— Да, — только и сказал он. — Теперь слезай, тебе на сегодня хватит.
Бросив короткий взгляд на водную гладь, я схватилась за канаты. Перед глазами плясали черные и красные круги, так что спускаться пришлось почти на ощупь и гораздо медленнее. Как только ноги ощутили палубу, показавшуюся вдруг прочной, как земля, я тут же вцепилась в борт и накрыла ладонью лицо. Глаза безумно болели.
Когда боль стала достаточно терпимой, я открыла глаза. И столкнулась взглядом со Стэфаном, который, наверное, стоял надо мной уже довольно долго.
— Понравилось? — без тени улыбки спросил он, так что я даже не могла понять, иронизирует или пытается поддержать.
Пришлось лишь кивнуть в ответ — что сказать, я просто не представляла, — и рефлекторно сжать руки, чтобы ни единый мелкий намёк не выжал мою проблему.
— Давай поднимемся на мостик. Надо поговорить, — вдруг заявил Стэфан.
Сердце рухнуло куда-то в пятки, в груди все похолодело. А вдруг он узнал? Или кто-то рассказал ему? Что тогда со мной будет?
Пока поднималась по скрипучей лестнице, тревожные догадки еще сильнее распалили страх. Оставит ли меня Стэфан на корабле, или вообще в море выбросит? Он ведь так надеялась, даже пытался быть милым.
Я посмотрела на блестящую от чешуи шею, но перепончатые руки и ещё сильнее сжала собственную ладонь. Но когда Стэфан остановилась и, воровато оглядевшись, заговорил, с меня будто сняли многотонный камень.
— На острове, в том порту, куда мы пристанем, живёт ведьма. Мы сможем до неё добраться и узнать, почему она показала мне именно тебя. Это… для меня может быть несколько рискованно, так что мне понадобится твоя помощь, — заговорил он почти на одном дыхании.
— Не рассчитываете же вы, что я понесу вас на руках по земле? — я прищурилась, стараясь выглядеть как можно более весёлой и беззаботной.
Однако в голове набатом била лишь одна мысль — "сейчас самый подходящий момент, надо ему сказать".
Но Стэфан покачал головой и посмотрел на меня с такой странной, почти безумной надеждой, что я, уже открыв рот, только глубоко вздохнула. Может, в этот раз ему и правда удастся? И тогда мы сможем избавиться от этой мерзкой напасти?
— И что я должна сделать?
— Пока просто пообещай, что когда я попрошу, пойдёшь со мной, тихо и без лишних споров.
Я не сумела сдержать усмешку — настолько неоднозначным показалось мне предложение.
— Не волнуйся. Я обещал, что не причиню тебе вреда. Пока ты жила на моём корабле, я и так мог бы сделать всё, что хотел, — заметив мою иронию, поспешил добавить капитан.
И ведь прав. К тому же, весь его вид выражал такую сильную убеждённость в успехе, что я невольно заразилась его настроением. Стэфан наверняка перепробовал кучу разных способов решить проблему. Может, новый наконец-то окажется удачным?
— Хорошо, — я кивнула и замерла.
Желание рассказать ему правду боролось с необъяснимым страхом и надеждой, и пока я решалась, капитан развернулся и ушёл.
Прекрасно, момент упущен.
Остаток дня я шаталась по палубе в полутрансе, ничего не видя под ногами от смутного беспокойства. Едва не отдавила хвост Йо, так что он прыгнул в море, и я не видела его до заката. Спала тоже плохо.
Снился почему-то горный поход, моё первое самостоятельное путешествие. Я очень долго шла, лямки рюкзака отдавливали плечи, солнце садилось и поднималось, а я всё шагала по узкой тропе. Справа от меня возвышались горы, слева в бесконечную темноту уходил резкий обрыв.
Проснувшись, обнаружила, что по щекам текут слезы, а Мариота смотрит на меня удивлённо. Поспешила вытереть лицо, но краснота с глаз от этого, наверное, никуда не делась. Пришлось усиленно гнать мысли о том, что может быть, мне никогда больше не придётся так долго брести по тропам гор или хотя бы островов, чтобы не разреветься снова.
И без того паршивое настроение опустилось ниже морского дна, стоило мне выйти на палубу: на горизонте уже показался окутанный рассветной дымкой остров Монтсеррат. В небо упиралось жерло вулкана, и с огромного расстояния я больше ничего не могла разглядеть, но вид земли — не гипотетической, а настоящей, — почему-то поразил меня именно сейчас. В груди всё сжалось, хотелось забиться в угол и заплакать, еда опять не лезла в горло.
