Имболк, 1982 год
О Богиня, Богиня, молю тебя о помощи. Пожалуйста, помоги мне. Мама – ее почерневшая рука тянется из-под дымящихся головешек. Малыш Дагда. Папа.
О Богиня, мне плохо; моя душа рвется на части. Эта боль просто невыносима.
Брэдхэдэр
Вечером за ужином мои родители старались держаться непринужденно, но я упрямо смотрела на них с немыми вопросами в глазах, так что к десерту мы все уже не поднимали глаз от своих тарелок. Мэри-Кей была явно расстроена этим молчанием и, как только ужин подошел к концу, поднялась к себе в комнату, включила музыку на всю громкость. По звукам топота, сотрясавшего потолок, можно было догадаться, что она пытается танцем снять стресс.
Оставаться там было невыносимо. Жаль, Кэл был занят – помогал матери. Неожиданно для себя я позвонила Дженис и вместе с ней, Беном Реджио и Тамарой отправилась в Ред-Килл, в долларовую киношку. Смотрели какой-то дурацкий боевик, где были сплошные гонки на мотоциклах. Все время, пока я сидела в темном кинотеатре, я снова и снова повторяла про себя: муирн-беата-дан.
В субботу утром папа вышел поработать в саду: сгрести листья и подрезать кусты и деревья, чтобы их не поломало градом в зимнюю непогоду. Мама после завтрака отправилась на заседание женского клуба при церкви. Я надела куртку, вышла из дома и направилась к папе по шуршавшим под ногами листьям.
– Ну, и когда же вы собираетесь рассказать мне? – спросила я скучным голосом. – Или хотите просто сделать вид, что ничего не случилось?
Он остановился и немного постоял, опираясь на грабли.
– Нет, Морган, – сказал он наконец. – Мы не можем так сделать, как бы нам этого ни хотелось. – Он говорил мягким тоном, и опять я почувствовала, что моя злость улетучивается.
Я была настроена решительно и поддала ногой небольшую кучку листьев.
– Ну так что? – настойчиво спросила я. – Кто были мои родители? Вы их знали? Что с ними случилось?
Папа отшатнулся, словно мои слова причиняли ему физическую боль.
– Я знаю, нам придется говорить об этом, – сказал он. Его голос стал тонким и скрипучим. – Но… мне нужно еще немного времени.
– Зачем? – взорвалась я, широко раскинув руки. – Чего вы ждете?
– Прости, дорогая, – сказал он, упершись взглядом в землю. – Я понимаю, мы сделали немало ошибок за прошедшие шестнадцать лет. Мы хотели как лучше. Но подумай, Морган. – Он посмотрел на меня. – Мы похоронили это шестнадцать лет назад. Раскапывать все это совсем нелегко. Я знаю, тебе нужны ответы, и надеюсь, что мы сможем дать их тебе. Но это нелегко. И в конце, может статься, ты пожалеешь о том, что узнала.
Я изумленно посмотрела на него, потом покачала головой и пошла обратно в дом. Что же мне делать?
В субботу вечером я подвезла Мэри-Кей к дому ее подруги Джейси. Они встречались с Бэккером и другими ребятами, чтобы вместе пойти в кино.
Я собиралась ехать дальше, на собрание нашего ковена у Мэтта дома.
– А где машина Бэккера? – спросила я, остановившись перед домом Джейси.
Мэри-Кей состроила гримасу:
– Отобрали на неделю родители за то, что он провалил экзамен по истории.
– О, очень жаль, – сказала я. – Ладно, желаю тебе хорошо повеселиться. Не делай ничего такого, чего не сделала бы я.
Мэри-Кей закатила глаза.
– Да, конечно, – сухо сказала она. – Беру себе на заметку: постараться не танцевать в голом виде, занимаясь колдовством. Спасибо, что подвезла. – Она вылезла из машины и хлопнула дверцей.
Я смотрела, как она входит в дом Джейси.
Вздохнув, поехала к Мэтту, следуя его указаниям, на самую окраину города. Через десять минут я припарковалась перед приземистым кирпичным домом в современном стиле, и Дженна открыла мне дверь.
– Привет! – весело поздоровалась она. – Заходи. Мы в гостиной. Я не помню, ты уже здесь бывала или нет?
– Нет, – ответила я, вешая пальто на металлический крючок. – А родители Мэтта дома?
Дженна покачала головой.
– У его отца медицинская конференция во Флориде, и мама поехала вместе с ним. Так что мы здесь полные хозяева.
– Чудненько, – сказала я, идя вслед за ней. Из коридора мы свернули направо и вошли в большую гостиную, имевшую вид белого прямоугольника, где одна стена была целиком стеклянная. Она, должно быть, выходила на задний двор, но сейчас снаружи было темно, и я видела только паши отражения.
– Привет, Морган, – сказал Мэтт. Он был в старой футболке и джинсах. – Добро пожаловать в Адлер-Холл.
Мы оба засмеялись, и в это время в комнату вошла Шарон.
– Привет, Морган, – сказала она. – Мэтт, что там за странная такая мебель?
– Мама увлекается стилем шестидесятых, – объяснил Мэтт.
Итан высунул голову из глубины красного плюшевого дивана, готового, казалось, вот-вот поглотить его. Белый торшер с круглым абажуром зрительно увенчивал его голову.
– У меня такое ощущение, будто я очутился в прошлом, – сказал он. – Не хватает только уголка для беседы.
– Ты найдешь его в кабинете, – сказал Мэтт, широко улыбаясь.
Раздался звонок в дверь, и острое чувство узнавания пронзило меня даже прежде, чем Дженна пошла открывать. Кэл, радостно подумала я, и по спине у меня побежали мурашки. Муирн-беата-дан. Несколько мгновений спустя я услышала его голос, когда он здоровался с Дженной. Этот звук оживил все мои нервные клетки и воспоминание о том, что было вчера, у него в комнате.
– Кто-нибудь хочет чаю, воды или содовой? – предложил Мэтт, когда Кэл вошел в комнату с большой потрепанной кожаной сумкой в руках. – Мы не держим в доме спиртного, потому что папа посещает группу анонимных алкоголиков.
Это откровенное признание поразило меня.
– Вода будет в самый раз. – Я подошла к Кэлу и быстро поцеловала его, изумляясь собственной смелости.
В дверь снова позвонили. Секундой позже в комнату вернулся Мэтт с несколькими бутылками содовой. Следом за ним шел Робби.
– Привет, – сказал он.
Я смотрела на него во все глаза. Наверно, мне пора было уже привыкнуть к его новой внешности, но я никак не могла. Робби превратился в звезду тинейджеров.
– Где твои очки? – спросила я.
Робби взял у Мэтта бутылку содовой и откупорил ее.
– Вы будете смеяться, – медленно произнес он, – но они мне больше не нужны.
– Как это не нужны? – переспросила я. – Тебе что, делали лазерную операцию? И ты мне ничего не сказал?
– Ничего подобного, – ответил Робби. – Это выяснилось в результате обследования, которое я проходил на этой неделе. Похоже, мое зрение просто взяло и улучшилось. А голова у меня болела потому, что очки не надо было уже носить – от них глаза только уставали.
