— Послушай, — увещевала я по телефону, — если думаешь, что это нечестно… я пойму. То есть я не забыла, что ты вчера говорил, и… правда не хочу, чтобы у тебя были проблемы. Может быть, ты и твоя девушка… у вас уже есть планы, но я подумала — дай-ка позвоню, потому что моя соседка как раз взяла фильм в прокате.
Долгое молчание. Я отлично представляла себе лицо Сета в эту минуту.
— Никаких планов… — Снова молчание. Я затаила дыхание.
— Хорошо. Давай адрес.
Я продиктовала адрес, взяла в прокате фильм и примчалась в квартиру на пляже за десять минут до появления Сета. Хорошо, что пришла раньше: потребовалось немало времени, чтобы прийти в себя от изумления. Может быть, Кертис действительно не врал насчет исполнения обещаний. Когда он платил долг, он платил сполна. Это была двухуровневая квартира прямо на краю широкой полосы роскошного частного пляжа. Деревянные полы, кожаная мебель — шикарное, почти чувственное ощущение; да еще хорошо подобранный бар, который дополнял образ логова искушенного холостяка. Или, в моем случае, незамужней девицы.
Разумеется, как только Сет переступил порог квартиры, я поняла свою ошибку. Он изумленно разглядывал роскошную обстановку, скульптуры, придиванные столики тикового дерева.
— Я думал, у тебя нет денег, — спросил он, не скрывая удивления.
— Да, так и есть, — ответила я. — Это квартирка… моей соседки. Платят ее родители, а я снимаю у нее комнату.
Я не стала уточнять, что, кроме ванной комнаты, мне было бы нечего тут снять, потому что в квартире имелась всего одна спальня. Я успела это проверить, когда осматривала квартиру. В спальне была круглая постель, на потолке зеркала. Можно сказать, Кертис перестарался.
Сет скептически осматривался по сторонам, но я отвлекла его, спросив про порез на щеке. Потом нашла попкорн и чай на кухне, набитой припасами, и мы уселись на один из элегантных черных кожаных диванов, чтобы посмотреть фильм. Это был фильм независимой киностудии, который мне уже довелось посмотреть несколько лет назад. По моему мнению, это был просто поразительный фильм, и я очень хотела, чтобы его увидел Сет. Но никогда бы не подумала, что это произойдет при таких обстоятельствах.
Во время просмотра я осторожно маневрировала, чтобы оказаться как можно ближе к Сету. Тянула руку к миске с попкорном и извинялась за неловкость. Постепенно я добилась своего, точно рассчитывая движения, как профессиональная соблазнительница — что ж, я и была профессионалкой. Не сводя глаз с экрана, Сет и не замечал, что происходит, пока не зажегся свет, и не оказалось, что мы сидим бедром к бедру и плечом к плечу. Мы еще не касались друг друга с далеко идущими намерениями, но и платоническую фазу явно миновали.
Потом Сет немного отодвинулся, но не слишком далеко.
— Что думаешь? — поинтересовалась я.
Он откинул голову на спинку дивана. Янтарно-карие глаза, осененные длинными ресницами, смотрели задумчиво — Сет готовился высказать мнение о фильме. В каком-то смысле играть роль Бет было несложно. Мы обе таяли, глядя на него.
— Претенциозно, — сказал он наконец. — Но есть и сильные моменты.
— Претенциозно?! — воскликнула я.
И мы пустились в критический разбор фильма, почти так, как часто делали мы с Сетом. Спор так увлек меня, что я не замечала, как летит время, пока мой взгляд не упал на часы видеоплейера. Десять часов двадцать семь минут.
Часики тикают, Золушка. Предложение действительно до полуночи.
Я поспешно свернула дискуссию о достоинствах фильма, пускай для этого пришлось уступить Сету по некоторым пунктам. Чтобы перейти к решительным действиям, я завела разговор на личные темы.
— Я очень рада, что ты сегодня пришел, — сказала я, в свою очередь, тоже откидываясь на спинку дивана для создания более интимной обстановки. — Я боялась, что после вчерашнего… То есть не то чтобы было плохо, но…
— Да, понимаю. Но я рад, что ты позвонила. Ничего другого не предвиделось.
Сет скользнул по мне оценивающим взглядом. Затем, осознав, что делает, отвел глаза в своей обычной манере.
— Ты все время твердишь, что у тебя есть девушка, — подзадоривала я, — но я начинаю задаваться вопросом — уж не сочиняешь ли ты, чтобы держать меня на расстоянии. Кажется, ты всегда свободен.
Он поморщился, без сомнения, припоминая, как я бросила его сегодня вечером.
— О нет, она реальна… большей частью. Просто она в последнее время очень занята.
— Она что, работает по вечерам?
Он слегка нахмурил брови.
— Очень может быть, — признался он бесцветным голосом.
— Чем она занимается? — спросила я с самым невинным видом.
— Хм, она… обслуживает клиентов.
— Да. Но я не знаю, чтобы обслуживание клиентов затягивалось до позднего вечера.
— Ну… конференции и тому подобное.
— Ах да. Отлично. Значит, она, типа, работает языком. Веселит публику?
— Вроде того.
— А ты почему не с ней? Кажется, ты мог бы ходить с ней на вечеринки, даже без ущерба для работы.
— Я не любитель вечеринок, — признался он. — Особенно таких.
Склонив голову набок, я лукаво заглянула ему в глаза:
— Это правда?
— Что ты имеешь в виду?
— Не знаю. Ты так смотришь на меня… Так разговариваешь… Ты как будто избегаешь ее.
— Нет-нет, ничего такого…
— Но ты сказал, что у вас бывают трения. Может быть, ты ее избегаешь, хотя сам не осознаешь этого?
— Нет, я так не думаю.
— В самом деле? Ладно. В таком случае, что у вас за разногласия? Трудно разговаривать? Вы слишком разные?
— Ничего подобного, — заверил он меня. — У нас много общего.
Я скептически повела бровью.
— Например, секс?
Он открыл рот, собираясь отрицать и этот пункт, но запнулся.
— Ага, — кивнула я с умным видом. — Понимаю.
— Нет, — сказал он решительно. — Это не то, что ты думаешь.
Я стала рассматривать его — тело, лицо — откровенно, не таясь. Кивнула с видом знатока. Мне нравилось то, что я видела.
— Что ж, — наконец произнесла я. — Должно быть, это из-за нее, потому что с тобой все в порядке. А я-то рисовала в воображении стройную великолепную красавицу, модель.
— Она великолепна, — заявил Сет. Какое счастье, что он встал на мою защиту!
— Что тогда? Погоди. Типа, это у тебя проблемы? — Я нахмурилась.
Щеки Сета слегка порозовели. Редкое явление, и я могла бы восхититься — в других обстоятельствах.
— Нет, — ответил он. — Только не это.
— Тогда… Она не хочет…
Он снова задумался — слишком надолго.
— Вот оно что, — сказала я.
Воцарилось молчание. Я слышала, как тикают блестящие, в серебряном корпусе часики на стене. Одиннадцать часов семь минут.
