до полуночи успей дать настой спасителю своему, иначе даже Разрыв-трава ему не поможет. Не просто рабом станет, Сирин душу у него отберет.
Забрав траву и сок, Роек хотел лететь обратно, но дева, сжалившись над ним, донесла вороненка почти до самого озера. Дальше ей путь был заказан, и Роек, еще раз поблагодарив свою добрую помощницу, отправился к Молчану.
Завидев его, волк вскочил. Вместе приготовили настой и принялись ждать ночи. Сирин так и не вышла из дома, и с каждой минутой Молчан все мрачнел, предвкушая неминуемый бой.
— А ежели она и нас рабами сделает? И Деяну не поможем, и сами сгинем. — наконец высказал он то, что мучало его весь вечер.
— Не сделает. В глаза ей, главное, не смотри, и делай как уговорились. В дом ворвешься, сразу беги к Деяну и пои его настоем. А я Сирин отвлеку, чтоб не мешала. Как княжич в себя придет, под действием Разрыв-травы будет у него немного времени, чтобы Сирин пленить и в клетку золотую посадить. Чую я на той клетке чары — хитер Леший, знает, как себя от ее голоса обезопасить…
— Так и я про что! В глаза не смотреть — это еще ладно. А как говорить начнет — что делать будем?!
Роек на секунду задумался, потом подскочил к дереву и принялся отдирать от него кусочки сухого мха.
— На вот. Уши тебе заткнем, чтоб ничего не слышал.
— Ну, хоть что-то… — проворчал волк, немного успокаиваясь.
Наконец, наступила ночь. Звезды, огромные и яркие, загорелись в бездонной глубине неба, из-за облаков показался тоненький серп молодого месяца. Молчан с Роеком прокрались к дому, и вороненок осторожно заглянул в окно. Представшая его глазам картина казалась настолько умиротворяющей, словно в ней не было и капли опасности.
Сирин с Деяном сидели рядом, за широким резным столом, накрытом узорчатой скатертью, и коварная девушка угощала княжича, подкладывая ему еды то из одной, то из другой миски. Деян, зачарованно уставившись на нее, ел, не замечая, что делает, то и дело ложку мимо рта проносил. Но Сирин только смеялась, видимо, княжич ее забавлял.
Вокруг становилось все темнее, звезды сияли ярче, а вода в озере стала совсем черной. По ее поверхности вдруг разошлась рябь, чего не заметил ни Молчан, ни Роек. Близилась полночь. Вдруг Сирин резко обернулась, глянула в окно и вскочила с лавки, потянув Деяна за собой. Вороненок так испугался, что упал на землю, и Молчан, бережно ухватив его зубами, потащил Роека за угол дома. Схоронившись, наблюдали что будет дальше, надеясь поймать самый подходящий момент.
Сирин с Деяном показались на пороге, и девушка потащила его за собой к берегу озера. Не зная, зачем ей это, волк с вороном рванули за ними, и Молчан, бросившись на Деяна со спины, сбил его с ног.
Упав, Деян так и остался лежать, глядя пустыми глазами в ночное небо. Сирин же, отбиваясь от Роека, кричала не своим голосом — вороненок зло клевал ее, метя попасть в лицо. Не выдержав такого яростного натиска, Сирин ударилась оземь, и тут же приняла другое обличье — вместо девушки в длинном сарафане перед Роеком и Молчаном появилось существо из древних, темных легенд…
Верхняя часть ее туловища осталась человеческой. Грудь Сирин скрывали легкие, серебристо-черные перышки с голубым отливом, на нежной коже от холода появились пупырышки. Обнаженные плечи были белыми, как первый снег, серебряные глаза сверкали от гнева, алая коса казалась сотканной из жаркого пламени.
Нижняя же часть ее тела стала птичьей — перья образовывали красивый узор, с переливом от голубого и серого — до синего и черного тонов. Длинный хвост был в тон волосам, и только по краям уходил в угольную черноту. Ноги Сирин стали лапами, украшенными острыми, длинными когтями, а руки превратились в огромные крылья. Без труда взмыв в воздух, дева-птица глубоко вдохнула и… запела.
Роек, который в отличие от Молчана не смог закрыть уши кусочками мха, застыл. Черные бусинки его внимательных глаз были мечтательно полуприкрыты, крылья расслабились, и он упал на землю, глухо ударившись об нее спиной.
К счастью, того времени, которое он смог дать Молчану, хватило. Не особо церемонясь, волк ухватил фляжку с настоем зубами, и заставил Деяна выпить все до последней капли. Теперь княжич, плохо понимая, что происходит, слушал команды волка, пытаясь отстегнуть с его спины золотую клетку. Заметив ее, Сирин впала в ярость и бросилась на княжича, метя когтями то ли в его руки, то ли в злополучную клетку.
Но стоило Сирин оказаться достаточно близко, как Деян распахнул дверцу, и ловко увернувшись от атаки, схватил ее за крыло. Безо всяких церемоний запихав ее внутрь, княжич защелкнул золотой замочек, и клетка засияла, подавляя чары своей пленницы. Сирин вдруг резко уменьшилась в размерах, и снова вернулась в человеческий облик. Лежа на дне клетки, она молчала, но так яростно сверкала глазами, что Деян смущенно отвел взгляд.
Наказы Лешего ему все больше не нравились. То красть, то с красными девками воевать… да уж, не о таких подвигах ему мечталось. Но думать об этом было некогда — Роек все еще лежал на земле, так и не придя в себя. Молчан, вытряся мох из ушей, подошел ближе, виновато заглянув княжичу в глаза.
— Прости… не уберег я его. И что теперь делать — не ведаю.
— Так может, эту спросим? — Деян зло тряхнул клетку, и Сирин вскрикнула, ударившись о прутья, но тут же вскочила и уже Деян закричал не своим голосом.
Хоть клетка и ослабила магию девы-птицы, вести себя с ней небрежно все еще не стоило. Одним прикосновением своих волос Сирин раскалила прутья, да так, что княжич обжег все пальцы. Мстительно зашипев, девушка убедилась, что ожоги достаточно глубокие, и удовлетворенно кивнув, повернулась к Деяну спиной.
— Ах ты сквернавка пакостная! Погоди, отдадим тебя Лешему, он тебе все перья повыдергает и подушки ими набивать будет! А ну говори, что ты с другом моим сделала? — рыкнул Молчан, пытаясь добраться до клетки.
Но Сирин только фыркнула в ответ, перебросив косу через плечо. Поняв, что ответа от нее добиться не получится, волк в отчаянии обернулся к Деяну.
