Девы!
На самом деле, мы знали, с того самого момента, когда нас привели в один из залов Отречения. Мы поняли все с той минуты, как увидели этот каменный, словно вырастающий из пола стул, о котором всем магам рассказывают, едва в них проснется сила. Это как страшилка на ночь, только всех детей пугают железными чудищами с Тиэры, что кусают за бока непослушных, а нас… А нас отрезанием от силы. Нам рассказывают про серую комнату жриц, про серый неудобный стул с твердыми кожаными ремнями, которые сейчас валялись на земле, похожие на дохлых змей. Про орнамент, что вьется по стенам, про светильники, в которых танцует огонь в обнимку с тенями. Про боль, про крики, про пустоту, которая поселится внутри, когда все будет кончено, про пустоту, которую никогда ничем не заполнить. Для мага, что ощущает частицы веществ, это все равно, что потерять зрение или слух. Для мага, это тоже самое, что стать калекой. Но иногда выхода нет. Не слушающаяся сила способнанавредить не только самому магу, но и окружающим.
Я снова в смятении отвернулась, увидела бледную до синевы Мэри, которая цеплялась за руку Оли, совсем как Гэли за мою. Кстати, только маги выглядели неважно, только они стискивали кулаки и отворачивались. Рыцари, к примеру, спокойно переговаривались, я заметила рыжую макушку Жоэла и бритый затылок Этьена. Жрицы, так и вовсе посмеивались, учителя спокойно что-то обсуждали. И лишь девушка на каменном стуле вдруг обхватила себя руками за плечи.
— Тишина в зале, — вышел вперед магистр рыцарей Родриг. — Вы уже догадываетесь, зачем мы вас сегодня здесь собрались?
— Ну… — протянул одни из рыцарей.
— Потому что сейчас мы увидим силу богинь? — радостно выкрикнула одна из жриц.
— Нам обязательно на это смотреть? — спросил Отес. — В силе Дев мы и так нисколько не сомневаемся.
— Да, обязательно. — Рядом с магистром рыцарей встал Йен Виттерн. — А кто не сможет, пусть смотрит на меня. Мэри, — позвал он, а когда девушка подняла глаза, продолжил, указывая на стул в центре зала: — Вы видите, девушка пришла к нам добровольно. Если она передумает, то может в любой момент уйти отсюда.
— В любой, пока не начнется ритуал, — добавила Аннабэль Криэ, становясь рядом с магом.
— А если она передумает позднее? — тонким голосом спросила Гэли.
— Увы, — развела она руками, — мы приведем в действие силы, остановить которые будет уже невозможно, как бы мы ни старались.
— Рут, успокойтесь, — сказал магистр, и я обернулась, девушка плакала, смотрела в центр зала и не могла сдержать слез. Я ее понимала. Рут была одна из немногих, плата за которую вносилась из казны. Она, по сути, была такой же бедной девушкой, как и та, что сидела на стуле, но нашей Рут повезло пройти отбор, а этой — нет. Магистр вздохнул, а потом вдруг почти выкрикнул: — Ольтео!
— Сгорело год назад, — тут же начала зачитывать с листа бумаги Илу, — Из-за неконтролируемого выброса силы пастуха Гийома. Более ста дворов и трехсот жителей включая стариков и младенцев сожжены заживо.
— Гирт!
— Поселок рудокопов целиком ушел под землю, когда один из работников не смог удержать изменения и сдвинул целый пласт горной породы. Тридцать семей оказались похоронены заживо.
— Прекратите! — выкрикнула Мерьем.
— Поместье баронов Домиоров! — снова выкрикнул магистр Виттерн.
— Отошло короне, после того какзимним утром лакей, проведший ночь у вдовицы в соседнем селе и принесший по утру дров, обнаружил всех обитателей мертвыми. Виной тому младшая горничная Эллина, которую взяла на поруки мадам баронесса, сама бывшая магессой. Девушка, владевшая магией воздуха, разозлилась на лакея за измену, не совладала с силой, и все обитатели поместья задохнулись во сне.
— Девы, — простонала Гэли.
— Продолжать? — уточнил у нас милорд Виттерн.
— Я уже наслушался, — буркнул Оли.
