— Не смей даже приближаться к моей кузине, — быстро вышел из себя Оливер, чем немало позабавил всех присутствующих.
— Если Мэтти снова откопает свой костюм черта, она сама будет от него шарахаться, — засмеялся Барни и его смех подхватили остальные, вероятно вспоминая любимый маскарадный костюм своего товарища.
— Это такая тактика: девушки любят плохишей, — сквозь смех сказал Мэтью.
— Но не чертей же на святки!
— Пф, — выдохнул весельчак. — Естественный отбор, рано или поздно я найду ту самую.
Хохот снова заполнил всю гостиную без малого. Об уроках больше не было и речи, в последние деньки в академии только и было что разговоров о предстоящих каникулах и поездке.
Алекс находился здесь же, но в отличие друзей, занятых перепалкой, он внимательно всматривался в окно. Наконец, заметив знакомый силуэт, он улыбнулся и не говоря никому ни слова вышел из гостиной.
Щупленькая фигурка, спрятанная под строгую униформу, двигалась через аллею в сторону учебного корпуса и библиотеки. Аббигейль намеревалась отсидеться в ее стенах до самой темени, лишь бы не попадаться на глаза герцогу и не быть вынужденной давать ответ. Одиночество в окрестностях Халламшира выглядело в ее глазах намного привлекательнее званых вечеров в обществе герцогов, графов, баронов и прочих. В тишине, хранимой книжными фолиантами, она все больше убеждалась в своей правоте.
— Попалась, — шепот Алекса прозвучал так громко, что она тут же шикнула на него.
Строгий и серьезный со всеми остальными, наедине с ней он вдруг превращался в озорного мальчишку. Абби считала чудом, что до сих пор ее тайну не знает каждая собака академгородка.
— Долго ты будешь от меня прятаться? — в его голосе чувствовались нотки обиды.
Но Аббигейль лишь стыдливо отвела взгляд, позволяя тем не менее взять себя за руку.
— Я не хочу ехать в Роувер, — не в первый раз она повторила Алексу.
— Но почему?
— Я буду там как белая ворона. Сомневаюсь, что твои родители, зная кто я, пригласят меня в свой дом. Мне будут не рады, — на одном дыхании выпалила она то, что прежде не решалась ему сказать. Речь идет о семье, а ее не выбирают…
— Я знаю, кто ты и я приглашаю тебя. Я буду очень рад твоему приезду, — медленно проговаривая каждое слово, герцог подходил к ней все ближе. А последние слова произнес в самое ушко, склонившись над ней и заправляя выбившиеся медные прядки. — И ты самая прекрасная ворона из всех, что мне доводилось видеть.
Абби невольно улыбнулась, поддаваясь навстречу нежному прикосновению.
* * *
— Эй, возница, трогай! — шумел экипаж, а несколько самых любопытных голов высунулись из смотровых окошек, дабы узнать причину остановки и промедления.
Под свист товарищей Алекс спешился с коня, показав одной буйной белой голове неприличный жест рукой. Они едва тронулись от академии, как он, возглавляющий всю процессию, вынудил всех остановиться. Экипаж и несколько всадников терпеливо ждали, пока Кингсли заглянет в лавку.
— Ну наконец-то, — буркнул Оливер, когда фигура Алекса показалась из-за дверей.
Он был среди первых претендентов ехать в экипаже, а не трястись на лошади целые сутки. Абби тоже оказалась здесь по личному распоряжению одного упрямого герцога, который боялся, что она свалится с лошади в дороге.
— Кингсли, какой пример ты нам подаешь!? Разве можно забывать о своих дамах! — очередное балагурство Коулмана привлекло внимание девушки.
Взгляд невольно упал на сверток, который Алекс как раз складывал в седельную сумку, и на красочную вывеску, согласно которой в лавке можно было найти все, что сделает юных дам счастливыми. На витрине красовались шелковые ленты и всевозможные шляпки, а на душе Аббигейль заскреблись коготки сомнения. Абби отвернулась от окна, стараясь не подавать виду, что слова Мэтью хоть что-то значат. Алекс был слишком выгодной партией в высшем свете, чтобы она могла иметь на него какие-то права. Осталось лишь найти в себе силы смириться с этим.
— Эй, Гейл, ты с нами? — толкнул Абби в плечо Мэтью, чье хорошее настроение не могло ничего испортить.
