Он молчал, потому что хотел молчать. Олих вздохнул с облегчением, когда увидел ЕЕ. Братец сегодня днем обрадовал его новостью, что нашел его кошечку. Его рыжую бестию. Зеленоглазую ведьму, заколдовавшую его сердце. Придавшую смысл его жизни. Заставившую предать свои принципы. Наделать кучу глупостей.
Хотя до последнего момента он не верил, что это она. Боясь в очередной раз разочароваться, Олих убеждал себя, что и это тоже ошибка. Что найденная женщина снова окажется не его Велмой.
И как же сильно забилось его невозмутимое ранее сердце, когда он понял — наконец — то он поймал ее. Да, она действительно выглядела немного странно. Но Урласс с ухмылкой предупредил его, что она больна, но ЭТА болезнь лечится. Что за болезнь ему некогда было узнавать. Она нужна ему любая — старая, больная, злая, обиженная. Он со всем справится. И он на все согласен.
Но этой женщине нельзя показывать свою слабость. Она непременно повернет ее против него. Ну что ж. Хочешь, чтобы тебя побеждали? Ну, а почему бы и нет? Хочет? Подыграем. Любой каприз, милая…
Он давил ее своим молчанием. Словно хотел морально подчинить, укротить. Знал. что она боится. Знал, что места себе не находит, но продолжал молчать.
Неспешно, лениво взял яблоко. Медленно, с громким хрустом разломал его напополам. Затем на четвертинки. Протянул одну дольку ей.
Решил потянуть время? Можно было и без этого обойтись.
Слегка повернула голову в его сторону, на долю секунды, на одно мгновение и замерла. Сцепились глаза в глаза, и будто до костей. Его взгляд пустил иголки вдоль позвоночника, сердце сбилось с привычного ритма. Внутренности скрутило так, что протестующе заворочался в животе малыш. Ногти непроизвольно впились в ладони.
Она резко отвернулась и тут же отругала себя за это. Дала слабину, показала что боится. Вот дурра!
Он не поверил своим глазам. Боится! Что такое должно было произойти, чтобы женщина, выказавшая откровенное неповиновение его отцу, должна была испугаться? Его отцу, навевавшему безотчетный страх даже более могущественным существам?
Она ничего не могла с собой поделать. Слишком пронизывающий взгляд прожигал ее насквозь. Легкие закололо. Поняла, что до сих пор не дышала.
Выдохнула, делая над собой усилие, чтобы не будить в нем зверя. Тщетно. Он уже почувствовал ее страх. Улыбнулся. Она не видела, просто знала это. Улыбнулся хищно, словно знал что-то, что не знала она. Он знал о малыше? Знал?! Не может этого быть.
Ленивый взгляд в ее сторону. Даже не изменил звериной грации. Рядом сидел хищник, сытый и довольный.
Руки и ноги задеревенели, тело напряглось.
— Ну, ты меня и помучила, Киса. Знаешь, что я делаю с теми, кто мне не покоряется?
Обманчиво спокойный голос. Обманчиво расслабленная поза.
Он хотел сказать, что зацелует. Что затрахает, пока не взмолится. Пока не попросит. Пока не простит. За все обиды, что нанес ей он. За все, что сделала ей его семья. Но не сказал.
Набравшись храбрости, она медленно, без резких движений повернулась в его сторону и подняла взгляд.
Несмотря ни на что, она так соскучилась по нему. Так хотела увидеть, как засветятся теплом его глаза. И ей показалось, что светятся. Но это только показалось. Уже в следующее мгновение холод стыл в его глазах цвета ночи. Парализованная аурой властности, окружающей этого зверя, на секунду замерла. На мгновение.
Рука медленно, сантиметр за сантиметром, подобралась к краю стола. Нога нащупала точку опоры.
Взгляд его все так же не отпускал, прожигал до самых костей, до потайных уголков разума, души, сознания.
Резкий толчок и стол, зашатавшись, опрокинулся. Нырнула в прохладу ночи и рванула со всех ног. Так, как только могла в ее положении. Авось получится? Бежала, не разбирая пути, лишь бы дальше, прочь от любимого зверя.
Побег не продлился долго. Всего пару шагов — и он настиг ее, рванул на себя, опрокидывая ее и падая сам. Малыш!!!