— Я хотел, чтобы вы поняли, почему мы это делаем. Мы не можем обучить всех, хотя были бы очень рады. Мы делаем это малое зло для того, чтобы предотвратить еще большее, сотворенное по недоумию, а не по умыслу. И еще я хочу, чтобы поняли, когда вы с такими же лицами, как сейчас, возьмете на поруки юного мага или магессу, кому было отказано в обучении в Академикуме. Когда вы его пожалеете и начнете обучать основам владения силой… Вы и только вы будете отвечать за его поступки, за его выплески силы и за их последствия. Понятно?
— Зачем вы все это говорите? — выкрикнула Мерьем.
— Затем, что я не хочу перед следующей группой излишнее идеалистичных магов произносить названия ваших родовых гнезд. Все ясно?
Ответа он не дождался, ибо к тому моменту молчали уже все. И рыцари и жрицы и даже Рут перестала всхлипывать, лишь Гэли отпустила мою руку и начала лихорадочно читать молитву Девам.
— Тогда начинаем. — Он взмахнул рукой.
Девушка на каменном стуле вздрогнула, подняла на его испуганные, как у оленя глаза. И тогда Йен Виттерн склонился к ней и коснулся руки.
— Ничего не бойся. Ты не пленница и не рабыня, ты вольна уйти.
— Но я не хочу, — с трудом проговорила девушка, глядя на милорда с отчаянной надеждой. — Вернее, хочу, но только после того, как все будет кончено. Прошу вас милорд, сделайте все поскорее.
Он сжал ее руку и кивнул баронессе Стентон, рядом с которой стояла Илу. Только они и остались в центре зала. Три женщины, две стояли, одна сидела.
Когда меня спрашивали об этом ритуале, я всегда отвечала, что ничего не помню, что от страха, закрыла глаза и ничего толком не поняла. Хотела, чтобы это было так, но, увы, я помнила все.
— Если боишься, что не совладаешь с собой, можем пристегнуть тебя ремнями? — с тщательно отмерянной доброжелательностью предложила Илу.
— Нет, пожалуйста, не надо, просто… просто сделайте это.
— Не бойся, это не больно, просто немного неприятно, — Аннабель Криэ остановилась рядом с каменным стулом и взяла девушку за руку, с другой стороны встала Илу и сжала вторую ладонь маленькой магессы. — Нам просто нужно перерезать нить, что связывает тебя с силой.
— Почти, как отрезать ухо, — прошептала Рут. — Или язык.
Я вздрогнула и тут же ощутила на своих плечах чужие успокаивающие руки, обернулась. За спиной стоял Мэрдок, холодный и напряженный, почти чужой и почти свой.
— Не надо, — прошептал он.
«Что «не надо»?» — могла бы спросить я, едва понимая, что сделал шаг вперед, что вышла из шеренги сокурсников. Не знаю зачем. Предложить девочке оплатить ее обучение? Смешно, я и свое-то не могу оплатить. Взять, как сказал магистр на поруки? Так мне никто не позволит, только не первокурснице, которая себя-то контролирует через раз.
— Не надо, — повторил Хоторн, заставляя меня сделать шаг назад. Спокойный и уравновешенный Хоторн, айсберг в море моих эмоций. Тот Хоторн, что категорически мне не нравился.
На самом деле ничего такого страшного на ритуале отрезания от силы не произошло. Сторонний наблюдатель увидел бы трех женщин с напряженными лицами. Трех женщин, держащихся за руки. Та, что в центре сидела, две других стояли по обе стороны, словно часовые. И судя по напряженным лицам, жрицам приходилось куда как труднее, чем девушке накаменном стуле. Их глаза были закрыты, лица вспотели и блестели, словно они поднимали что-то тяжелое. Соединенные руки дрожали. Я видела вещи и пострашнее.
В какой-то момент девушка вскрикнула, тоненько и протяжно, как кошка, которой наступили на лапу, а потом раздался треск. Сперва звук казался сухим, словно иссохший вереск ломался под порывом ветра. Но через миг он обрел глубину, как гул колокола на храме богинь, звук последнего удара, после которого этот колокол треснул.
Стул под девушкой вдруг зашатался, по каменному полу поползла трещина. Кто-то из жриц закричал. Илу вдруг осела к подножию каменного стула, Аннабэль пошатнулась, но устояла. Она открыла глаза, а вслед за ней выпрямилась и магесса… Бывшая магесса, потому что именно сейчас, стоя в нескольких шагах от девушки, я вдруг ощутила пустоту внутри нее. Ощутила без всяких зерен познания, просто каким-то наитием… Матушка назвала бы это излишней впечатлительностью, но когда в установившейся тишине раздался отчетливый голос Этьена:
