— Ты должен ему все рассказать, — произнесла, пытаясь установить зрительный контракт с парнем, сжимающим рукоять меча до побелевших костяшек.
30
— О чем рассказать? — Лай говорил спокойно, только его голос чуть подрагивал.
— Правду о жертвоприношениях.
Гавриил дернулся, будто ему иглу загнали под ноготь. Лайонел же, коротко сжал мои плечи, с шумом выдохнув. Ужасно захотелось обернуться и прочитать эмоции на его лице. Злится ли он? Разочарован, что я не смогла сохранить тайну? Или в его теплых глазах плещется глухое раздражение, за фасадом которого кроется желание побыстрее избавиться от той, что доставляет ему проблемы?
Съежилась, прикусив внутреннюю сторону щеки. Чтобы он сейчас не сказал или не подумал, я это заслужила.
Но вместо упреков, получила нежное касание. По затылку тут же пробежали мурашки. Зиуданс выступил вперед. Теперь от Гавриила меня загораживала широкая спина.
— О ком ты хочешь узнать? — голос Лая был мягким и спокойным, словно и не было той драки несколько минут назад. А с краев его разорванного в районе лопаток камзола не стекла кровь. Успокаивало одно — удар меча больше повредил костюм из плотной ткани, чем Лайя.
Шагнула чуть в сторону, чтобы Гавр оказался в поле моего зрения. Он побледнел, терзая зубами нижнюю губу. Руки, все еще державшие меч и кинжал, била мелкая дрожь.
— Как будто ты их всех помнишь… — прохрипел он.
— Конечно, — ответил Лай. Полшага — и вот я, снова нахожусь за живой каменной стеной.
Детский порыв запрыгать от возмущения вырвался недовольным фырканьем. Я бы, может, даже высказала бы свои претензии, но ответ Гавра сбил с мысли.
— Конечно? Конечно! — взорвался парень, принявшись расхаживать туда-сюда, порывисто дыша от нахлынувших чувств. — Еще скажи…, что тебя… мучают муки совести?! Ты, бессердечная тва…
Договорить он не успел. Лайонел одним рывком впечатал его в дерево.
— Послушай, мальчик, — его глаза оценивающе сощурились, а голосе похолодел на несколько градусов. — Я могу свернуть твою шею одним движением. Почему же я этого не делаю? — я потянула за рукав темно-фиолетового сюртука: Лай не стал сопротивляться и отпустил парня. — Раз я, как ты считаешь, монстр, пожирающий невинных девушек, почему же ты еще стоишь здесь — живой и невредимый, — Гавр возмущенно открыл рот, но зиуданс будто прочел его мысли и продолжил: — И не говори, что это благодаря твоему мастерству. Не спорю, ты хорош для своего возраста. Но если бы я хотел тебя убить, то убил бы.
Гавриил стрельнул глазами в мою сторону, будто через меня пытаясь узнать, нет ли в словах правителя Зверолюдов подвоха и лжи.
— Хочешь сказать, она говорила правду? — парень кивнул в мою сторону. Стало неуютно, жар стыда обдал шею. А я-то думала, он игнорировал мои попытки сказать ему, что его подруга жива.
— Про кого ты хочешь узнать? — повторил свой вопрос Лай тем же мягким, тягучим тоном. Искры гнева и раздражения потухли, так и не разгоревшись в пламя.
— Артурия… — Гавр снова мазанул рукой по груди, будто касаясь кулона. — Если она жива… Почему она не вернулась в Тару?
— Артурия… — Мне показалось или в его голосе послышалась добрая ухмылка? — Помню, что она сказала. «Если собрался жрать меня — не стой столбом». Да еще таким тоном, будто в противном случае она сама бы мне голову оторвала. Столько смелости и ни капли страха…
Сглотнула едкий привкус слабой обиды на языке. Я наивно предполагала, что я одна не визжала резаным поросенком. Моя уникальность упала процентов на 30 %. Словно уловив мою реакцию, Лай, даже не поворачивая голову в мою сторону, протянул руку и чуть сжал мои пальцы, прежде чем продолжить.
— Она сказала, что ее больше ничего не держит в родном городе. Там ее ждет скучная жизнь и ненавистное замужество. И «жертвой» она стала за то, что плюнула в лицо своему будущему жениху, — Гавриил в ответ слабо улыбнулся, но взгляд его по-прежнему блуждал где-то зарослях травы под ногами. — Артурия попросила отвезти ее в Стаирно.
