Его голова высунулась в заднее оконце в тот самый миг, когда Брэмбл швырнула его шелковую шляпу на землю и принялась каблуком втаптывать ее в гравий.
Тем вечером девочки не танцевали. Они сидели в павильоне кружком и тихо переговаривались. Почему-то шепот смягчал горе. Невидимый оркестр играл для них нежные, спокойные мелодии.
— Знаю, он совсем на нее не похож, — глухо отозвалась Брэмбл. Ее злоба вылилась в усталость. — Не могу поверить, что его так просто взяли и забрали. Не могу поверить, что Король позволил кому-то его забрать.
— А я могу, — буркнула Дельфиния, пряча оторванную ленту в залатанный тапочек. — Если честно, поступки Короля меня уже не удивляют.
— А что дальше? — спросила Ева. — С Королем.
Наступила гробовая тишина, даже казалось, что доносится шёпот тумана.
— Ничего, — наконец ответила Азалия. — Он опять будет сидеть в библиотеке. Ничего не изменится.
— Так же как при Матушке? — Флора и Злата посмотрели на Азалию с огоньком надежды в глазах.
— Нет, — проронила Азалия, чувствуя в горле острый ком. — Эй, мы же пообещали не обсуждать Короля.
— Мы не можем… просто притворяться… будто… будто он мертв, — произнесла Кловия.
— А почему бы и нет? — поинтересовалась Брэмбл. — Вернее, всё сложилось бы иначе, правда? Если бы не Матушка, а он…
Она внезапно умолкла, ее лицо побагровело.
— Я не так хотела сказать, — оправдывалась она. — Честно.
— В этом есть доля истины, — вставила Дельфиния. — Разве вы не помните, как было обидно, когда он ни разу не присоединился к ужину? И как было больно, когда он сказал…
— Хватит! — прервала ее Азалия, вскакивая на ноги. — Хватит, перестаньте! Мы об этом не говорим!
Азалия мерила шагами пол, крепко, до дрожи, стискивая пальцы в кулаки. Даже через перчатки, ногти врезались в ладони, и, приветствуя мучение, Азалия сжала руки еще сильнее. Сильная боль снаружи немного облегчала страдания внутри.
Девочки, плотно сжав губы, пристально смотрели на Азалию. Обычно Азалия обуздывала гнев, но сейчас глаза ее горели, а юбки со свистом рассекали воздух.
— Ты же знаешь, что он узнает от этом, — донесся снизу голос Дельфинии. — О павильоне. О ночных танцах.
— Нет, — прошипела Азалия. — Не узнает. Это не его дело. Кроме павильона у нас сейчас нет ничего, и я не позволю Королю отнять его!
Жестокие слова обжигали воздух.
— Холли разболтает, — тихо сказала Дельфиния. — Сама знаешь.
— Не разболтаю!
— Давайте пообещаем сохранить секрет, — робко предложила Флора, прижимаясь к Злате, когда Азалия шагала перед ней. — Мы со Златой пожимаем руки в таких случаях.
— Этого недостаточно, — произнесла Азалия. — Надо придумать что-то, что мы не сможем нарушить, никогда!
Она круто развернулась и остановилась возле Жасмин, испуганно взиравшей голубыми глазами, и Айви вцепившейся пухлыми ручками в Кловию. Шатер окутала тишина, и до Азалии вдруг дошел смысл сказанного. Она сглотнула, пытаясь успокоиться.
— Простите, — начала Азалия, — я просто…
Чувствуя слезы на щеках, она достала из кармана платок, который замерцал в сиянии павильона. Азалию всегда ошеломляло легкое покалывание при виде платка и ее осенило. Размышляя, она сложила его в руках.
Сработает ли?
— Однажды, я дала обещание, — проговорила Азалия. — И еще не нарушила.
С усилием, она поведала о том, что произошло в комнате Матушки праздничным вечером. Но только не о том, какие руки Матушки были холодные, а губы — белые, а о данном ею слове.
— Это каким-то образом работает, — заключила Азалия. — Когда я смотрю на платок, то всегда вспоминаю обещание.
Девочки приоткрыли рты. Брэмбл подняла подбородок.
— Идёт! — сказала она. — Если Матушка так делала, то и нам тоже можно.
Размера платка хватило, чтобы все смогли прикоснуться — как раз. Азалия произнесла обещание. Никому не рассказывать, никому не показывать и никому не сообщать о переходе, павильоне и Хранителе. Тем более Королю.
В тот миг, когда девочки повторили последнее слово, Азалия почувствовала загадочное покалывание. От талии оно разлилось по всему телу и оставило на руках мурашки.
Сестры сразу отпустили платок. Ева растирала ладони, словно в них что-то было, а Кловия лишь переводила взгляд с пальцев на платок и обратно.
— Что это было? — остолбенела Брэмбл.
Азалия содрогнулась, когда дрожь рассеялась.
— Не знаю, — отозвалась она.
— Думаю, — промолвила Кловия, — это… обещание нам лучше не н-нарушать.
Несколько дней спустя Азалия увидела странный сон. Не тот, что с Матушкой. А лишь ряд сменяющихся картинок, когда уже понимаешь, что спишь, но слабость на дает полностью проснуться. Снег. Она с сестрами танцует, прыгая и вращаясь, а Брэмбл говорит о маринованных абрикосах.
Действие переносится в их спальню: скрип двери, звук тяжелых шагов. На Брэмбл внезапно оказались ботинки. Все смеются над тем, как она топает у двери возле кровати Жасмин и Кловии, затем останавливается и идет к следующей кровати.
— Мне разбудить их, сударь?
Голос мистера Пудинга зазвучал в дверном проеме — он тоже попал в сон.
— Ни в коем случае. Пусть спят.
Теперь уже обут в ботинки был Король, а не Брэмбл. А сестры не танцевали, а спали в своих постелях. Азалия шелохнулась.
Ей снилось, что Король подходил к каждой кровати и отодвигал завесу, чтобы посмотреть на девочек. Он приблизился к ней, и она почувствовала яркий свет лампы на лице. Король прочистил горло.
— Сударь? — отозвался мистер Пудинг.
— Ничего. Только, они… так выросли.
— Так и есть.
Снова звуки шагов, затихшие на этот раз возле детской кроватки Лилии у двери.
— Лилия, — произнес Король.
Последовала такое долгое молчание, что по комнате запрыгали эльфы, которые исчезли, когда вновь послышались шаги и со скрипом закрылась дверь. На мгновение Азалия погрузилась в сновидение о танцах в павильоне, но сознание взывало к ней.
Король. Король здесь… здесь… его голос… звучал так явно. У Азалии необъяснимо мелькнула мысль, что это действительно явь. Вовсе не сон… постойте, а это и не было сном!
Вскакивая с постели, Азалия испуганно вскрикнула.
Уже утро. Девочки столпились у окна, выходящего на главный двор. Упираясь коленками на банкетку, обложенную подушками, они выглядывали в узкую щель возле края портьеры. Азалия потерла больное плечо и присоединилась к сестрам. При виде Короля у Азалии сдавило горло.
В угнетающей тишине девочки, не проронив ни слова, глазели в окно. Король развернул Диккенса, и Азалия заметила, что его левая рука перевязана.
