— Нет! Небывать этому! — взревел Ахнеон. Да он бешенный. — Только тёмные могут править миром! Великая тьма поглотит этот мир и светлые тадут перед нами! Они должны покориться нам!
— Знатно тебе мозги то промыли! Вроде не дурак, а повёлся.
— Как ты смеешь грязная человечка?! — в нашу беседу присоединилось третье действующее лицо, точнее морда. Псина собственной персоной. И мне тут же прилетела смачная пощёчина, аж в ухе зазвенело. СССУКА!!! — Владыка вы правы как ни когда, вы рождены править этим миром. Это ваше предназначение! Светлые покорятся вам.
Посмотрела я на это всё и поняла, а мозг то ему продолжают обрабатывать. Это ж покуда мы эту паскуду от демона не уберём, даже артефакт не поможет войну остановить.
— Моё предложение в силе. Переходи на нашу сторону, служи тьме. — снова завёл свою шарманку Ахнеон.
— Обсерешься! Ни чью сторону я принимать не собираюсь, ни твою, ни Алаина. Задрали уже. — высказалась я, а псина снова дёрнулся в мою сторону, что бы мне втащить, но демон его задержал.
— Ты смотри какая смелая. А не боишься, что вследующий раз я не буду сдерживать Броргорна и он тебя убьёт?
— Нее, не боюсь. — смело заявила я. Хотя кого я обманываю, я жутко боюсь, но ему это знать необязательно. — всёравно, скоро сдохну.
— Не сдохнешь, ты мне нужна живая. А вот посидеть тут ещё немного, тебе будет полезно. Может тогда примешь правильное решение. — заявил мне этот демонюка и ушёл, вместе со своей шавкой. А я толь и смогла, что показать ему средний палец в догонку.
И вновь потянулись долгие, нудные, ужасные дни моего заточения. Хиз стал ко мне приходить крайне редко, в основном это был другой гоблин, старый, злой и вочлывый Строг. Состоянее моего здоровья ухудшалось. С каждым днём надежда на спасение становилась, всё призрачней и призрачней. И на четвёртой неделе я сдалась. Я должна умереть. если я умру, дух равновесия возродится в новом теле и тогда у Ирирона будет шанс на спасение. А что бы сдохнуть мне особых усилий то прилогать не придётся, я итак на грани. Просто перестану есть эту баланду и быстренько сдоху с голоду. Когда ко мне в очередной раз заявлялся Строг, спорцией блевоты, я отказывалась и он с удовольствием уминал её сам.
В те минуты что я приходила в себя, чтобы отвлечься от голода, я вспоминала своих детей и пела, для них колыбельные. Я представляла, что они со мной, что я глажу их макушки, целую в щёчки, а они слушают меня и улыбаются. Иногда я представляла, каким мог бы быть ребёнок у нас с Ямэем, еслибы мы были вместе, и для него я тоже пела колыбельные. Ямэй. Мой ангел. Как он там? Я же его истинная, он же должен меня чувствовать. Почему, он меня не нашёл? А потому что он меня и не ищет, он думает, что я невеста Ройса. Дурак, яведь люблю его. Почему то мне вспомнилась, ритуальная песня призыва дракона, из фильма "он дракон". И я начала её петь.
Время быстрая река, ни кого не обойдёт.
Ждёт невеста жениха, ждёт как часа своего.
В белый цвет облачена, словно в савоне стоит.
На покой обречена, свадьбы колокол звенит.
Забирай, забирай.
Приходи, прилетай.
На века отдана,
Дева юная.
Там где смерть рождает Жизнь,
В поминальном долгом сне.
В страхе девечьем она,
Суженному суждена.
Забирай, забирай.
Приходи, прилетай.
На века отдана,
Дева юная
Не предам своей судьбы,
Не уйти, не убежать.
Остаётся на всегда,
В дар Любовь свою отдать.
Забирай, забирай.
Приходи, прилетай.
На века отдана,
Дева юная.
Вот бы Ямэй этой песней призвался, как дракон в фильме. подумала я и вновь вырубилась, силы меня покинули. Надеюсь окончательно.
