«Щекотно». Слово было мягким рокотом в тишине, но он двигался дальше, целуя и покусывая внутреннюю часть ее бедер, двигаясь так медленно, что Ильдария думала, что она умрет от предвкушения его проникновения в ее сердцевину. Но тут он удивил ее, полностью миновав жаждущее место и вместо этого позволив своим губам добраться до ее бедер и живота.
Ильдария разочарованно застонала, а затем ахнула и выгнулась, когда его губы нашли ее груди и смаковали сначала одну, потом другую. Посасывая каждый сосок, покусывая, а затем снова посасывая, прежде чем подняться, чтобы завладеть ее ртом. Со стоном Ильдария ответила на его поцелуй, ее внезапно освободившиеся ноги скользнули вверх по кровати так, что ее колени поднялись, чтобы обхватить его ноги, а затем она использовала их, чтобы приподнять свои бедра, когда он врезался в нее.
Джи Джи пробормотал что-то, чего она не расслышала, когда он прервал их поцелуй, а затем поднял верхнюю часть тела, как будто отжимаясь, и смотрел на ее лицо, когда он прижался к ней нижней частью тела. Ильдария попыталась встретиться с ним взглядом, но ее глаза продолжали закрываться, а голова начала вертеться на подушке, поскольку внутри нее нарастало давление.
— Так чертовски красиво, — выдохнул он, а затем внезапно скользнул вниз по ее телу, раздвинул ее бедра и уткнулся лицом между ними, чтобы попробовать ее на вкус.
Ильдария вскрикнула от первого прикосновения его языка, ее тело дернулось в ответ, а затем запуталась руками в простынях по обе стороны от нее и цеплялась изо всех сил, пока он принялся за работу, сводя ее с ума. Он делал что-то своим ртом и языком, отчего ее глаза закатывались назад, и из ее рта вырывался долгий воющий звук.
Это был не первый раз, когда он делал это в их общих снах, но каждый раз это было и открытием, и борьбой. В то время как ее бедра поддавались ласке, ее ноги пытались сжаться, но были раздвинуты его большими руками, а ее голова билась, тряслась взад-вперед, что можно было бы принять за отрицание, хотя все ее тело стремилось к освобождению, которое, как она знала, приближалось.
Когда он провел языком еще раз, она закричала, все ее тело сотряслось в конвульсиях, и ее разум на мгновение потерял сознание от силы удовольствия, так что она не была уверена, что смогла бы назвать свое имя, если бы кто-нибудь спросил. Когда к ней наконец пришли некоторые чувства, Джи Джи был над ней, совершенно обнаженный, хотя она понятия не имела, разделся ли он, или просто пожелал, или вообразил, что снял одежду в этом общем сне, и тогда ей было все равно, когда он вошел в нее.
Илдария вскрикнула, ее руки и ноги инстинктивно обхватили его, когда он наполнил ее. Ее тело снова начало дрожать, когда он отстранился и снова и снова толкался вперед. На этот раз, когда она нашла свое удовольствие, он был рядом с ней, ревя от триумфа, когда нашел свое. Он рухнул на нее сверху и так же быстро попытался откатиться, но она удержала его на месте, наслаждаясь его весом на себе, удерживая его, пока они восстанавливали дыхание.
Ильдария не забыла, что ей нужно поговорить с ним, рассказать об общих снах и сказать, что они спутники жизни. Но она подождала несколько секунд, пока их дыхание замедлится, а затем, как только она открыла рот, чтобы заговорить, зазвонил телефон.
Ильдария напряглась, ее руки инстинктивно сжались вокруг Джи Джи как будто защищая его от вторжения, но он зазвонил снова, и она повернула голову, чтобы посмотреть на тумбочку в ярком солнечном свете, льющемся из окна ее спальни. Звонок разбудил ее, и сон ускользнул вместе с сознанием, разорвав ее связь с Джи Джи.
Выругавшись, Ильдария взглянула на цифровой дисплей будильника рядом с телефоном и увидела, что сейчас только полдень. Она проспала чуть больше трех часов и была не в настроении иметь дело с телемаркетерами или неправильными номерами. Она просто хотела снова заснуть и вернуться к общему с Джи Джи сну, поэтому проигнорировала телефон и закрыла глаза. К ее большому облегчению, после еще двух гудков звук прекратился, звонок переключился на голосовую почту, как она предположила.
