Дневали снова в лесу, укрывшись от ненужных глаз за высокими соснами. Амирель ужасно проголодалась, но от куска сырого мяса, с которого еще капала кровь, заботливо оставленного для нее волками, решительно отказалась.
Можно было попытаться разжечь костер и испечь мясо на огне, но это было опасно, да и вряд ли бы понравилось лесным хищникам. Огня они боятся. А ссориться с ними ей никак нельзя — сейчас они ее единственные защитники и друзья.
Пришлось дальше снова ехать голодом. И почему она не захватила с собой хотя бы кусок хлеба? Понадеялась на графа и его камердинера. Но в том, что случилось, их вины нет, приезд эмиссара тайного сыска и для них был внезапным, так же как и ее исчезновение. Просто на будущее ей нужно быть предусмотрительнее и не рассчитывать ни на кого, кроме себя самой.
Под утро четвертой ночи волки подбежали к большому городу. Перед высокой кирпичной стеной, отгораживающей город, широкой полосой выстроился посад. Здесь жили те, кому не по карману была жизнь в самом городе: ремесленники, мелкие торговцы, вышедшие в отставку служилые люди.
Амирель боязливо посмотрела на стоящие перед ней неказистые дома посада. Да, ей нужно остановиться здесь. Как это сделать, чтоб никто не догадался, кто она такая? Постоянно ходить с закрытым лицом значило привлекать к себе опасное внимание. Но другого выхода она не видела. Не могла же она кочевать всю свою жизнь с волками.
Вожак обернулся к стае, что-то начальственно прорычав. Волки тут же бесшумно растаяли в предрассветной хмари. С Амирель остался только он сам и волк с поклажей. Вожак быстро промчался по улицам посада, оставляя за собой эхо из хриплого лая и воя сторожевых псов за высокими заборами.
Остановился возле неприметного домика на самом краю улицы и тряхнул лобастой головой, безмолвно говоря: «приехали». Амирель с трудом слезла с его спины, затекшие от долгой неподвижности члены совершенно не слушались, да и от голода уже шатало. Зачем ее привезли сюда? Волки считают, что здесь есть тот, кто ей поможет?
Она подошла поближе к домику. Открыв невысокую калитку, зашла в небольшой, полностью переметенный снегом дворик. Увязая по пояс в снегу, с трудом пробралась к двери и увидела, что та закрыта на щеколду с наружной стороны. Значит, внутри никого нет. Куда делись хозяева? Судя по огромному сугробу, наметенному перед дверью, их не было уже месяц, а может быть, и больше.
Отодвинула засов, на всякий случай постучала в двери — тишина. Осторожно толкнула дверь — та легко поддалась. На цыпочках боязливо вошла внутрь, осмотрелась. Домик показался ей пустым и заброшенным. Промозглый воздух пах прелью и плесенью.
— Думаешь, мне стоит остаться здесь? — пытливо спросила она у вожака.
Вошедший следом волк молча посмотрел на нее желтыми глазами. Неопределенно тряхнул головой, мол, решай сама. Амирель решилась. Все равно бегству когда-нибудь должен прийти конец. Да и сил у нее больше нет. От голода она вот-вот упадет в обморок.
— Хорошо, я остаюсь. Спасибо за помощь.
Второй волк молча лежал на пороге, не желая заходить в опасный человеческий дом. Амирель освободила его от тяжелой поклажи, но погладить в благодарность не решилась, уж очень мрачно он смотрел на нее фосфоресцирующими недовольными глазами.
Волки пошли к выходу, она проводила их до калитки, пожелала доброй охоты и сытой жизни. Вожак еще раз ткнулся ей в бок, будто прощаясь, и они умчались под переполошенный визг окрестных собак.
Амирель проводила его задумчивым взглядом, расставаясь с безмятежным детством. Кто мог предположить, что волчонок, с которым она играла, учась воздействовать на зверей, станет ее верным другом и спасителем? Доведется ли им встретиться еще раз? И какой будет эта встреча?
Она вернулась обратно в дом, волоком затащила внутрь тяжеленный баул, распахнула потрескавшиеся рамы, пуская в комнату свежий воздух, и с сомнением посмотрела на кухонную печь, на приступке которой лежало огниво, а на полу — охапка поленьев. Растопить ее или не стоит? Соседи наверняка знают, что в доме давно уже никого нет, а дым из трубы сразу привлечет их внимание.
