От обилия похожих мужчин голова шла кругом. Разумеется, они не были близнецами. Отличались ростом, возрастом, голосами. Но с каждого пиши портрет — будет его величество Алиан Первый, как мы его привыкли видеть на открытках, марках и монетах. Меня постигло жесточайшее разочарование: надежда на аудиенцию не оправдалась. Уверенности, что меня допустят к следующему этапу, не было. Всё? Прощайте мечты о свободе?
За окнами стемнело, толстые свечи в канделябрах и светильниках догорали, выпуская предсмертные струйки дыма. Уставшие музыканты грянули напоследок, оглушая нас литаврами и барабанным боем. Кавалеры отступили от своих дам, выстроились в колонну и, бросая прощальные взгляды, потянулись к выходу. Я поискала глазами подруг. Лайда сама подошла ко мне и уткнулась в плечо лбом. Тата и Уирта, стоявшие неподалёку, взялись за руки и что-то со смехом обсуждали. Наяда снова заняла место впереди нас, она всё ещё сохраняла гордую осанку, но усталость угадывалась в тусклом взгляде, и даже волосы не лежали так идеально, как в начале бала. Вот только едва прикрытая ракушками грудь по-прежнему вызывала зависть и восхищение.
— Это ещё не всё! — я обняла Лайду за плечи. — Ты наверняка попадёшь в дюжину, а там поборешься с этой коброй.
Даже не знала, почему мне в голову пришло такое сравнение, вероятно, от блестящего наряда внучки морского царя и её напоминавшего змею гибкого тела. Подруга кивнула, шепнув, что надеется на мою поддержку. Раздалась команда Гренадёрши, прятавшейся где-то весь вечер, и мы потянулись на воздух.
***
Три дня полагавшегося нам отдыха я посвятила изучению книг барона. Во-первых, надо было чем-то себя занять, а за ограду нас не выпускали, во-вторых, что-то мне подсказывало, что без помощи магии я не выполню своей задачи. Запоздало нашла антидот к иллюзии, менявшей внешность человека. Разумеется, при своей неопытности я бы не развеяла сильные чары, но на секундочку заглянуть за завесу и подсмотреть, кто танцует со мной, было бы неплохо. Хотя вряд ли король почтил бал своим присутствием. Судя по тому, как нескромно вели себя кавалеры, им не на кого было оглядываться.
Нас становилось всё меньше. Уже в первый день после бала, некоторые столы в трапезной опустели. Куда исчезают претендентки, стало понятно, когда Гренадёрша, заглянув в нашу комнату, вручила письма Тате и Уирте. Воспитательница застыла в дверях, скрестив руки на животе, и наблюдала, как девушки вскрывают конверты и читают послания. Они сидели на кроватях, уткнувшись в бумаги и, не веря своему счастью, пробегали глазами строки снова и снова.
— Отказов, как вы понимаете, быть не должно. Так что собирайте вещи, я вас провожу, — Гренадёрша строго посмотрела сначала на вцепившуюся в подоконник Лайду, потом на меня. Я делала вид, что читаю. Воспитательница снова обратилась к нашим соседкам: — И не болтать!
Девочки со стремительностью горного ручейка забегали по комнате в поисках своих вещей. Довольно быстро упаковали их в небольшие баулы и вопросительно посмотрели на Гренадёршу. После того как та позволила, кинулись к нам прощаться. Всё произошло настолько быстро, что, оставшись одни, мы с Лайдой некоторое время не решались нарушить тишину.
— Не поняла, — заговорила, наконец, я, — их перевели во дворец или отчислили с отбора?
— Вряд ли во дворец, — пожала плечами подруга. Она неторопливо прошлась по комнате, выглянула в коридор и присела на краешек моей кровати. — Уирта шепнула про какого-то виконта. Надеюсь, их позвали замуж.
— Вот так, неизвестно за кого?
— Хм… — криво улыбнулась соседка. — Тот самый момент, когда огорчаешься тому, что тебя никто не выбрал, и боишься потерять большее.
Лайду я понимала. Ей хотелось пройти отбор до конца, но она не особенно верила, что сможет победить Наяду. Уйти по собственной воле, получив предложение руки от сына высокопоставленного вельможи или от приятеля самого короля, было бы неплохим результатом. Меня же этот вариант никак не устраивал.
— Как думаешь, — задала я вопрос, мучивший меня всё это время, — его величество присутствовал на балу?
— Если и так, я его не узнала, — вздохнула Лайда.