Гавр, вонзив меч в землю, рухнул на колени, когда весь смысл сказанного достиг его.
— Жаль, что так вышло, — выдержав паузу, необходимую Гавриилу, чтобы справится со своими эмоциями, Лай протянул ему руку, помогая встать. — Ты отличный воин и можешь со временем заслужить чин у своего короля, если вступишь в его армию, — Гавр дернулся, скрипнув зубами, мысль о службе на короля была ему неприятна. От зиуданса это не ускользнуло, как и вежливый, сухой кивок парня. Лай едва заметно улыбнулся: — Или ты можешь стать одним из моих гадраутсов [gadrauhts (гот.) — охранник]. Как ты уже заметил, будущая Квенса нуждается в защите. Я был бы горд, иметь такого стража в своем замке.
31
— Светлейшая, вставайте, — нетерпеливый голос над ухом раздражал. Бессонная ночь усилила эффект в несколько раз. Накрыла голову подушкой и перевернулась на другой бок.
Еще пару минуточек… Какие же тогда плюсы в таких роскошных покоях, если нельзя лишний часок понежиться на королевской перине?
— Геня! — к строгому, но с ласковыми нотками, голосу Милагреш, добавились звонкие тона Сако. Ну, хоть она за эти две недели перестала звать меня «Светлейшая, свет очей наших и так далее». Что не скажешь о правильной Миле.
— Сегодня нельзя опаздывать, — с нажимом добавила старшая служанка. Почувствовала, как мягкий голос начинает твердеть.
А как будто в другой день можно… Никто из них и не подумал, что, если я пойду на ритуал Вызова — опухшая и не выспавшаяся, ни один уважающий себя обитатель Теневого Мира, просто не откликнется на мой зов. Вообще дурацкая затея… Человек, призывающий… Как их там Лайонел назвал… О, он даже любезно презентовал мне потрепанный изъеденный плесенью и временем томик Исчезнувших Тайкинов — чудо-животных, обитающих на землях Хайма. Согласно легендам и тому факту, что представители главных родов с переменным, но все же, успехом призывают подобных существ, они не вымерли, а обитают в Теневом Мире, вместе с Огнептицей, Фуглис Люихаз, исполняющей там роль небесного светила. И именно из недр этого неведомого мира и я должна буду призвать себе фриондса (друг), или фамильяра по-нашему.
Милагреш, уставшая ждать, когда я выберусь из-под одеяла, сорвала его и принялась распахивать ставни. Потянулась, зевая во весь рот и садясь на кровати. Сакорру упорхнула в ванную, откуда уже доносился плеск воды и цветочное благоухание.
Последний раз эти двое так суетились перед Советом, на котором зиуданс фактически объявил меня своей женой.
Вздохнула, пытаясь глубоким вздохом восполнить запасы терпения и спокойствия. В тот раз меня приводили в «достойный», по словам Милы, вид целую вечность. В который раз посетовала на то, что здесь нет интернета и даже древних кассетных плееров. Все бы отдала, чтобы скоротать время, отведенное на изнуряющий королевский туалет, за чем-то интересным. Помню, я об этом заикнулась — и мне всучили нечто наподобие геометрической мозаики. Только узор был раз в десять сложнее: настолько мелкий, что без наглядной картинки, там черт ногу сломит, а при любом лишнем движении картина съезжала, и приходилось начинать заново. Если кого-то такое занятие успокаивает — то меня оно лишь раздражает. Дали бы еще ненавистные с 13 лет пяльцы и вышивальные нитки.
Еще раз вздохнув, подгоняемая Милагреш, поплелась в ванную. Изумительная молочно-белая вода идеальной температуры согнала нервное напряжение, копившееся с момента пробуждения. Конечно, этот эффект вряд ли продлится долго, но я хотя бы могла расслабиться в горячей воде, вдыхая ароматы масел: холодные, тягучие, дурманящие, разбавляемые нежными запахами плавающих в воде лепестков.
Закрыла глаза, погружаясь в вялый, распаренный в душном воздухе, поток собственных мыслей, водя пальцами по инкрустированному золотом и драгоценными камнями бортику купальни, то и дело, цепляясь взглядом за мраморную птицу, усевшуюся на ряд краников для подачи воды, масла и других загадочных смесей. Не успела я сполна насладиться инертным состоянием, как в помещение, вместе со сквозняком, влетели Сако и Мила.