Я украдкой глянула на свои руки — проклятые перепонки снова начали появляться. Пока что они почти сливались с кожей ладоней, но через пару дней, возможно, придётся опять их срезать.
Но предаться новому приступу грусти я не успела. Дуглас едва ли не за шкирку поймал меня среди остальных моряков, всучил кипу черновиков с корабельным журналом в придачу и отправил наводить порядок в бумагах. Так что почти целый день я проторчала в каюте. На этот раз, для разнообразия, с верными цифрами и подробными пометками. Всё это аккуратно перенесла в таблицы. Почерк у Эстер оказался витиеватым, но разборчивым, и хоть писала она и медленно, мне нравилось, как рука точно и привычно двигается по бумаге, какими удивительно опрятными получаются записи пером и чернилами. В прошлой жизни я сама едва понимала свой почерк, а тут — такая красота.
Как только я закончила, отворилась дверь, и вошёл Дуглас.
— Всё веселье пропустила, прилипала. Пришвартовались уже, пойдём.
Я поспешила выйти вслед за ним. Понятия не имела, что представлял собой Монтсеррат восемнадцатого века на Земле, и мне безумно хотелось знать, зачем мы все-таки прибыли сюда.
Любопытство на какое-то время оттеснило страхи, а когда я увидела, куда попала, и вовсе забыла обо всех тревогах.
Глава 23
Корабль мягко покачивался на волнах в порту, который оказался плавучим. Как и почти весь удивительный город. До земли, до берегов острова оставалось ещё около километра, который оказался заполнен бесчисленным множеством лодок, больших плотов с палатками и даже домами. Ближе к берегу большие постройки стояли на сваях, и почти до середины высоты вулкана берег был плотно покрыт зданиями. Ни одно из них не стояло на земле.
Между домами сновали люди, вокруг корабля уже столпились лодки торговцев. Некоторые из местных — загорелых с большими скулами и карими глазами людей — уже забрались на палубу и бойко торговались с матросами, обмениваясь всякой ерундой.
Какофония цветов и заказов ошеломила меня настолько, что я не могла сдвинуться я с места. И в шуме, гаме голосов, тарабанящих на совершенно незнакомом языке, даже не услышала, как кто-то подошёл сзади. Только когда ощутила прикосновение к плечу, обернулась.
Фрэдерик улыбнулся, заметив мой сияющий взгляд.
— Туда… — я не знала, как сформулировать вопрос, мысли от восторга куда-то разбежались.
— Можно пойти, — кивнул капитан, приближаясь. — Это почти безопасно — там такая плотная застройка, что риск упасть на землю почти нулевой.
Хотелось спуститься в город, осмотреть это невероятное место. Впервые с того момента, как я узнала о проклятии, ко мне вернулось прежнее любопытство. Поговорить с местными, попробовать специи, узнать, с кем и чем тут торгуют и как живут — я даже дышать стала чаще, и перспектива смерти в тёмных водах показалась не такой уж ужасной, если перед таким финалом мне удастся ещё хотя бы несколько дней провести здесь.
— Прогуляемся? — предложил Фрэдерик, указывая рукой на трап.
Я согласилась, мы спустились, капитан уже шагнул в сторону низких домов, но нас нагнал Стэфан.
— Она пойдёт со мной, — безапелляционно заявил он и взял меня за руку.
Я удивлённо на него посмотрела и попыталась аккуратно высвободиться, на что получила тихое "ты обещала", сказанное с раздражением сквозь стиснутые зубы.
Оставалось только кивнуть, ведь мы и в самом деле договаривались, и пойти вслед за Стэфаном куда-то к переулку между хижинами. Оборачиваться не хотелось, но я успела мельком глянуть на Фрэдерика. Он, еще минуту назад спокойный и улыбчивый, скрестил руки на груди и провожал нас ледяным взглядом.
Мы углублялись куда-то в бесконечные ряды построек, доски пирса качались под ногами, и казалось, что я вовсе не сходила с корабля. Хотелось идти помедленнее, разглядывать лавки торговцев, поболтать с кем-нибудь — хотя бы жестами, но Стэфан уверенно тащил меня куда-то вглубь острова, к вулкану.
