отыскала нить, связывавшую ее со Вселенной: она вновь истончалась. Девушка отчаянно соображала, как вдруг ее кость на руке сломалась, выворачиваясь сквозь кожу. Она закричала так сильно, что пробудила Бинара, и его белые глаза вернулись на место. Он разбежался в прыжке прижимая Николаса к полу, но спустя мгновение вновь оказался во власти перстня.
Свечение еще не добралось до Катарины, и она спешно достала из кармана пузырек, подаренный ей другом на прощание, и выпила его содержимое: боль притупилась, бодрость разлилась у нее по телу. Она собрала в кулак волю и остатки энергии, и поднялась на ноги. Брат поспешил возобновить пытку, но она выставила здоровую руку, вспоминая напутствие Лины, и начала говорить:
– Три стихии призываю! Ветер – унесет пусть тьму, что сковала душу! Вода – смоет чернь твою за все, что ты разрушил! А земля – пусть погребет заживо всю память! Позабудь то, кем ты был, чтобы все исправить!
Николас больше не мог влиять на нее, его жалкие попытки разбивались вдребезги. Он делал резкие выпады рукой, его прическа поистрепалась, глаза бегали. Враг тонул, хватаясь за соломинку. Заклинание, не доведенное до конца, не давало ему пробить брешь в защите девушки. Ее слова были тяжелы как железо. Они ложились ему на плечи и голову, было трудно стоять. Вокруг закружили золотые лучи. А когда она закончила, перстень исчез с его пальца и материализовался у нее на больной руке. Кость мгновенно вернулась на место, кожа заросла, и боль отступила. Камень перстня сиял алым светом.
Николас упал в обморок. Катарина ощутила сильный прилив энергии исцеливший то, что успел изувечить ее брат. Она взглянула на свои сиявшие кровавым светом ладони, и стянула перстень с пальца. Ее спутники не сводили с нее глаз, Мартин широко улыбался.
***
У нее в голове не укладывалось, как Николасу удалось подчинить себе существ, которые были в разы сильнее самых продвинутых из колдунов. Катарина только что отправила волков на планету «Гор», вспоминая как противился этому Бинар. На сердце у нее стало пусто и неуютно, но ей очень хотелось наладить отношения с Мартином, а совместное дело могло помочь.
Николас очнулся только на следующий день. Он открыл глаза и испуганно забился в угол комнаты. Девушка осторожно к нему приблизилась, ободряя, словно он был загнанным зверем, а не человеком.
– Все хорошо. Успокойся. Ты дома.
– Кто ты такая? – заикался он.
– Я – твоя сестра, двоюродная.
Катарина отвела брата в обеденный зал, накормила и рассказала ему о том, кто он такой: о семье, завещании бабушки, и наследстве, которое он получил.
Николас молча слушал ее, а потом расплакался.
– Я ничего не помню. Только алый свет…, а потом он стал золотым, – хлюпал он носом.
То, что его отец спятил, брат был гадом, а мать переехала к новому ухажеру стало вторым по счету ударом, после беспамятства. Еще и Мартин бросал на него злобные взгляды и резко отвечал, если тот к нему обращался. Он не мог так просто забыть, как Николас пытался убить его женщину.
Как и большинство Мансдантеров, Николас выбрал не ту дорогу, но судьба давала ему второй шанс. Катарина искренне надеялась, что он использует его умом.
Она попрощалась с братом, ведь взять его с собой не могла. Но и оставлять одного не хотела, поэтому позвонила Агнесс и сообщила о происшествии. Они решили убраться из дома до того, как ее чокнутая тетка начнет разбор полетов и поиск виновного. Катарина взяла Мартина за руку и перенесла их в наследный дом.
– Почему сюда? – спросил он, усаживаясь на кровать.
– Потому что нам нужно кое-что выяснить, —присела она на корточки, положив руки ему на колени.
Мартин шумно вздохнул. Девушка провела ладонями выше, потянулась и поцеловала его. Мартин неохотно ответил ей на поцелуй и отстранился.
– Сначала сделай выбор, – сказал он, отодвигая ее руки.
Катарина вскочила, она была уязвлена и обиженна, но подавила желание устроить скандал. Если бы не ее вина и слабость, этого вряд ли удалось бы избежать.
– Я выбрала тебя. Разве неясно? – высокомерно ответила она ему, задирая подбородок. Он пожал плечами.
– Ты отправила его к Стиву, но не порвала с ним, —тень печали промелькнула в его глазах.
– Потому что нечего рвать! Мы не были вместе! —взорвалась она, и вихрь разметал ее волосы, засияли лучи. Сейчас ему было на это плевать.
– Да, что ты! Так, на крыльце он тебя просто обнимал?! Ты подпустила его к себе! Черт! Поцелуя было недостаточно?! – поравнялся он с ней лицом, выплевывая обидные слова.
Она утробно зарычала на волчий манер, схватила его за плечи и перенесла в дом Стива. Они оказались посреди гостиной, друзья смотрели на них во все глаза.
– Отлично, – процедила девушка сквозь зубы. – Я приму решение в ближайшее время, – от такой наглости он был готов провалиться сквозь землю, но промолчал.
Катарина уединилась в саду, который ночь уже накрыла своим бархатным саваном. Ей не хотелось быть на виду у друзей и делать вид, что все хорошо. Она злилась, обхватив себя за локти и скрипя зубами. А когда успокоилась, то поняла, что он прав. Конечно, она никогда не призналась бы себе в этом, но чувства к Бинару у нее существовали. Притяжение к волку лишало ее рассудка, и она уже успела позволить ему некоторые вольности. Катарина знала, что возможно пошла бы и дальше, не появись Мартин тогда на пороге. У нее шла кругом голова. Еще совсем недавно счастливее не было девушки на планете, и в один миг счастье разбилось, изранив ей осколками душу.
Она сопоставляла мужчин, – ничего общего. Разве что, кроме способности становиться животными. «На мне точно проклятие. Я не умею выбирать мужчин», – думала девушка, понимая, что самоедство ей не поможет. Ей придется выбрать, пока она не отправила Бинара на его планету. Сердце предательски сжалось в груди, и она осознала, что не хочет его отпускать. Точно так же, как она не хотела терять Мартина. Когда-то Катарина разлюбила Габриэля, а затем судьба сама сделала за нее выбор. На этот раз ей нужно решить самой.
Ее привязанность к Мартину не знала границ, она любила его безмерно. Но Бинар в буквальном смысле сводил ее с ума. Девушка возбудилась от одной только мысли о нем и снова себя отругала. Мартин оказался абсолютно прав. Он слишком хорошо знал ее и видел изменения, которые не замечала она сама. Если бы он сразу с ней помирился, то ей не пришлось бы