Но и мерзнуть сил больше нет. Еще немного, и она превратится в большую сосульку. Выхода нет, печь топить все равно придется. Она бросила в топку пару поленьев, подсунула под них смолистую кору, потому что трута нигде не нашла, и принялась бить по кресалу небольшим кремнем. Отсыревшие дрова занялись не сразу, сильно задымив кухню, и пришлось отрывать окно и здесь.
Когда дрова хорошо разгорелись, и появилась тяга, уносящая дым в трубу, закрыла окна, подождала, чтоб комната и кухня хоть немного прогрелись, и только тогда скинула теплый плащ и шаль. Оставшись в штанах и шерстяной вязаной кофте, пошла осматривать свое новое жилище, уже третье за прошедший год.
Сложенный из толстенных бревен домик, разделенный дощатой перегородкой на комнату и кухню, был совсем мал, раз в пять меньше дома для младшего садовника в графском поместье. Но это было хорошо, потому что при таких лютых зимах протопить большой дом сложно. А здешняя совсем небольшая печурка, одна на кухню и комнату, много дров не требовала.
Открыла шкаф, там на грубых самодельных плечиках висели женские платья из сурового полотна, черного и коричневого. На кухне на дощатом столе возле оловянного корыта стояла немытая глиняная посуда с остатками засохшей еды. Будто хозяева, вернее, хозяйка, вышла куда-то на минутку, но так и не вернулись.
Амирель было не по себе в этом унылом доме. Казалось, над ним довлеет старое горе, не развеявшееся со временем. Что случилось с владельцами? Почему он заброшен и заброшен довольно давно? Сможет ли она когда-нибудь это узнать? С соседями ей знакомиться нельзя, расспрашивать кого-то — тоже. Ее удел, как это ни печально, — одиночество.
Сняв с пояса тяжелый кошель с золотом, отсчитала десять золотых на первое время. Если у домика найдутся хозяева и предъявят ей какие-то претензии, она вполне сможет откупиться или за постой заплатить, или выкупить весь домик.
Остальное золото решила спрятать, ни к чему держать его на виду. Обойдя дом, заметила в углу комнаты неприметную, отходившую от пола половицу. Возможно, этот тайник сделали предыдущие хозяева.
Отогнув ее, ничего не нашла и запихала под нее кошель. Потом подвинула сверху полупустой сундук, вынула из него все то, что осталось от прежней хозяйки, убрала в шкаф. Внутрь сложила свою одежду и решила сходить в город. Не умирать же ей с голоду! И без того в глазах уже мутилось и отчаянно хотелось есть.
Надела юбку прямо на штаны, накинула на плечи меховой плащ, натянула сапоги и вышла в маленький дворик. Прежде чем что-то делать, пришлось взять стоящую в сенях лопату и пробить в сугробе небольшую тропку. Посредине двора под снегом оказался выложенный грубо обтесанным камнем неглубокий колодец, скорее даже родничок.
Проломив слой тонкого льда, Амирель добралась до воды. Зачерпнула прозрачной воды, обжегшей холодом ладони, с удовольствием выпила ее и вытерла замерзшие руки о плащ.
Накинув капюшон на голову, вышла на улицу и тут же лицом к лицу столкнулась с мужиком в коричневом зипуне. Он нелепо вытаращил глаза, будто увидел привидение, и рявкнул:
— Ты кто такая? И что здесь делаешь?
Амирель подняла руку, защищаясь, и неожиданно для себя проговорила:
— Ты меня не видел! Иди своей дорогой!
Мужик недоуменно постоял, почесал затылок, глядя на нее остекленевшими глазами, напрасно пытаясь что-то разглядеть, потом пожал плечами, озадаченно пробормотал: «вот чего только спьяну не померещится», повернулся и как ни в чем ни бывало пошел по проулку дальше.
Девушка перевела дух, с трудом удержавшись, чтоб не сесть прямо в снег. Сердце билось так, что в ушах барабаном стучал пульс. Пронесло! Все-таки ей не нужно теряться. Она может отводить глаза всем, с кем не захочет говорить.
Главное — быть готовой к неприятностям. И не трусить! Если она не будет бояться, то сможет управлять всеми, кто встретится на ее пути. Ведь об этом много раз говорил ей старший граф Холлт.
