Я буду только для тебя - Ярина Рош

сею, посеваю, с Колядою поздравляю. Сею, сею, посеваю, счастья, радости желаю. Сею, сею, посеваю, ячмень жито посеваю, Чтобы в поле уродилось, чтобы в хлеву удвоилось, Чтобы дети подрастали, чтобы девок замуж брали. Сею, сею, посеваю, счастья, радости желаю. Кто нам даст пирога, тому полный хлев скота, Овец с овсом, жеребца с хвостом!

Зима — чудесное время волшебства, чудес, она как добрая сказка, как интересное приключение, в которой все актёры со своими ролями.

И сейчас весёлая ватага потянулась в другой дом, даря и там веселье и праздничный настрой, а она с детьми направилась к околице, где потихоньку собиралась вся деревня.

Там уже полыхал костёр. И парни готовились гонять «балду» — толстый обрубок бревна, который поджигается и прогоняется против движения солнца вокруг деревни.

Если удавалось прокатить «балду» вокруг деревни и вернуть обратно в костёр так, чтобы огонь не погас, то деревню в новом году ждало благополучие.

Но чтобы бревно точно не погасло, его умасливают, просто поливают маслом, или в бревне выдалбливают отверстие, в которое забивают паклю, пропитанную воском и маслом.

И сейчас парни обливали бревно обильно маслом и подожгли. С шумом и со смехом они покатили его по уже накатанной дороге, по очереди подгоняя его палками.

Все подбадривали их, и некоторые поспешили вслед за ними, наверное, для помощи. Остальные же стали водить хороводы вокруг костра, а смельчаки прыгать через него.

Звучали музыка и песни, слышался громкий смех, но все с нетерпением ждали парней, которые укатили «балду». И вскоре они показались, подгоняя горящее бревно.

Все дружно закричали, выражая радость, что бревно горит, и стали помогать его подталкивать в костёр, и вскоре тот запылал ярче, подпитанный промасленным деревом.

Оливия была так заворожена этим праздником, что не замечала ничего вокруг.

Со злостью на неё смотрела Фроська и её родные. С тоской —Тимофей, а парни бросали заинтересованные взгляды.

На ней было надето сюрко, отороченной мехом, и горловина плаща тоже была меховая.

Не отставала и одежда её детей: Оливия их тоже приодела в меха. И сейчас на неё поглядывали кумушки, как на выгодную партию для своих сыновей, разглядывая и обсуждая.

Только Оливии было не до взглядов: девушка наслаждалась праздником, веселилась и играла с детьми.

Её даже кто–то утащил к костру, и Оливии пришлось прыгать с ним через него, стараясь не спалить подол.

Костёр поутих немного, и тогда и девушки решились попытать счастье, прыгнув через него. А то можно было бы и подпалить свой подол.

Её то кружили в хороводе, то дети тянули покататься на горке, и она со смехом скатывалась вниз вместе с ними.

Везде царило веселье. Все вокруг шумели, смеялись, прыгали и обменивались шуточками.

А затем началась баталия снежками. За одной снежной стенкой, слеплённой из снежных блоков, спрятались девушки, а за другой такой же стеной — парни.

Оливия хотела посмотреть на веселье со стороны, но Дарья утащила её за стену и подмигнула:

— Лепи! Нечего стоять!

Налепив снежки, все приготовились. И… полетели снаряды, попадая то в стенку, то в зазевавшуюся персону, а то рассыпались веером, встретившись ещё в полёте друг с другом.

Азарт битвы захватил её: захотелось попасть в кого–нибудь после меткого попадания в своё плечо, который рассыпался холодным покрывалом и на лице.

Мгновенно стерев снег с лица, оставшийся пушистой каймой на ресницах, девушка подхватила его, сжимая в шарик.

Первое время посматривала на показавшихся парней из–за стены и бросала, но потом уже было не до этого.

С противоположной стены снежки летели градом, рассыпаясь снежным веером от прицельного попадания, и было впечатление, что число парней удвоилось.

Слишком град снежков был непрерывным и активным.

Она только успевала немного согреть руки своим дыханием — и опять в бой!

Смех, вскрики от снежного дождя и азарт битвы. Наблюдающие со стороны подбадривали, подсказывали, и некоторые, не вытерпев, бросались помогать

Игра набирала оборот, и натиск парней стал сильнее, и девчата скоро превратились в снеговиков.

Какие снежки? Оливия стояла по щиколотку в снегу, и ей казалось, что все парни только и стреляли в её сторону.

Чепец исчез с головы, не выдержав такого напора, плащ давно скинут, а снег забился под сюрко.

Когда–то заплетённая коса немного разметалась и скользила по груди как холодная змейка.

Лицо было мокрым от снега, но она чувствовала его жар, даже пушистые ресницы покрылись застывшими капельками воды.

Сквозь смех и снежки девушка поднимала снег, скатывала в шарик и бросала вперёд, понимая, что они проигрывают.

Ответный шквал снарядов заставил Оливию отвернуться и пригнуться, хоть как–то заслониться от холодного пушистого снегопада.

И услышала торжествующий крик, — их стену разрушали парни, развалив её своими телами.

Парни повалили девчат на землю, а те старались, смеясь, выбраться из плена…

Молодые люди крепко держали девушек и срывали поцелуи, требуя приз за победу.

Оливия даже растерялась, когда кто–то прижал её к своему телу и жадно поцеловал.

Поцелуй длился мгновение, но он был знакомый, родной, и она даже приоткрыла рот в ответ, но вдохнула холодный воздух.

Она не сомневалась, — это был Тимофей.

Очнувшись, она увидела девчат, ещё борющихся в снегу с парнями, а рядом с ней никого не было.

—Привиделось…, наверное, — прошептала Оливия.

Девчата выглядели такими же растрёпанными и мокрыми. И было, непонятно, от чего щёчки были у всех красными: то ли от мороза, а то ли от чего–то запретного.

За полночь они вернулись домой: весёлые, усталые и мокрые от снега. Маняша тоже не ложилась спать, дожидаясь их.

И с улыбкой встречала замороженные сосульки: на одежде висели комочки снега, от которых на пороге вскоре образовалась приличная лужа.

А утром на крыльце она заметила кузовок с леденцами на палочке, вспомнив свое детство, когда сами делали такие леденцы из сахара.

И девушка не сомневалась, что подарок оставил ей Тимофей. Прижав подарок к груди, она грустно вздохнула.

Постояв немного на крыльце, она отнесла гостинцы в дом, а сама направилась в сарай. Животные тоже ждали свой ежедневный подарок.

И вскоре завьюжила и закружила зима свои снежные карусели, подхватывая хлопья снега и кидая их на вышедшего путника на улицу.

Редко кто проезжал по улице в такую метель. Только пробегали до сарая покормить живность и опять в тёплый дом — греться у печки.

В такую погоду все сидели по домам, поглядывая в окна на белоснежную красоту, покрывшую землю.

Но вскоре