Коулман специально увязался с ними в экипаж, якобы для поддержки лучшего друга, а на деле, чтобы веселиться всю дорогу, прихватив с собой дощечку и кости для игры в “Домик счастья”. Кавендиши разглядев раскрашенную доску для игры тоже увязались следом, чему сам Мэтью был совсем не против, ведь у них всегда водились в карманах монетки для ставки.
Абби рассеянно кивнула, вступая в игру, правила которой за несколько месяцев жизни под одной крышей с мальчишками стали ей хорошо известными.
— Давай монету, — не успел Оливер бросить кости, как раздались смешки среди игроков.
— Ты вымогатель! А еще друг называется…
— Бросил четверку, плати хозяину поля, — безапелляционно заявил Мэтью, тряхнув светлой шевелюрой для пущей убедительности.
Близнецам повезло чуть больше их предшественника. Адриан попал на пустое поле и положил в него монету, а Роланд угодил туда же и забрал.
— Твой черед, — Роланд протянул Аббигейль стаканчик с костями.
— Ха! Семерка! А ну раскошеливайся, Донован, на свадьбу всегда платят подарки, — у Абби не оставалось иного выхода как положить монетку на свою клетку.
Она старалась следить за игрой, но мысли ее были далеко от кареты. Они скакали далеко впереди, рядом с Алексом, они мчались вперед, обгоняя ветер и были в чужом для нее замке. Что ее ждет там? И кто ждет Алекса?
— Ты жулик! — ворвался в ее мысли возглас Монтагью.
— Нет, я удачливая хрюша, — его друг, улыбаясь во всю ширь, продемонстрировал всем и каждому выпавшую двойку и под недовольное сопение сгреб все монетки с поля, оставив одну — лишь Король может отнять свадебный подарок.
У Абби даже мысли не возникло, что Алекс мог купить подарок ей. Ведь это он мог сделать в любой момент прежде. Нет, этот жест предназначен для леди, что ждет его дома…
“Лучше бы настояла на своем и осталась в Халламшире”.
Глава 29
Еще не успели сумерки опуститься на широкий центральный тракт, как их процессия пересекла границу с Роувером. Абби всегда считала замок Ланфордов настоящей крепостью, произведением зодчего искусства. До сих пор были свежи воспоминания, когда она впервые переступила порог нового дома еще маленькой девочкой. Стены его казались незыблемыми, потолки недосягаемыми. Но сейчас, когда впереди только показались шпили родового гнезда герцога, она поняла, что ничего не знала о роскоши и величии прежде.
Это был настоящий дворец, окруженный садами и живым лабиринтом. Здесь даже в промозглое зимнее время была зелень. Аккуратные гравийные дорожки с уличными фонарями вели от подъездной дороги к парадному входу. Повсюду сновали слуги, рабочие, жизнь ни на минуту не останавливались в этом месте.
— Невероятно, — не удержалась Аббигейль от восхищения.
— Пыль в глаза, — равнодушно пожал плечами Мэтью, чем заслужил взгляды удивления и порицания от товарищей.
— Это самая уважаемая семья на юге, — попытался возразить ему Роланд Кавендиш.
— Нет, — хмыкнул Мэтти. — Это кузина королевы, единственная на юге. Это не совсем одинаковые вещи.
Маленькие и робкие ростки страха прорезались в ее сознании от одной мысли о будущей встрече с родственницей королевы. И все больше крепла мысль, что ей вряд ли окажут радушный прием. А вот у остальных попутчиков настроение наоборот улучшалось с каждой минутой в предвкушении вкусного ужина и теплого крова.
Аббигейль в своем простеньком камзоле нисколько не отличалась от остальных парней, помятых в дороге и даже немного перепачканных. Оливер и Мэтью умудрились облиться в трясущемся экипаже, а точнее Мэтью пролил эль и на себя и на ближнего своего. Вот только в отличие от чопорного Монтагью, Коулману не досталось ни одного косого взгляда в его сторону, видимо все делали ему поблажку как самому большому разгильдяю отечества.
Едва их группа спешилась и вылезла из экипажа, как слуги, не ожидая приказа, принялись разбирать их поклажу и нести в замок. Прибывших в Роувер впервые было видно невооруженным взглядом. Аббигейль, Дэймон Смолл и еще парочка ребят вертели головой во все стороны, едва ли не с открытым ртом.
