Но только на мгновение.
Слишком сильно нуждаюсь в ней, чтобы мог позволить прийти в себя. Наоборот, наверное, даже лучше, что она все еще обмякшая от удовольствия. Опускаю ее, чтобы наши бедра оказались вровень. Богиня, она всегда прекрасна, но сейчас особенно.
Щеки раскраснелись от наслаждения, глаза прикрыты.
Сжимаю член в кулаке и грубо провожу по нему рукой. Мои пальцы все еще влажные от ее возбуждения, а запах сводит меня с ума. Но все же мне удается держать себя в руках. Едва.
– Да?
– Сейчас. Ты обещал. – Она облизывает нижнюю губу и встречается со мной взглядом. – Пожалуйста.
Большего поощрения мне не нужно. Поднимаю ее и направляю член к ее входу. Разница в размерах кажется почти непристойной, и, если бы в прошлом не вступал в близость с людьми, то усомнился бы, что она сможет меня принять. Мне и так будет сложно не спешить, убедиться, что ее тело успевает привыкнуть к моему. Мой член гибкий по своей природе, но хочу, чтобы ей было хорошо.
– Постарайся расслабиться.
В последний раз взглянув на выражение ее лица, опускаю ее на член. Медленно. Мучительно медленно. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем широкая головка проникает в нее, но когда это происходит, мы оба громко вздыхаем. Узко. Чертовски узко. – Каталина.
– Я пытаюсь.
Она дышит так тяжело, что ее грудь трясется от каждого выдоха. Заставляю щупальца пульсировать на ее сосках, посасывая ими чуть сильнее, и она вскрикивает.
– Продолжай.
Опускаю ее еще на пару сантиметров. Агония. Настоящая агония. Хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.
– В тебе так хорошо.
Скольжу щупальцами по ее телу, то ли, чтобы успокоить ее, то ли чтобы возбудить.
– Впусти меня, Лина.
Не могу отвести взгляда от ее лона, от того, как член растягивает ее почти до неприличия.
Но она принимает меня еще глубже.
Заставляю член пульсировать в ней. Слегка. Проверяю ее реакцию.
– Тэйн.
Каталина дрожит, мотая головой из стороны в сторону.
– О черт, кажется, я снова кончу. Он такой большой, а то, что ты сейчас сделал, дарит чудесные ощущения.
Слова вырываются из нее безо всякого притворства и умысла.
– Это… я…
Делаю толчок, погружаясь в нее до конца. Она распахивает глаза и издает крик. Мне нужно замедлиться, проверить, все ли в порядке, но мной завладело удовольствие. Оно сметает все благие намерения. Есть только Каталина и ее киска, которая так крепко сжимает мой член, что кажется, сейчас умру.
Но мне нужно, чтобы сперва она снова кончила.
Поворачиваюсь, чтобы улечься на камни, и упираюсь руками за спиной.
– Взгляни, как ты безупречна,
Говорю я голосом, который не узнаю.
– Идеальная маленькая кукла, созданная для удовольствия.
– Тэйн, пожалуйста.
Членом ощупываю ее внутри, не сводя глаз с ее лица. Она такая эмоциональная, что сразу понимаю, когда нахожу точку, которая усилит ее удовольствие. Член ритмично пульсирует возле этой точки.
– Повтори.
– Пожалуйста.
Медленно приподнимаю ее щупальцами, пока внутри не остается только головка.
– Еще раз.
Она округляет глаза, едва осознает, что даже не прикасаюсь к ней руками. Каталина прикусывает губу.
– Не знаю, нравится мне это или нет.
– Хочешь, чтобы я остановился?
Она содрогается и мотает головой.
– Нет. Заставь меня скакать на твоем члене. Заставь принять его целиком.
Она всхлипывает, и этот звук так восхитителен, что ощущаю его вкус на языке.
– Используй меня, как свою маленькую секс-куклу. Пожалуйста.
Ты не кукла, предназначенная для чужого удовольствия.
Но я не говорю этого. Разве могу винить ее за то, что подхватила эстафету и стала повторять это прозвище? С этим разберемся в другой раз. А сейчас нужно, чтобы она кончила, пока не кончил я. Снова опускаю ее на член.
– Смотри, как хорошо ты меня принимаешь, куколка. Будто создана для этого.
Каталина качает головой, но не могу понять: от отрицания или от удовольствия.
– Это невыносимо.