Глава 19
Проснулась я легко и бодро, на мягкой перине и под лёгким одеялом, в своей детской комнате, в родительском доме в деревне. Все уже давно проснулись, я как всегда последняя. Я сова, всегда любила поваляться по дольше. Солнышко уже вовсю заливало мою комнату, своим ласковым светом. Я подошла к открытому окну и вдохнула свежий, чистый, деревенский воздух, уже прогретый летним солнцем. По голубому небу, неспешно плывут белые, кудрявые облака. Во дворе мягким, изумрудным ковром стелится травка муравка. Мама молодая, здоровая, полная сил, развешивает постиранное бельё. Она заметив меня улыбнулась и помахала мне рукой.
Это мои детские воспоминания. Чистые, тёплые, лёгкие… Но вот картинка подёрнулась дымкой и исчезла, оставляя после себя, всепоглощающую пустоту. Ни осталось ни чего… Хотя постойте, осталось ощущение теплоты. Мне тепло. Тепло и мягко. Либо я всё таки померла, что врятли, либо я не в пещере. Неужели демон снова решил меня проведать и увидев меня в таком состоянии утащил из пещеры, что бы не дать мне сдохнуть. С трудом открыла глаза. Я ожидала увидеть всё что угодно, только не свою комнату при храме. А рядом с моей постелью, на стуле, положив голову на стол, спал Ямэй. Я попыталась поднять руку и потереть глаза, не веря в то что вижу, но тело меня не слушалось, сил не было вообще. С силой зажмурилась и в новь открыла глаза, но ни чего не изменилось. Я по прежнему находилась в своей комнате и передомной спал мой ангел. Его лицо посерело, под глазами легли тени. Он выглядел измученным. Он всё таки меня нашёл. Он услышал, мой зов. Попыталась его позвать, но из горла вместо слов, вырвалось какое-то шипение. Тоже мне змеюка. Но он услышал. Встрепенулся, посмотрел на меня расфокусированным взглядом, потом протёр глаза и кинулся ко мне, сжал мою руку в своей.
— Очнулась. — хриплым ото сна голосом сзал он.
Метнулся к двери, но тут же вернулся. Снова взял меня за руку, поцеловал кончики пальцев. Он смотрел на меня, как будто сам не верил, в то что видел. И снова рванул к дверям.
— Я сейчас. — сказал он на выходе — Я сейчас вернусь.
Через минуты две он вернулся и следом за ним в мою комнату ворвались взволнованные и заполошенные Цуда и Ройс. Последним спокойно зашёл магистр. Мда, моя каморка совершенно не предназначена, для такого количества народа. Цуда растолкала мужчин и уселась рядом со мной на кровать и сунула мне стакан с соломинкой. А я просто лежала и хлопала изумлённых и глазами, неверя в происходящее.
— Пей, это укрепляющий отвар, потом напоим тебя бульоном….
Они все, что то мне говорили, но я их не слышала, у меня в голове стоял гудёж. Такое ощущение, что там жужжал рой пчёл. Я смотрела на них, а на глазах наворачивались слёзы. Ко мне пришло понимание, того, что всё закончилось и я жива. И я просто позорно разревелась.
— Ну что ты милая, успокойся. — меня гладил по голове и целовал в глаза, в щёки, в лоб (как мертвяка, честь слово) успокаивая, мой ангел. — Всё кончилось. Не плачь пожалуйста.
В доволь наревевшись, кое-как смогла взять себя в руки.
— А как я здесь оказалась? — всхлипывая и заикаясь, прошептала я — Как вы меня нашли?
— Сначала, питательный бульон, а потом все разговоры. — запротестовала Цуда. И начала меня поить из ложечки как маленького ребенка. — Сволочи голодом заморили! Ты же чуть не умерла от истощения. — возмущалась она тем временем.
— Это не они, я сама, того и добивалась. — чесно призналась я.
— Что?! — дружный хор голосов.
— А что, я должна была смириться с участью вечной пленницы и остатки жизни провести на холодном каменном полу, прикованной цепями как собака, жрать эту баланду что мне приносили?! Да свиней лучше кормят! — голос ко мне ещё не вернулся, поэтому всё что я могла, это грозно шипеть. — Да если бы я сдохла всем стало бы лучше! — выдала я и снова разрыдалась.
