Да, слышу. Все слова перевертыш произносит со свистом шипящих согласных. Сам змей показался из глубин Шакса и заговорил со мной.
- Древний закон требует убивать морфов - бесконтрольных зверей в человеческом обличие, ведь они слишком опасны, но лучше поступить по-другому…
Змей замолкает, не договаривает, что хочет со мной сделать.
Стук в дверь не дает договорить, обрывает на полуслове. Гипнотический взгляд Шакса всего на секунду отпускает мою волю, чем я с радостью пользуюсь и вырываюсь из руки, слегка обхватывающую мое горло.
Пользуюсь моментом затишья и выпаливаю:
- Я блохастая. Не знаю, что ты себе напридумывал и размечтался. Мой отец был человеком, а мать - перевертышем. А запаха нет у многих блохастых, это наша бракованность. Мы и запахи различаем хуже, чем вы.
Блохастые хуже, чем перевертыши, различают запахи - это факт, но то, что у нас нет запаха - откровенная ложь. Главное самой верить в свою ложь и тогда остальные верят.
Стук по двери повторяется, а затем доносится неуверенный голос Зары:
- Ребят, с вами всё в порядке?
Шакс повышает нормальный свой голос уже без примеси змея:
- Без пяти минут трахаемся. Не отвлекай, - нагло врет, но по крайней мере не предпринимает попыток подойти ко мне после того, как я вырвалась. Лишь скрещивает руки на мокрой футболке, обозначивая массивную грудь.
- Мы уже «закончили», - громко говорю и тонко намекаю, что разговор закончен и медленно пробираюсь к двери.
- Зара, не отвлекай, - продолжает врать. - Я нацелился на второй подход, потом вполне возможно на третий и четвертый, смотря насколько понравится…
Не даю договорить, молниеносно хватаюсь за ручку двери и рвусь в открытый проем, где в темноте коридора должна стоять Зара. На половину успеваю выбежать, но Змей хватает за футболку. Натягивает ее до предела, притормаживая мое бегство. В результате, мы оба застреваем в проеме. Дверь я открыла, по пока не закрыла, поэтому пользуюсь случаем и захлопываю ее, ударяя по руке змея. Тот шипит, но послушно разжимает пальцы, расслабляя хватку на футболке.
С облегчением выбегаю в темный коридор.
Зара при виде меня - мокрой и растрепанной- отшатывается в сторону, давая мне место для передвижения. Бегу мимо нее напрямую в нашу комнату, где запираюсь на задвижку, переодеваюсь и пытаюсь проанализировать разговор со змеем. До сих пор мелко дрожу от мокрой одежды, льнущей противной тряпкой к телу, и от общения с Шаксом.
В душе не хочу верить словам змея, поскольку не слышала информации о морфах. Не бывает такого. Глупости, сказки. При рождении по всем параметрам я всегда была недоразвитым перевертышем, не имеющим внутреннего зверя.
Но сколько не пытаюсь забыть глупые слова Шакса, невольно вспоминаю, как несколько лет назад лежала в больничной палате.
"Побежденная и сломленная, накрытая белым покрывалом до шеи и с перевязанным лицом. В тот момент я потеряла смысл жизни и веру в собственные силы. Я лежала на самом дне. В грязи. Утопленник в болоте отчаяния.
Смотрела равнодушно в окно палаты, а бабушка сидела на стуле возле кровати и много говорила. Успокаивала, как перевертыш, проживший долгую жизнь и повидавший много плохого. Заверяла, что внешность - не главное. С этим можно жить, ведь инвалиды живут? Блохастые живут? Но я не только блохастая, но и урод. Несмотря на приказ врачей снимать бинты с пострадавшего лица, несколько дней я настырно сопротивлялась их решению. Не давала подойти к себе. Огрызалась, даже дралась и кричала. Тогда они прибегнули к тяжелой артиллерии в лице бабушки. Ей быстро удалось успокоить меня и довериться решению.
В процессе снятия марлевых бинтов с моего лица она забалтывала приятными рассказами из своей жизни. Осторожно поднимала мою голову и опускала ее, разматывая повязку. Едва последний бинт упал с глаз, как бабушка в ужасе охнула. Я готова была к любому уродству, но не ожидала, что будет так больно от реакции бабушки. Зарыдать хотелось от вида ее распахнутых в ужасе старческих глаз, обведенных сеткой морщин.