Она так сильно возбуждена, что с легкостью меня принимает. Ее голос, как и дыхание, звучит прерывисто.
– Невыносимо, что ты не прикасаешься ко мне, но вместе с тем чувствую тебя всюду.
– Я прикасаюсь к тебе.
Скольжу другим щупальцем вокруг ее талии и между ног.
– Ты чувствуешь меня, куколка?
– Да!
Дразню ее, слегка приподнимая. Мне осталось сделать один толчок. Может, два. Нужно взять от них все. Почти полностью подняв ее с члена, сосредоточенно поглаживаю клитор. Недостаточно, чтобы она кончила, но достаточно, чтобы ее тело напряглось под щупальцами.
– Скажи, что тебе нужно.
– Ты, – всхлипывает она. Ее глаза зажмурены, а тело дрожит от надвигающегося оргазма. – Мне нужен ты.
Прижимаю кончик щупальца к ее клитору, располагая одну из присосок как раз там, где ей нужно, и разом вхожу в нее. Эффект мгновенный. Каталина с криком кончает, сжимая член.
О черт. О богиня. О…
Не помню, как потянулся к ней. В один миг опираюсь на камень и контролирую происходящее. А в следующий держу Каталину в объятиях и завладеваю ее губами в обжигающем поцелуе, но кажется, будто это она оставляет на мне клеймо.
Неважно. Мы зашли уже слишком далеко, чтобы остановиться. Целую ее сильнее, когда оргазм достигает пика. Он нарастает… и не заканчивается. Прижимаюсь к Каталине, стискиваю ее в объятиях и вхожу в нее снова и снова, когда тело берет надо мной верх. Смутно осознаю, как она обнимает меня и обхватывает ногами за поясницу, но сам утопаю в наслаждении.
Из последних сил слежу, чтобы мы опустились на щупальца, а не на холодный каменный пол. Какая-то часть разума подсказывает, что сейчас самое время отодвинуться, но эта мысль никак не может укорениться.
Каталина дрожит.
– Это было…
– Да.
– Ты был…
– Знаю.
Целую ее в висок и прижимаю к себе. Полувозбужденный член все еще в ней, но я не готов выходить. Даже когда стимуляция начинает граничить с болью.
– Спасибо, что доверилась мне.
– Конечно, – говорит она, будто чем-то заслужил ее доверие.
Чувство вины накрывает размеренной волной. Не хотел, чтобы она почувствовала себя нежеланной, но, как мы уже говорили, намерения не так важны, как действия. Исход. Раньше делал это по незнанию, но сейчас у меня нет оправдания.
Мне нравится эта девушка. Эта близкая мне душа. Не знаю, что это означает. Не знаю, как быть с сердцем, внезапно настойчиво заколотившимся в груди.
С Брантой все было иначе, во всех смыслах и проявлениях, но сколько смогу отрицать, что между мной и Каталиной что-то есть? Не знаю, что думать, что чувствовать. Возможно, именно поэтому высказываю мысль вслух.
– Я не хочу ее забывать.
Надо отдать ей должное: Каталина сразу все понимает. Сдвигается, вставая с члена, но не отстраняется.
– Никто не требует тебя ее забыть. – Она прокашливается. – Или заменить. Я знаю, что никогда ее не заменю, и не хочу этого. Это гнусно. Ты очень ее любил. Любишь до сих пор.
Да, но… мне не нравится, как она торопится сделать вид, что никогда не сможет занять место в чьей-то жизни. В… моей жизни.
Слишком тороплю события, но, кажется, будто, перейдя эту грань с Каталиной, освободился от каменных оков, которые охватили мою жизнь после смерти Бранты. По крайней мере, отчасти.
Хотя ее не обрадуют эти слова.
– Каталина. – Снова заключаю ее в объятия и, улегшись на спину, укладываю ее себе на грудь. – Ты – безмерный дар.
Глава 16
Каталина
Первый порыв – спросить Тэйна, не пьян ли он.
Безмерный дар?
Не смешите. Вся моя жизнь – сплошное доказательство обратного. Люди не выбрасывают бесценные дары. Они дорожат ими. Прижимают к сердцу… примерно как он сейчас.
С трудом не отстраняюсь. Упираюсь ладонями в его широкую грудь и напрягаю руки. Но чувствую, как ужасно устала. Устала убегать от разочарования, которое витает всюду, куда бы ни пошла. Устала от безуспешных попыток. Устала даже от безнадежности, которая наступает, когда прекращаешь пытаться.
