«Ах ты, тварь, куда собрался? Вырвать глотку, вырвать! Он ее обидел!»
Бросок.
«Почему так холодно? Хозя-айка… Почему темно?»
«Я плыву? Я плыву! Как хорошо…О, свет! Надо плыть туда. Свет, я плыву к тебе!»
«Та-ак, это кто держит меня за лапы? Отпусти мои лапы, гад, мне надо к свету! Ах, так? Ну я тебя сейчас… Почему никого нет? А кто тогда меня держит? Эй, ты куда меня тянешь? Эй, я против! Ты слышишь, я против, мне надо к свету! Отпусти! Плюнь каку!!!»
«Эй, а че так холодно-то? И сыро…»
«Ой, лапки мои бедные, че ж ноют-то так, будто я весь день бегал? Ой-ей, и хвост ломит! Хвост?! Откуда взялся хвост? Я не помню хвоста. Это не мой хвост!!!»
«Ой-ей, живот тянет… Ох, сейчас рожу!»
«Ох, мать моя собака, рожаю! В натуре, рожаю!»
«Я что — беременный? Как? Я самка???»
«Почему самка? Почему хвост? Почему рожаю?»
«О, котеночек! Миленький какой! Мой сыночек! Дай-ка тебя вылижу. Ага, вот так. Теперь надо тебя покормить».
«А как? Мой сынок — котенок? Я — кормящая мать? Мать моя собака, почему?»
«Ой, махонький какой, ну иди сюда, покормлю, оближу… Хорошенький… Сынок мой, мамина гордость! Так, надо тебя спрятать. Куда мы тебя спрячем? Так, а где я? Запахи чужие… Опасно! Чую опасность! Надо спрятаться…»
«Что делать? Так, маленький, ешь и пойдем искать себе хозяина. В смысле — не бывает хозяина? Ишь, маленький, а такой умненький! У каждой приличной собаки есть хозяин, я же не бродячий пес какой-нибудь. Что значит — кто такая собака? Ты — собака! Хотя, ты же котенок… А почему у меня сынок — котенок?!»
«Вон там едой пахнет, пойдем-ка, поищем тебе местечко поблизости. Ох, что ж болит-то все так, меня что — били?»
Инстинкты собаки вели Жустьена к людям, несмотря на то, что в новом обличье ему бы следовало держаться от них подальше.
Глава 10. Драконы
— Мисс Саммерс, — голос Аэлики был похож на шорох ветра — тихий-тихий, едва слышный. — Простите меня. Я не хотела.
— Тс-с-с! Аэлика, тебе нельзя разговаривать, ты слишком слаба. — Светлана гладила драконочку по голове и порывалась прижать ее к груди, но лорд Снуффорд строго-настрого запретил тормошить наследницу. — Но какое же счастье, что ты очнулась!
Женщина сидела возле юной драконочки и одновременно и радовалась, и тревожилась. Немалых усилий ей стоило убедить сначала целителя, а затем и главу безопасности организовать в покоях Аэлики круглосуточную охрану и принять меры, чтобы никто не узнал о том, что наследница очнулась.
Лорд Феарлесс согласился, но выдвинул условие, чтобы Светлана выяснила у Аэлики подробности происшествия, которое их обеих чуть не отправило к праотцам.
Светлана пообещала. И теперь думала, захочет ли наследница откровенничать, ведь, если судить по записям Ланнет, их общение ограничивалось учебными предметами. Дракон, однако, был убежден, что Аэлика именно ей, Ланнет-Светлане, доверяет более других и обязательно все расскажет.
Светлана поначалу пыталась убедить упрямого лорда в обратном, но после сочла, что спорить с драконом себе дороже и согласилась на его условия.
Вот в таких двойственных чувствах Светлана и сидела рядом с драконочкой, обнимая и наглаживая ее, и говорила-говорила-говорила, щедро делясь эмоциями:
— Я так за тебя боялась, вдруг не очнешься. Но ты молодец, справилась! Теперь все будет хорошо. Я тебя никому не дам в обиду! Ты только обязательно поправляйся, хорошо?
Драконочка чуть заметно кивнула, и Светлана продолжила:
— Умничка, Аэлика. Твое здоровье — самое важное. Тебе надо восстановиться. Вот, давай-ка выпьем этот отвар…
Светлана поила наследницу отварами и разведенными порошками, в соответствии с указаниями целителя, кормила с ложечки бульоном, либо просто сидела рядом, держа ее за руку, пока та не засыпала.
Драконочка пока проводила во сне почти все время. И каждый раз, когда Аэлика засыпала, Светлану охватывал страх, что что-то пойдет не так, и ребенок не проснется. Успокаивал лорд Снуффорд, который радостно потирал руки после осмотров Аэлики и говорил, что все замечательно и наследница быстро восстанавливается.
А вот мысль о том, что в замке кто-то может попытаться навредить ребенку, никто развеять не мог.
По длительным размышлениям Светлана исключила из списка подозреваемых лордов Немекзара и Феарлесса, решив, что им проще было дождаться смерти наследницы, ничего не предпринимая, чем выкладываться в проведенном ритуале.
Она выяснила, что драконы провели ритуал призыва души. Родовая магия Правящих неподвластна чужим воздействиям, и, несмотря на то, что наследницу целенаправленно ослабляли, давая ей цикунию, сломать ее ментальные щиты драконы так и не смогли.
Лишь объединив усилия они с трудом пробили брешь в защите, через которую Светлане удалось «достучаться» до сознания драконочки и уговорить ее снять щиты и открыться воздействию из-вне.
Вспоминая их с Аэликой мысленный диалог, Светлана гадала, кто мог внушить ребенку мысль о том, что она недостойна править. Ведь насколько Светлана разобралась в ситуации, хоть родители Аэлику любили и баловали, воспитывали они ее в нужном ключе — как правительницу. Когда все пошло не так? Почему драконы не считаются с наследницей?
Иногда девушка задумывалась о том, чтобы связаться с «божественными сущностями» и задать им эти вопросы, но подозрение, что связь может оказаться одноразовой, охлаждала ее пыл, и она берегла эту возможность на крайний случай.
Когда Аэлика в очередной раз послушно выпила предложенный отвар и уснула, Светлана поправила подушки, подоткнула одеяло, устраивая наследницу поудобнее, погладила по волосам и тихо вышла из спальни. Она намеревалась пойти в целительское крыло, но далеко уйти Светлане не дали.
В гостиной поджидал лорд Феарлесс собственной персоной. В спальню наследницы он не входил, поскольку лорд Снуффорд строжайше запретил кому бы то ни было подходить к Аэлике, кроме Светланы.
— Мне доложили, что Аэлике лучше, ее аура почти восстановилась. Скоро начнется и физическая регенерация. Через пару дней ей разрешат разговаривать. Вы же помните о нашей договоренности, мисс Саммерс? — с ходу начал
