Ого! Я поспешила спуститься вниз. Аннет сидела на кушетке, а Кости нервно вышагивал перед ней. Она была в ночной рубашке, а он так и не сменил пропитанную морской солью одежду, в которой проспал всю ночь. Значит, как только Кости проснулся, он сразу же вытащил ее из постели. Учитывая тему разговора, я не могла обвинить его в нетерпеливости.
— Ты знала, что у меня есть брат. — Указал он пальцем в ее сторону во время разговора. — Ты знала, потому что именно ты превратила его в вампира, именно так демоница, что сидела в Рэйте смогла разделиться в тебя первую. Так что я спрашиваю еще раз, почему ты никогда не рассказывала мне это за двести двадцать с лишним лет, что мы знаем друг друга?!!
Теперь я была не единственной, кто проснулся от возмущений Кости. Ян вошел в гостиную, и я слышала бормотания Нигера и Дениз за дверью. Кира и Менчерес находились в другом домике, но я думаю, что Кости постарался разбудить и их тоже.
Аннет глубоко вздохнула, спазм боли пересек ее прекрасные черты.
— Потому что, пока я была человеком, я поклялась, никогда не рассказывать тебе о семье твоего отца.
Его взгляд был жестче кремня.
— Кому ты поклялась? Кто был этим человеком, который значил для тебя больше, чем все, что я для тебя сделал?
Она встретила его взгляд.
— Люсиль, кузина твоей матери…..и хозяйка борделя в котором ты вырос.
Я вылупила глаза. Согласно рассказу Кости много лет назад, именно Люсиль стала тем человеком, превратившим его в жиголо, когда ему было семнадцать.
— Его троюродная тетка стала сутенершей для Кости и его матери? — Спросила я Аннет в неверии.
— Ты произносишь это так грубо, — Проворчала Аннет. — Тебе даже не представить, что такое быть бедным в 17-м веке. Никакого благосостояния, нет еды и возможностей. Когда отец Пенелопы взял деньги у Герцога Ратлендского, а потом выкинул свою дочь на улицу, Люсиль единственная, кто согласилась принять ее. Единственное, как она могла помочь Пенелопе, это предложить работу, которую она выдержит. То же самое повторилось, когда Криспин стал старше.
— Следи за тоном, когда говоришь с моей женой! — Резко осадил ее Кости, но я чувствовала волны эмоций накатывающих на него. Острые вспышки воспоминаний, доказывали, слова Аннет соответствовали истине. Значит подобная холодность, не поддающаяся фильтрации из-за моей современности, означала истинную доброту в те времена.
— Я узнала обо всем этом, когда тебя осудили за воровство. — Продолжила Аннет хриплым голосом. — Люсиль была далека от совершенства, но она действительно любила тебя. Она знала о моей привязанности к тебе, поэтому пришла ко мне и рассказала историю твоего происхождения, умоляя меня связаться с Герцогом Ратлендским, чтобы разрешить твое затруднительное положение. Он никогда не оспаривал, кто отец ребенка Пенелопы, поэтому Люсиль предположила, что он сможет помочь. А если нет — тебя бы точно повесили.
Анет закрыла глаза, пропуская руку через свои золотисто-розовые волосы.
— Я добилась аудиенции с Герцогом, хотя и полагала, что Люсиль сошла с ума. Все изменилось в тот момент, когда я вошла в комнату. Ты видел портрет, Криспин, так что тебе известно, как ты похож на него. Я передала ему твои обстоятельства и умоляла его ходатайствовать с судьей, однако он отказался. Он сказал, что у него есть только один сын — его законный наследник, а потом вышвырнул меня прочь. — Теперь я понимала, почему Аннет никогда не рассказывала Кости эту часть его истории. Мой отец тоже был последней сволочью, и хоть я не завидовала другим из-за счастливых отношений с отцами, иногда все же тосковала по отношениям, которых никогда у меня не было.
Аннет отвернулась.
— Ты уже знаешь, как я самолично убедила судью отправить тебя в колонию, вместо того, чтобы повесить. А когда я вернулась к Люсиль и рассказала всю эту историю, она заставила меня поклясться, что если тебе удастся вернуться, я никогда не раскрою личность твоего отца и его действия по отношению к тебе. Я поклялась твоей жизнью, не делать этого, — Слеза скатилась по ее щеке. — Ничто другое не заставило бы меня хранить клятву так долго, Криспин.