— Я тоже.
Придя в трапезную на ужин, мы увидели единственный накрытый стол. Напротив меня оказалась Наяда. Теперь она оделась в тёмное глухое платье, зачесала волосы в высокий пучок и выглядела скромно. Случайно или нет, но за столом мы поделились на две партии. На нашей лавочке сидели девочки, симпатизирующие Лайде, на другой — ярые сторонницы внучки морского царя. Аппетита почти ни у кого не было.
Я гоняла по тарелке кусочки овощей, ломтики жареной ветчины и жёлтые от куркумы рисинки. Блюдо источало приятный аромат перца и зиры, но ела я через силу. Должна была бы радоваться тому, что попаду во дворец, а на душе было муторно. Причин я не понимала, от этого было ещё хуже.
Здесь же в трапезной, как только нашу посуду унесли, воспитательница сделала объявление:
— Поздравляю, девушки, с попаданием в золотую дюжину. Одной из вас суждено стать королевой. Прошу сохранять ровные отношения, какие нам удавалось поддерживать и до сих пор. Любая попытка навредить сопернице повлечёт за собой наказание вплоть до отстранения от участия в испытаниях.
Мы притихли и боялись отвести взглядов от Гренадёрши. И только Наяда, хмыкнув, прошептала:
— Никто не станет выставлять напоказ свои пакости.
— Завтра, — продолжила свою речь воспитательница, покосившись на шепчущую девушку, — вас переселят в гостевые покои дворца. Комнаты, коридоры, холлы и подсобные помещения зачарованы, и всё, что там происходит, фиксируют особые кристаллы. Записи нетрудно будет прочесть, в случае необходимости.
Эта новость вызвала бурные обсуждения — никому не нравилась перспектива чувствовать себя блошкой на приборном стекле исследователя. Посыпались вопросы о гардеробных, умывальнях и туалетах. Главная претендентка в королевы хохотала, запрокинув голову, её заливистый смех перекрывал поднявшийся шум.
Гренадёрша звонко хлопнула в ладоши, требуя внимания. Все замолчали, только Кроха — прозванная так за маленький рост и мелкие черты лица — не смогла вовремя остановиться. Я, сидя рядом с ней, услышала шёпот:
— Его величество будет наблюдать, чем мы занимаемся?
— Не думаю, — тоже шёпотом ответила я.
— Я вас предупредила! — снова загремел голос воспитательницы. Ведите себя прилично, на тот случай, если произойдёт нечто… м-м-м… если появится повод посмотреть, чем вы занимались.
— Спасибо, — довольно искренне сказала Лайда. Остальные девочки закивали, поддерживая её.
Нам велели разойтись по комнатам, объявив, что придут снимать мерки портные — участницам золотой дюжины полагалось иметь несколько комплектов одежды, подходящей для испытаний. Моя соседка ехидно посмотрела на внучку морского царя, той теперь не придётся щеголять в «национальном костюме».
Последняя ночь на старом месте. Спалось плохо. Было непривычно без Таты и Уирты. Свои вещи мы упаковали, поверхности тумбочек опустели, развешанные прежде на крючках и спинках кровати вещи исчезли, комната выглядела нежилой. Скоро здесь опять поселятся кадеты, начнётся привычная жизнь казармы, и стены забудут девичьи голоса, уйдут в прошлое и радостный смех, и горькие слёзы. Следующий отбор случится не раньше, чем через четверть века.
Лайду словно прорвало. Она говорила, говорила, говорила. Я не перебивала, тем более что признания её были мне приятны. Подруга радовалась тому, что я рядом. Без такой поддержки ей стало бы невыносимо. Разумеется, я ответила тем же.
Глава 20
Гостевые покои оказались довольно удобными, комнаты напомнили те, что я занимала в замке супруга, словно их оформлял один и тот же человек. Каждой девушке предоставили гостиную с диванами, креслами, низкими столиками и крошечную спальню, откуда можно попасть в гардеробную и умывальню.
За время путешествия и дни, проведённые в казарме, я страшно соскучилась по уединению и была благодарна организаторам за отсутствие соседок. Лайду разместили рядом, мы всегда могли навестить друг друга. Мне не хотелось никого видеть. Особенно после того, как узнала о следующем испытании. Воспитательница собрала нас в холле, напомнила о наблюдении, заверив, что любые попытки навредить другим претенденткам навредят прежде всего той, что решится на нечестную игру. После чего сказала:
