— Вы слышали о запланированной кампании? — Продолжил начатую беседу незнакомец. — Я могу предложить услуги в подборе команды.
— Нет, — сухой кивок Кирена и… расчетливая заинтересованность в его взгляде, когда он перевел его на меня. — Я не участвую. И мне не нужны посредники, команду я набираю сам.
— Но… — кажется, ответ удивил гостя. — Рейд организуют родственники Гринода…
— Нет!
Неизменно сухо. Но недовольство хозяина корабля буквально растекалось по каюте. Незнакомец не был глупцом, мгновенно переключившись на новую тему.
— О наш доблестный воин, да будут покрыты вечной славой имена ваших отцов, а сыновьям пусть сопутствует удача, я слышал, что и в этот раз ваш полет был успешным. Вы вернулись с богатой добычей. Могу ли я предложить вам отличный дом? В самом центре Азула, рядом с территориями отцов Гринода.
— Меня не интересует дом, — пренебрежительное движение плечами и парой скрещенных на груди рук. — Ни в Азуле, ни где-либо еще. Мой дом — тут.
— Что ж… — очевидно приуныл гость, явно ожидавший другого ответа. — Тогда, может быть, возьмете новый заказ? Я представляю интересы одного уважаемого метха…
— Кто — цель? — Перебил Кирен.
— Дети одного арианского торгового предста…
— Я не занимаюсь похищением детей, и я не связываюсь с арианцами, — оборвал рассказ Кирен. — У вас есть еще, что предложить мне?
Гость расстроенно качнул головой: нет!
— Тогда предложение, вернее товар… есть у меня. Вот!
И Кирен кивнул на меня…
— Арианка? — Гость обернулся. — Не самый ходовой товар среди самок. Эти хвосты… да и выдерживают они мало.
Спазм сдавил легкие: доигралась…
— Она беловолосая, — надавил Кирен на 'плюс'. — Таких еще никто не видел.
— Что мне с ее косм. Я вообще всем самкам удаляю волосы до продажи, с ними меньше хлопот, и покупают охотнее, — постарался нивелировать мое единственное достоинство купец. — Осеменяли ее? Не приносит потомства?
— Нет, она недавно дозрела. Отдам за две цистерны топлива.
Тело мое словно окаменело — я перестала чувствовать руки и ноги.
— Тогда почему продаете? Не оставите диковинку для осеменения? Да и дорого это.
— Она… пытается сопротивляться, — задумчиво пояснил мой хозяин. — Это ненормально. Но я знаю, есть разные заведения, разные предпочтения… Там ею заинтересуются. Поэтому и цена, ее можно перепродать выгоднее.
Помертвев, замерла, когда холодный и расчетливый взгляд уперся в мой живот. Он не смотрел никуда больше, ему были безразличны черты лица, ужас, плещущийся в глазах; сразу на живот.
— Осмотрю? — Проявил торговец дальновидность — 'бракованный' товар ему был не нужен.
Кирен сухо кивнул.
Стоило метхам шагнуть ко мне, как захрипев от ужаса, я вжалась в стену. Но никого это не волновало. Пара рук хозяина вздернула меня вверх и придержала, позволив ладоням торговца приступить к осмотру. Первым делом он потянул меня за хвост, вызвав приступ яростного шипения. Но это оказалось только началом — оттянув хвост, его пальцы грубо втиснулись в тесную глубину моего тела.
Слезы текли по лицу от боли и страха, а торговец только довольно причмокнул. Шлепнул меня по груди, стиснул челюсть, вынудив приоткрыть рот, и недовольно покосился на мои клычки. После чего верхней парой рук развел ноги и, преодолевая мое бешеное сопротивление, так же протиснулся другой рукой в сухой плен моего сведенного мышечным спазмом тела.
Крик отчаяния вырвался из моей глотки.
— Громкая! — Довольно перебросился он с Киреном впечатлением, не обращая внимания на мои истовые попытки вырваться. — Есть те, что любят таких вот кричащих. И бьется она натурально. Пожалуй, да, найдутся на первое осеменение любители на такую странную самку. Согласен на две цистерны.
— Вот и прекрасно, — сдержанно откликнулся хозяин корабля и осторожно разжал руки, позволив моему телу рухнуть на пол. — Уверен, вы не прогадаете. Мне просто некогда искать покупателя самому, через пару дней улетаю.