Теперь я ничего не могла чувствовать от Кости. Он закрыл свои эмоции за неприступной стеной.
— Что на счет Рэйта?
Она вздохнула.
— Я следила за ним на протяжении двадцати лет твоего отсутствия. Он казался приличным парнем. И спустя несколько лет, после того, как ты обратил меня, я услышала, что он ввязался в какую-то секретную секту, занимающуюся оккультизмом. Я вернулась в Лондон без тебя и узнала, что это истинная правда. Твой отец был уже мертв тогда, точно так же как и младший брат Герцога и мать Рэйта, поэтому у него не осталось ни единого родственника, кроме тебя. Я думала…..думала, что если сообщу Рэйту о вампирах, он отстранится от оккультных обрядов в пользу силы не-умерших. Поэтому я показала ему, чем являюсь и рассказала о тебе. Он казался невероятно взволнованным и решил познакомиться с тобой уже как новоиспеченный вампир. Только теперь я понимаю, что, скорее всего, разговаривала с демоном вместо него.
— И ты изменила его. — Голос Кости стал плоским.
— Да. — Говоря, она снова поймала его взгляд. — После того, как он отошел от кровавого сумасшествия, я собиралась представить его тебе как подарок на День Рождения, и притворится, что он случайно обнаружил вашу родственную связь, услышав твое настоящее имя. Но когда я прибыла к нему домой в тот день, я обнаружила записку с сообщением, что он не может выносить того, кем стал и собирается покончить с собой. Я исследовала окрестности и нашла сожженный труп с серебряным ножом в груди. Я полагала это он, и посчитала, что это и есть мое наказание за то, что решилась нарушить данную Люсиль клятву.
Аннет испустила короткий смешок.
— Спустя сто лет, раздался телефонный звонок от человека называющего себя Рэйтом, и сообщающего, что он готов встретится со своим братом во время празднования его Дня Рождения. Сначала я не поверила, но потом, я ведь никому не рассказывала о нем. Поэтому я задержалась в отеле вместо того, чтобы приехать с Яном и остальными, ну и, ты уже знаешь, что случилось потом.
О да. Потом Хазаэль показала свою мерзкую мордашку, надев тело Рэйта словно Троянского коня, нарезав Аннет чтобы внедрить в нее свою демоническую сущность. Если бы не упертость Яна, мы бы никогда не узнали, что на нее было совершено нападение, и у меня бы было гораздо меньше подозрений в отношении Рэйта вначале.
— Я не жду, что ты простишь меня, Криспин. — Сказала Анет, стирая влагу от недавних слез. Ее голос стал решительнее. — Буду ждать твоего наказания.
Лично я считала, что Аннет уже достаточно наказана тем, что пришлось носить в себе этот секрет более двух сотен лет. Любые грехи, в которых она была виновна, совершены из-за любви и ее чувства собственного достоинства, такого отличного от моего, но столь же искреннего. Но все же не я ее Сир, а значит и решение принимать не мне.
Кости усмехнулся.
— И что мне по-твоему нужно сделать? Избить тебя? Отрезать от своей линии? С твоими знаниями о моем прошлом и моей семье, ты единственная ниточка, что осталась у меня с ними.
— Вообще-то, — Впервые заговорил Ян с момента, как вошел в комнату. — Это не совсем верно.
Эпилог
Канун Рождества.
Даже с дополнительными панелями, добавленными к моему обеденному столу, мы все еще должны были сесть теснее, чтобы всем хватило места. Только один человек из одиннадцати собравшихся ел еду для продолжения существования, но стол все равно был празднично накрыт по всем традициям, и каждый сидящий симулировал голод.
Кости резал индейку в то время, как остальные наполняли свои тарелки другими вкусностями. Я была бы рада готовить сама, но странно, почему-то все (я отказалась признаваться, что все из-за моих кулинарных способностей) предлагали принести еду с собой. Кости жарил индейку, Кира украшала стол, Дениз пекла пирог, Менчерес творил над какими-то восточными блюдами, о которых я не имела понятия, Ниггер организовал картофельное пюре, Аннет сварила сахарные ямсы, моя мать испекла запеканку из зеленой фасоли, а Ян принес вина.
