светлого цвета, без разрезов и пышных юбок, но с откровенным декольте.
«А что? Пусть хоть одна часть моего тела его отвлекает, пока я скажу, что хотела!»
После выбора наряда мне необходимо принять ванну и привести себя в порядок, но наступило время обеда. Пришла Эни.
Видимо, у меня все на лице написано.
— Его Высочество, передал, что сегодня он очень занят. Если получится, то он зайдет после ужина, — виновато ответила моя камеристка.
Обед я уплетала с меньшим аппетитом, чем завтрак, но силы мне явно понадобятся, поэтому я старательно трамбовала еду.
«Надо белье по откровеннее выбрать, раз уж он собрался после ужина зайти!»
Хихикнув про себя и мысленно торжествуя, отправилась в «царство чистоты и гигиены».
Добрых два часа я терла, мазала, мыла, натирала, брила и скребла себя всевозможными средствами, что располагала моя ванная комната.
Конечно, предварительно я предупредила Эни, что если принц придет, то пусть не стесняется и заходит в ванную. Отчего она, естественно, покраснела, но согласно кивнула.
После очистительных процедур я выплывала из ванной, буквально на последних силах, источая целый спектр ароматов, а кожа так скрипела, что я рисковала скатываться даже с кровати из-за идеально гладкой кожи.
«А принца так и нет…»
Я тяжело выдохнула, но подумала, что и действительно у него обычно до ужина много дел, даже иногда на ужин опаздывал, или вообще не приходил. Поэтому, нарядившись, я решила выйти на балкон и подышать воздухом.
«Какого …?!»
Я мысленно не смогла подобрать никаких приличных слов, от той картины, что мне предстала. Совершенно беззаботно (а ко мне прийти — времени нет!), он прогуливался в саду с этой…ааааа! А она, как рыба-прилипала повисла у него на локте и чего-то там щебетала, хихикала и улыбалась, как умалишенная!
«Чтоб у тебя харя потрескалась!»
Я выскочила с балкона и начала метаться по комнате.
«ОН МОЙ! И ТОЛЬКО МОЙ!»
Где-то через полчаса беготни и истерики, я успокоилась, ну или выдохлась. Все-таки силы еще не до конца восстановились. Я опять вышла на балкон, чтобы подышать и перевести дыхание, благо, «сладкой парочки» уже не было в саду. Я прикрыла глаза и медленно стала вдыхать свежий воздух.
Вдох-выдох, вдох-выдох. И через несколько минут в душе наступила, пусть и временная, но нирвана.
«Ну, раз Магомет не идет к горе, то гора пойдет к Магомету»
Теперь мне нужен четкий план, чтобы пробраться в наши с ним покои. Идеальное время — поздно вечером, перед самым сном. Так как у меня в руках (а точнее на лице, или в самом лице, что-то я запуталась) главное «оружие», я — Амелина де Бронталь. И в случае чего, можно ей прикинуться. Но главной задачей сейчас было придумать, как выбраться из этого крыла незамеченной. Эни должна мне помочь!
Я дождалась ее на ужин. Быстренько цапнув несколько ложек горячей еды прямо с подноса на ее руках, я изложила суть дела, между делом пережевывая вкуснейшее жаркое. Запивая ароматным соком свой ужин, я быстро сообразила, как нам все осуществить.
Выйдя из своих покоев, часа через два после ужина, переодевшись в одежду своей камеристки и нацепив ее чепчик, я опустила голову так, чтобы стража не разглядела мое лицо и двинулась по коридору.
— А ну-ка стой! — рыкнул один из стражников.
Сердце рухнуло в пятки и оттуда, нервно дергаясь, пыталось качать кровь, которая, к слову, заледенела мгновенно. Я замерла и ждала своей участи.
— Забери наши подносы тоже, а то когда эти лодыри придут за ними, неизвестно
«Фууух!»
Я кивнула и, быстренько подхватив подносы, ринулась по коридору.
Чем ближе, я приближалась к нашим с принцем покоям, тем отчетливее билось сердце в груди, ушах, желудке.
Немного помявшись у порога, где, кстати, не было стражи, предварительно оставив подносы, сняла с себя глупый чепчик и провернула ручку. Дверь тихонько отворилась, а я перестала дышать.
Глава 11. Страсть, слезы, Бог, боль… Часть 2
«Да ладно! Ну, сколько можно?!»
Передо мной развернулась картина Репина «Не ждали». Женщина, которая так и хочет лишиться своих «щупальцев», повисла не шее моего мужа и тянулась с поцелуем. Принц при этом выражал эмоции человека, который вообще не понимал, что тут происходит, и, видимо, замер, поэтому же. Благо его руки были по швам, а то ему бы я их тоже укоротила. Когда эта «липкая лента для мух» все-таки дотянулась своими губищами до него, он мягко отстранил ее от себя, взяв за плечи.
Я пошатнулась от увиденного, оперлась на косяк двери, чем привлекла его внимание. Глаза Рейгана блеснули, ощущение, как будто бритвой полоснули по сердцу. Он не шевелился несколько секунд. Я тоже. Затем он повернул голову к Амелине, которую все также придерживал за плечи, а потом притянул к себе, вовлекая в поцелуй.
Я стояла и смотрела, как будто на нас со стороны. Как его руки с плеч перемещаются, одна — на талию, вторая — на затылок. Как поцелуй становится глубже, как набирает обороты.
А я внутри медленно умирала от понимания, что все же там не я. Слезы хлынули из глаз, смывая картину, что я наблюдала. А сердце…А сердце я уже не чувствовала.
Я выбежала из комнаты, которую не так давно выбрала для нас, для нашей с ним семьи и будущей жизни, в которой теперь «зарождалась» другая его будущая жизнь. Я бежала по коридору, мне было не страшно попасться кому-нибудь сейчас, я даже не была сейчас способна на такие чувства. Потому что внутри меня душа медленно сгорала, оставляя только пустыню из пепла.
Очнулась я, только стоя на какой-то башне, обдуваемая ветром. Я подошла к краю и встала между зубьев. В ночной мгле расстояние до земли казалось совершенно недосягаемым.
«Как хочется распустить крылья и рухнуть вниз, подхватываемой потоком воздуха, птицей»
Я качнулась вперед, держась за зубья руками, сердце так больно кольнуло, что я отпрыгнула назад. От ужаса, что хлынул в сознание мощным потоком, я зажала ладонями рот и закатилась в дикой истерике. Я ревела, как белуга, упав коленями на пол башни, и раскачивалась, как сумасшедшая.
Когда от ночного холода и ветра я перестала чувствовать пальцы на руках и ногах, я, с трудом поднявшись, поплелась в свою комнату «зализывать раны». Там я сразу рухнула на постель, совершенно лишенная сил и смысла жизни.
***
Сквозь сон я слышала колыбельную, такую тихую и ласковую мелодию, которая напевалась теплым и родным голосом. Сердце забилось от щемящей радости,