Он знал, что она побежит. Он знал и ждал этого. И когда его рыжая кошка рванула, он даже обрадовался. Всего два огромных шага понадобилось ему, чтобы догнать ее. В тот момент, когда дернулся ей вслед — он удивился, как же неловко она бежит. А в следующее мгновение, когда навалившись на нее всей массой, они падали на землю, плотно обхватившая ее за талию рука почувствовала сильный толчок. Не до конца веря своим ощущениям, он все же извернулся с гибкостью ящера, и оказался внизу. А сверху, испуганная и слегка оглушенная лежала его огненная бестия.
Полу всхлип, полу стон вырвался у нее из горла, завершая неудачную попытку к бегству.
Дернулась, взбрыкнула. Попыталась ударить ногами, поцарапать ногтями. Тщетно. Его рука неумолимо подкрадывалась к животику. Горячее тепло его руки дотянулось до бившегося внутри малыша.
— Мой малыш? — Шепот на ухо пустил ворох иголочек по коже. — Наш малыш.
Больше не спрашивал. Утверждал. И нежно положил руку ей на поясницу. Она вздрогнула, рвано выдохнув. Голова опустилась ему на плечо. В ухе ее громом отдавалось его учащенное сердцебиение. Наконец она там, где и должна быть — в его любимых, до мурашек, объятиях.
Глава 21
— Я пришел за тобой. — Почувствовав, как напряглась ее спина, он поспешил продолжить. — Тссс. Не спорь. Просто выслушай.
Словно успокаивая встревоженную женщину, рядом в траве застрекотали цикады. Ветер шалил в кроне старого дуба, к которому бережно перенес ее Олих. Словно огромный живой шатер, разлогие ветви закрыли их от целого мира. Велма вспомнила, что он всегда умел договариваться с живыми, будь то твари не земные, или простые деревья.
— Я пришел за тобой. И останусь с тобой там, где захочешь быть ты. Будь то мой мир. Или Темный. Или здесь, среди людей.
— Но, как же … Ты же наследник императора, — грустно покачала головой Велма. — Твой отец никогда не отпустит тебя. И не примет меня.
— Все изменилось. — Олих склонился ниже. Его породистый нос с высоко вырезанными ноздрями, словно ожил, вдыхая любимый аромат. — Ты все также пахнешь травами.
Он властно, но при этом очень нежно прихватил пальцами подбородок и поднял ее лицо вверх.
— Отца больше нет.
— Оу, мне так жаль.
— Не ври, — гортанный смех сотряс его грудь. Разбуженный незнакомым звуком, в животе завозился малыш. Горячее тепло его рук согрело и успокоило дитя.
— Что смешного?
— Да вспомнил, как он пытался тебя …. э-э-э-э… соблазнить.
— Ты знал это?!!
— Знал. Меня предупредил об этом его младший сын.
— Пфф, Ильшат к тому же и твой младший брат. Сколько у тебя всего братьев то?
— А я знаю? И не спрыгивай с темы. Я, кстати, знаю, что именно Ильшат помог тебе скрыться.
— За что мы с малышом ему будем вечно благодарны.
— Он должен был посоветоваться со мной.
— Я так понимаю, ему здорово от тебя досталось?
— Да как бы я посмел? Кто ж решится выступить против Золотого Дракона?
Велма не поверила своим ушам.
— А разве… не ты? Золотой Дракон — не ты?
Олих приблизил свое лицо к ней. Глаза в глаза. Он должен видеть ее реакцию.
— Я отказался от титула. Теперь Золотой дракон — Ильшат.
Изумрудные глаза распахнулись от изумления. А затем две маленькие слезинки скатились вниз по щекам. Радость и восторг плескались в ее глазах.
— Теперь ты понимаешь, чем я пожертвовал ради тебя? — шептал он ей.
— И конечно же что-то хочешь взамен?
— Непременно. И причем немедленно…
Сильные руки на ее бедрах заставили ее вздрогнуть. Рука нащупала родинку в ложбинке под самой ягодицей. Она всегда становилась неимоверно чувствительной при его прикосновениях. Пальчики Велмы забрались под его шелковую рубаху и нащупали на его ребрах почти такую же. Два пятна, так похожие на две половинки сердца, горели и пульсировали.
Бережно, очень бережно он опустил ее на траву. Теплые ладони скользнули по коленям и развели их в стороны. Олех улыбнулся одними глазами и стянул с плеча бретельку сарафана. Затем вторую. Опустив вниз плотные шелковые чашечки, облизал взглядом грудь. И без того ее неровное дыхание сбилось. Причем не у нее одной.