Ловко вытянув из одежды узкий флакон, торговец поднес его к моему лицу. Едва странный аромат коснулся ноздрей, как тело стало сковывать ознобом неподвижности. Бессильная что-либо предпринять, я наблюдала, как метхи отошли к информационной панели, что-то там фиксируя.
После чего торговец с довольным видом подхватил меня парой рук и закинул на плечо. Мне предстояло покинуть корабль Кирена, чтобы на себе ощутить участь самки метхов. И сделать что-то — не в моих силах.
Взгляд в последний раз метнулся к Кирену. Капитан с безэмоциональным видом стоял возле ниши с клинками.
Тело, с каждой секундой все более погружаясь в темноту холодного онемения, оказалось неспособно даже на мольбу о пощаде. Я безвольно обмякла на плече торговца, отключившись.
Пришла в себя, ощущая жуткую боль в голове — испытанный ужас не прошел бесследно. Превозмогая пульсирующую в висках боль, я раскрыла глаза, жмурясь от тусклого света странных прожекторов под потолком. От них шел нестерпимый жар, ужасно хотелось пить.
Осмотревшись, со страхом обнаружила, что не одна. В помещении было с десяток женщин — в основном представительницы расы тартов, но заметила я и двоих меднокожих. Все они имели изможденный, даже изнуренный вид. Худые тела, едва скрытые лохмотьями, в которых с трудом угадывалась старая одежда, были покрыты множественными ссадинами и шрамами. Кто-то стонал, одна в странном исступлении жалась в угол, но большинство из них сидели неподвижно. Совсем! Словно не чувствовали своих тел или разучились управлять ими. И глаза… Взгляды большинства были пусты.
Чувствуя голод и боль в затекшем от неудобной позы теле, я медленно приподнялась, стремясь привалиться спиной к стене. Хвост, нервно подрагивал, реагируя на охватившую сознание панику: где я оказалась?
— Можно ли мне попить? — С натужным хрипом обратилась к той, что сидела напротив.
Не сразу она отреагировала, сосредоточив на мне взгляд.
— Нет.
Я чувствовала страшный голод — сколько я провела без сознания?
— А…еда?
— Ты первый раз. Кормить не будут, — голос татской женщины звучал тускло, она продолжала смотреть в пустоту. — Тогда ты не подойдешь для их целей. И может, не выживешь — зачем тратить пищу.
— Каких целей? — Оцепенев от страха, я впилась взглядом в лицо собеседницы. Никто из множества сидящих рядом женщин не реагировал на наш разговор.
— Вот, — она качнула головой в направлении бьющейся в углу метхчанки. Всмотревшись, я увидела, что тело ее окровавлено, а одна нога неестественно искривлена. — Она вернулась после первого раза. Но ей повезло — отдали четырехруким. Они постоянные, любят приходить вчетвером.
— А… а что с ней?
— Это у них 'любовь' такая, — глухо отозвалась собеседница. — Но эти еще терпимы, они только бьют…
— Только?! — Я содрогнулась.
— Тебя отдадут резчику. Я слышала разговор, когда тебя принесли. Он любит светлую кожу…
— Резчик?!
— Вон, — очередной кивок.
В этот раз, проследив за ее взглядом, я судорожно захрипела сама. Там, в самом углу у стены, к которой я привалилась, скрытая телами других женщин, в луже крови лежала… землянка. Она умирала или уже возможно умерла?.. Обзор был недостаточным, чтобы увидеть. Но хватило и того, что бросилось в глаза — часть бедра и правый бок, представляющие собой жуткий рисунок из лоскутов кожи и мышц…
— Нет… — стон сорвался с губ.
— Он хорошо платит за первых, — угрюмый взгляд. — А ты беленькая. И сама пойдешь. Воду дадут — там наркотик. Скоро.
— Откуда, — голос сорвался. — Откуда вам знать?
— Тебя три дня как принесли, твое тело готово.
Содрогнувшись, я с усилием прикусила губы, сдерживая крик. Хвост, в рефлекторном защитном жесте, обвился вокруг ног.
'Как жалко, что лишь наши мужчины имеют на его конце острый шип!'
Замолчав, в ужасе от увиденного, я застыла в оцепенении, когда приоткрылась дверь и вошли двое. Огромные метхи, от которых в стороны шарахнулись все присутствующие пленницы, уверенно шагнули ко мне, выдернув вверх.