Ильдария повернулась на бок и закуталась под одеяло, желая снова уснуть, но напряглась, когда телефон снова зазвонил. Очевидно, что кто бы это ни был, он не собирался отставать.
Раздраженно бормоча что-то себе под нос, Ильдария вытащила руку из-под одеяла и схватила с тумбочки телефон. Она даже не проверила, кто звонит; она просто нажала на зеленый значок, чтобы принять вызов, и поднесла телефон к уху.
—
Si
? Ее голос был хриплым ото сна, которым она хотела бы по-прежнему наслаждаться, и она снова закрыла глаза, надеясь, что это был быстрый звонок, и она сможет снова заснуть.
— У меня есть чай и бутерброд с колбасой на завтрак для тебя.
Глаза Ильдарии тут же распахнулись. Дело было не только в том, что с ней говорил голос Софии, но и в упоминании бутерброда с колбасой на завтрак. Ильдария любила бутерброды с колбасой на завтрак. Свой первый она попробовала всего за неделю до этого, по совету Софии, но они стали ее любимой едой. Она была зависима от них. Это был один из немногих продуктов, ради которых она была готова пропустить сон. С другой стороны, она планировала поговорить с Джи Джи …
— Ильдария?
Вздохнув, она покачала головой. «Я собиралась поговорить с Джи Джи о… снах.
— Джи Джи здесь? — удивленно спросила София.
«Нет. В нашем сне. Я собиралась объяснить, что мы спутники жизни и…
«Какого черта?» София прервала. «Ты собиралась сказать ему во сне, что он твой спутник жизни? Ильдария, — раздраженно сказала она. «Он думает, что принимает желаемое за действительное и это просто его сны. Или, может быть, его кошмар, — пробормотала она с отвращением, а затем проворчала, — вставай с кровати и открывай дверь прямо сейчас, или я отдам этот бутерброд на завтрак Элайдже.
— Ладно, — раздраженно отрезала Ильдария. Сев в постели, она спросила: «Почему я должна открыть дверь?»
«Потому что я стою на другой стороне с твоим чаем и бутербродом. Почему еще?
— Ну, а почему ты тогда просто не постучала? — спросила Ильдария, часть ее раздражения уступила место раздраженному веселью. София ничего не могла сделать обычным способом. Вместо того, чтобы звонить, она писала, чтобы ты позвонила ей, и вместо того, чтобы постучать, она, по-видимому, позвонила и просила тебя открыть дверь. Женщину ударили, подумала она, отодвинув простыню и одеяло и вылезая из постели.
«Потому что мне пришлось бы стучать довольно громко, чтобы ты смогла услышать меня из спальни, и я не хотела будить Джи Джи. Ему нужен сон».
— А мне нет? — спросила она, звуча немного раздраженно. Она вышла из спальни и прошла по коридору.
— Нет, — согласилась София. — Но ты не тот, кто ведет себя как сварливый медведь последние полторы недели… об этом я и хотела поговорить.
Ильдария хмыкнула в ответ на это, пересекая гостиную, зная, что сейчас ведет себя как тот сварливый медведь. Но это было ничто по сравнению с тем, как Джи Джи вел себя на прошлой неделе. По крайней мере, когда он не спал. Поэтому, сворачивая в короткий коридор к двери, она сказала: был немного ворчлив на прошлой неделе. Разве это не нормально для него?»
«Определенно нет», — заверила ее София, а затем опустила трубку, когда Ильдария отперла и распахнула дверь. Завершив разговор и сунув телефон в карман, она добавила: «Именно поэтому я хотела поговорить с тобой, когда Джи Джи не сможет услышать и, может быть, немного поспит, раз уж ты не спишь, так что… — Она многозначительно изогнула брови. «…никаких общих снов».
— Верно, — устало выдохнула Ильдария, наблюдая, как София наклонилась, чтобы поднять с пола чашку на вынос и две сумки — одну маленькую бумажную с логотипом кофейни, а другую тканевую.
Выпрямившись, София с улыбкой подняла их. — Но я пришла с дарами, чтобы компенсировать это.
Смягчив свой хмурый взгляд, Ильдария сумела не выхватить у нее бумажный пакет, в котором, несомненно, был бутерброд с колбасой, и отступила назад, жестом приглашая платиновую блондинку войти. Как только София прошла мимо нее, она закрыла дверь и заперла ее, прежде чем последовать за ней к кухонному острову.
