Летели мы долго и всё это время молчали. Хотя мне кажется, что летели сейчас гораздо быстрее, чем обычно; может, я правда слишком перестраховалась насчёт возможности меня переодеть.
В итоге мы приземлились возле уже знакомого мне здания, — того, которое с эпической лестницей, — где сегодня было довольно людно. Или, вернее, не так пусто, как в прошлый раз; если тогда в окрестностях стояло всего пять-шесть леталок, то сегодня их было значительно больше.
— Варвара, — вдруг, не спеша выходить, тихо позвал меня Инг. — Пожалуйста, веди себя хорошо, ладно? И не делай глупостей. Не при старейшинах!
Голос его звучал глухо и нервно, как будто мужчина едва сдерживался от того, чтобы придушить меня на месте. Неужели я с этим платьем настолько перегнула палку?
— Я буду умничкой, — чувствуя себя очень виноватой, пообещала я. — Ну, извини, я же не знала, что с этим платьем всё настолько сурово. Не сердись, — состроив просительную мордашку, я сложила брови домиком.
— Причём здесь платье, — себе под нос тихо буркнул он. — Если бы я сердился, всё было бы гораздо проще, — мужчина вздохнул и рывком поднялся из кресла. — Пойдём, а то в самом деле опоздаем.
Обещание своё я твёрдо решила выполнить, хотя пока от меня это никаких усилий не требовало. Мы опять шли безликими пустыми коридорами, но на этот раз финишировали уже без лестницы. Наверное, там тоже был какой-то жутко ритуальный смысл, который совершенно не касался делегации с Земли.
Сейчас мы вошли в такой же холодный и строгий, как прочая обстановка, зал. По кругу были расставлены кресла, из каждого из которых росли столики со встроенными экранами компьютеров. Часть кресел была занята одинаковыми тёмными фигурами. Поначалу мне показалось, что они просто одеты в старинные плащи с капюшонами, но потом я сообразила, что это какая-то более высокотехнологичная маскировка, и одеты они на самом деле могут быть как угодно.
Капитан, сделав мне жест не двигаться, коротко поклонился и что-то проговорил. Один из присутствующих (причём я даже не поняла, который именно) ему ответил, и они несколько секунд перебрасывались короткими фразами, после чего Инг подтолкнул меня к одному из кресел, а сам опустился в соседнее. В результате я оказалась сбоку от входа в зал, между своим спутником и одним из замаскированных типов. Маскировка была качественной: даже с расстояния в метр было невозможно что-то различить. Даже оценить комплекцию, и то не получалось.
Меня подмывало спросить, для какой цели это всё сделано и почему эти ребята так настойчиво прячутся, но я сдержалась. Обещала же хорошо себя вести.
Делегация землян объявилась вскоре, я даже не успела заскучать. Она была немногочисленная, всего восемь человек, причём из них несколько явно были охранниками, один — переводчиком (это я точно знала: несмотря на наличие лингводекодеров, дипломированный переводчик был положен по протоколу), а один, похоже, секретарём. В итоге собственно делегатов было двое: граждански одетый невысокий худощавый мужчина в возрасте, лицо которого часто мелькало в новостях, но фамилии которого я не помнила, и… отец. В знакомом мне повседневном подполковничьем мундире: чёрных брюках, синем кителе с белой рубашкой, в безукоризненно белых перчатках, с фуражкой в руке. На груди сдержанно пестрели орденские планки, каждую из которых я знала наизусть. В явном виде присутствовали только две награды, две простых золотых звезды Героя Земной Федерации, — одного из немногих орденов, практически в неизменном виде сохранившихся ещё с докосмической эпохи. Одна из этих звёзд, я знала, была присуждена ему за операцию на Ланнее, причём на тот момент — посмертно, потому что он сам какое-то время считался погибшим.
Отец держался чуть позади своего спутника, но это не помогало: по комплекции и общему впечатлению от внешнего вида он не уступал охранникам. Цепким взглядом тёмных серых глаз окинув помещение, ни на мгновение не задержался на мне. Но сердце у меня в груди радостно подпрыгнуло и торопливо заколотилось. Почти нестерпимо захотелось плюнуть на всё и повиснуть у отца на шее, визжа от радости и болтая ногами. Но я сдержалась буквально титаническим усилием воли, вполне отдавая себе отчёт, что такого эмоционального всплеска не оценят ни аборигены, ни (в конкретной ситуации; обычно он радовался) сам объект их приложения.
Выглядел он, к моему облегчению, гораздо живее, чем когда я видела его в прошлый раз: похоже, предыдущий разговор его несколько успокоил. Определённость, она всегда греет.
Хозяева встали, вежливо приветствуя гостей, вместе с ними встали и мы. Последовал обмен бессмысленными любезностями, причём говорил тот самый невысокий мужчина, а все остальные земляне скромно молчали, внимательно разглядывая неопределимые фигуры аборигенов.
— В соответствии с Законом Чести и в знак нашего доброго расположения, — начал высокий надтреснутый голос одного из местных (на очень чистом галаконе, между прочим). — В месте встречи присутствует Заложник Чести со своим хранителем. Зеркало Чести Инг Ро, всё ли хорошо с твоей подопечной?
— Всё хорошо, старейшина, — склонив голову, сообщил капитан.
— Вы удовлетворены этой встречей? — уточнил тот же старейшина, обращаясь к землянам.
— Я бы предпочёл услышать эти слова от самого Заложника Чести, — спокойно проговорил глава делегации Земли. — И… может быть, вы позволите отцу обнять единственную дочь? — мне показалось, или в его голосе действительно прозвучало ехидство?
— Беды от этого не будет, — флегматично согласился старейшина; судя по голосу, какой-то другой. — Мы не возражаем.
Встретились с отцом мы где-то посередине образованного креслами круга. Я с трудом сдерживалась, чтобы не преодолеть это расстояние бегом; в большей степени меня дисциплинировали не правила поведения, а присутствие маячащего за плечом Инга, который ни на шаг не отставал от меня.
— Ты выглядишь не в традициях Доры, — мягко проговорил он, сжав ладонью моё плечо. Прозвучало с укоризной; но я видела, как смеялись его глаза.
— Так я же не дорийка, — невозмутимо ответила я. И, плюнув на весь протокол и прочие глупости, подалась вперёд, изо всех сил обнимая его и чувствуя, что такими темпами скоро заплачу.
— Я домой хочу, — тихо-тихо на родном языке выдохнула я ему в подмышку.
— Всё будет хорошо, кроха, — так же тихо проговорил он, обнимая меня. Слишком крепко для того равнодушия, которое он пытался продемонстрировать. Но в голосе прозвучала спокойная уверенность, и я сразу безоговорочно ей поверила. Он не просто утешал, он действительно знал, и раз уж он здесь — значит, всё действительно будет хорошо.