От осознания приговора своей недавно начатой жизни веки защипало позорными слезами.
- Помилуй, господи, - осенив себя святым крестом, бабушка закрыла рот двумя морщинистыми ладонями, покрытыми вздутыми голубыми венами. - Ты превратилась в мальчика из своей школы.
Не понимающе и не до конца осознавая смысл сказанного, я похлопала себя по отсутствующей груди, потрогала пах, ощупала новый нос, пухлые губы, крупный подбородок, короткие, жесткие волосы, не похожие на мои мягкие и пушистые.
Несмотря на раны и усталость, подскочила с больничной кровати и побежала к маленькому зеркалу, висевшему на стене. В отражении я увидела Шакса. Точь-в-точь. Копия Ситхе."
Сон
POV Мора
Два сильных удара громыхают позади и вырывают меня из воспоминаний детства. Впечатление словно кто-то дубиной, а не кулаком бьет в дверь. В моменты ударов вибрация проходит по моему телу.
- Блохастая, - едва различаю тихий шипящий голос Шакса с той стороны двери. Сразу вспоминаю, как, как выбегая из ванной комнаты, прищемила ему руку. Должно быть, Змея в ярости от очередной моей выходки. - Мы еще не кончили… В следующий раз продолжим.
Опять намеренно извращает разговор и дает понять, что на сегодня разборки закончены, но в скором времени возобновятся.
- С тобой кончать? Никогда, - утверждаю темной комнате. Как только ворвалась, даже не успела переодеться или выключить свет. Полностью погрузилась в воспоминания. - А тебе советую сегодня ручками постараться или пригласить очередную даму сердца, с которой можешь приятно провести ночь. Тебе ведь не слишком принципиальна личность девушки, главное - одно место.
Понятия не имею, слышал или нет мой ответ. Скрип с лестницы говорит, что Змея не стала слушать ответ жалкой блохастой. Сказал о своих дальнейших намерения, а чужое мнение - не сильно волнует.
В течение десяти минут гости вереницей медленно покидают наше общежитие. Переодевшись, стою возле окна и провожаю их взглядом. Когда уходят Дредд с Шаксом, то спускаюсь в зал помочь убраться, где наблюдаю откровенный бардак и затхлый запах от сигарет. Наши соседки уже разошлись отдыхать, правда, сейчас они плохие помощницы. Одну встретила по пути. Стала свидетельницей, как она споткнулась на лестнице и ударилась лицом об ступеньку. После этого, вставая, она долго хихикала. Завтра с "красивым" лицом уже явно не будет так смеяться.
Так что мы с Зарой убираемся вдвоем и молчим. Ей неловко от своего предательства, а мне не хочется с ней разговаривать. Вся уборка проходит под высоким градусом напряжения, искрит знатно, но взрываться не собираюсь. Зара выбрала сторону Шакса, а не мою, что ж, как пожелает.
- Я не жалею о содеянном, - замечает подруга, но не смотрит мне в глаза, все внимание уделяет совку, в который веником сметает окурки. - Ты должна с ним поговорить.
Лучшая подруга учит меня, как правильно жить, на что я разгибаюсь, а тряпку кидаю на грязный стол и вполне миролюбиво отвечаю:
- Тебе стоит напомнить, кто виноват в моем уродстве? - в ответ конечно же гробовое молчание. Я не сомневалась, поэтому возвращаюсь к уборке и размышляю. - Пусть Шакс думает, что Мора умерла или нет…лучше, что вышла замуж за чистокровного. Богатого и успешного молодого перевертыша. Не забудь упомянуть, что у ее мужа приличный доход и хорошая родословная, а сама она вынашивает первенца от любимого Самца. Когда в следующий раз будешь защищать Шакса или просто мило общаться, то придумай, пожалуйста, такую историю жизни старой Моры и расскажи ему. Ок?
Подмигиваю, когда подруга все же находит в себе смелости посмотреть мне в глаза, но от моих слов она почти сразу стыдливо отворачивается. Держу в руках грязную тарелку с недоеденной пищей, а от эмоций так хочется ее разбить об пол. Шарахнуть ее и разбить на чертовы осколки. Уничтожить все вокруг. Не могу терпеть Шакса, мои эмоции выходят из-под контроля. Но старательно держусь и не показываю ярости.
