выдохнула. Она поднялась, и я помогла ей дойти до лавочки. Галина Кирилловна тем временем накладывала заклятие Забытья на лежащую женщину.
— Заклинаю тебя памятью рыбы, легкостью глыбы, темной мечтой, бритвой тупой, черным солнцем, широким оконцем — забудь, что видела здесь и никогда к нам не лезь! Мое слово твердо, моё дыхание не сперто. Отныне и впредь заклинаю на слова — очнись и живи, как жила! — по окончанию заклинания Галина Кирилловна легонько шлепнула Лидию Семеновну по лицу.
— А? Что? Где я и где мои вещи? — очнулась женщина.
— Всё хорошо, вы шли, споткнулись, потеряли сознание… — начала Галина Кирилловна.
— Очнулись — гипс! — нервно вырвалось у меня.
Взгляд Галины Кирилловны вряд ли можно было назвать добрым. Скорее — она попыталась вложить в него весь упрек, какой сопутствовал моменту.
Лидия Семеновна поднялась, попыталась вспомнить — что именно произошло, но последнее, что приходило на ум, как она вышла из дома и шла на работу, чтобы там рассказать коллеге о рецепте курицы с чесноком. Она посмотрела на старушку в халате.
Кто это? Почему так ласково смотрит? Где сумка с кошельком? Сумка валялась рядом, и Лидия Семеновна прижала её к груди.
— Может, вам «Скорую» вызвать? — поинтересовалась Галина Кирилловна, наблюдая за тем, как Лидия Семеновна копается в сумке.
— Нет-нет, не надо. Скорее всего, это давление скакануло. Сейчас вроде бы всё в порядке, — ответила женщина, когда обнаружила, что кошелек на месте, а деньги остались в неприкосновенности.
— Вот и хорошо. Берегите себя, — улыбнулась старушка и отправилась к нам.
Лидия Семеновна поторопилась дальше — ведь сегодня нужно было ещё доделать отчет. Она ничего не помнила из того, что только что произошло на её глазах. Заклятие сработало как надо. В следующий раз Лидия Семеновна пройдет мимо этого дома со смутным ощущением, что здесь что-то шло не так, но потом спишет на потерю сознания и успокоится.
— Хватит рассиживаться. Поднимайтесь и живо в дом! — скомандовала Галина Кирилловна, в которой мало осталось от той ласковой старушки, которая поднимала Лидию Семеновну.
Сейчас это была строгая бабушка-уборщица, которая гоняет расшалившихся первоклашек с чистого пола. Швабра в руках дополняла образ.
Дверь распахнулась по движению бровей, даже ключом от домофона пользоваться не пришлось. У меня появилось желание показать язык черной бездушной коробочке, которая не пускала их внутрь. Однако бледная подруга так давила на плечо, что высовывание языка могло обернуться его прикусыванием.
Когда три женщины скрылись за дверью подъезда, пес поднялся на лапы и потрусил прочь. Кто-то властный покинул его тело.
Испарился.
Дворовый пес испытал такое облегчение, будто обнаружил давно запрятанную кость, которую долго искал и опасался, что её уже утащили. Он-то думал, что уже сходит с ума и вскоре за ним приедет служба по отлову собак. Ан нет — побегает ещё старый пес, погавкает на воробьев.
Лифт с урчанием поднял нас на площадку, три попугайчика встретили довольным попискиванием из угла. Возле них стояло блюдечко с желтой жидкостью, а рядом красовалась ополовиненная бутылка пива. Судя по довольным глазкам птичек — сейчас они были счастливы. Даже не ругались между собой, а обнявшись крылышками, тянули что-то из песен Николая Расторгуева. Вроде «Выйду в поле ночью с конем».
Галина Кирилловна только покачала головой при виде такого зрелища. Даже в птичьем виде эти люди нашли себе любимое развлечение. Она решила их как-нибудь потом расколдовать… если не забудет, конечно.
Возле дверей переминался с ноги на ногу Игорь. На плечах помимо кожаной куртки висел ещё и Анатолий Костюмов. На этот раз великий парикмахер не был так хорош, как в тот момент, когда выходил из «Мерседеса» возле клуба. Прическа разлохмачена, пиджак в трех местах порван, нос поцарапан, на щеке следы известки.
Я почувствовала укол жалости к молодому человеку. Такой же укол последовал и у Натальи — их кумир с глянцевых обложек выглядел заспанным бомжом с Рублевки. Галина Кирилловна же никакого укола не почувствовала и поэтому просто спросила:
— Как он?
— Не, не обкакан. Обсикан слегонца, но в оправдалово могу сказать, что я стреманулся. Не, а чо? А если бы вы там очутились? — нахмурился Игорь.
— Ладно, заходите, как раз всё и расскажете, — сказала Галина Кирилловна, взмахнула рукой и дверь отворилась. — И как там оказались, и… Манюринда!!!
Мы с Натальей сегодня уже настрадались с ловлей машин, испугались, когда Игорь с Анатолием грозили рухнуть вниз, да и вообще чувствовали себя не очень, поэтому зрелище старушки в веселеньком сарафане и с цветочным кашпо на голове оказалось ещё одним ударом по девичьей психике.
Нет, если бы Мария Дормидонтовна одела пустой горшок, то ещё ничего, но веселая старушка напялила цветущую розовую азалию. При этом она радовалась как младенец и даже слегка пританцовывала.
«От волшебства одни проблемы»
Однажды в сказке
— Тру-ля-ля, тру-ля-ля! — скакала Мария Дормидонтовна по квартире.
Надо было видеть глаза кота и слышать его истошные вопли, чтобы понять — ему не нравится скакать вместе со старушкой. Женщина крепко держала за передние лапы усатого партнера и выделывала такие коленца, которые сделали бы честь балеринам Большого театра. Галина Кирилловна пыталась отнять несчастное животное, обходила то справа, то слева, но всегда натыкалась на подставленную спину.
— Манюринда! — не выдержала Галина Кирилловна. — А ну отпусти котика, а то он сейчас описается.
По глазам «котика» можно было понять, что он ни в коем случае не хочет так позориться, но если это необходимо для освобождения…
К счастью, хватило слов Галины Кирилловны и Мария Дормидонтовна отпустила кота. Зато начала гоняться за мухой по квартире. Получивший свободу белый кот тут же помчался прятаться.
Как бы сказал Максим Горький: «Котяра белый робко спрятал тело пухлое в диване».
Галина Кирилловна вздохнула, ушла в соседнюю комнату и включила телевизор. По каналу «Карусель» показывали Смешариков. Мария Дормидонтовна захлопала в ладоши и умчалась к голубому экрану.
— Чо это с бабанькой? Какого хрена она горную козу рисует? — спросил Игорь, когда уложил Анатолия на диван.
— А это нам ещё предстоит выяснить. Рассказывай! — велела Галина Кирилловна.
— Пусть он сначала расскажет, почему нас бросили? Мы еле добрались до Балашихи. А ваше проклятье… — начала я.
Игорь поднял вверх руки, словно сдавался на милость победителям.
— Стопэ, бабоньки, не надо валить всё в одну плюху. Там такие проблемасы начались, что мы реально должны были сдернуть.
Кое-как, с переспрашиванием и уточнением, мы все-таки добились от Игоря прояснения ситуации. Как оказалось — стоило нам скрыться в глубине коридора, как
