видеть. Возможно, она всего лишь себя накручивает, но жизнь научила относиться с недоверием ко всему тому, что может на первый взгляд показаться хорошим.
— Обед в номер! — раздается за дверью женский голос.
Людмила вздрагивает от неожиданности. Обед? Да еще и в номер? Она же не заказывала. Легкая сорочка ложится на плечи. За дверью стоит улыбающаяся горничная. Симпатичная девушка, по годам не старше Людмилы. Улыбка вянет, когда она видит клеймо на щеке постоялицы. Горничная провозит вперед тележку и выставляет на столик блестящий поднос с крышкой, похожей на панцирь металлической черепахи. Рядом встает запотевший стакан с соком и завершает композицию белая роза в тонкой вазе.
Фердинанд?
— Спасибо, чаевых не нужно. Все оплачено, — голосом, напоминающим позвякивание столовых предметов, говорит горничная.
Вышколена. Хотя и противно прислуживать ведьме, но все-таки старается не подавать вида. Людмила грустно улыбается про себя и решает в следующий раз уже не пробовать принесенную еду. На всякий случай.
А сегодня можно. Судя по увядшей улыбке горничной, она не знала, что будет обслуживать ведьму. Витаминный салат, грибной суп, бифштекс с картофельным пюре — приготовлено недурно и Людмила с удовольствием поглощает принесенную еду, поглядывая на небольшой кусочек картона.
«Спасибо за прекрасный ужин»
Конечно же это Фердинанд!
Возможно, Людмила в нем и ошибается, но как гласит пословица: «Береженого и Великий мученик оберегает!» Лучше перестраховаться и остаться холодно-неприступной, чем потом разочароваться в человеке. Тем более, если человек состоит в ордене «Очей Господних». В таком случае лучше перестраховаться два раза.
Но его глаза, его улыбка, его прикосновение пальцев, через которые пробегают мелкие разряды тока…
На свет неловко выбирается романтичная половинка Людмилы. По всей видимости жестокая часть разомлела от еды и дает слабину. Дает возможность помечтать об обычном женском счастье — о любящем муже и здоровых детишках. И ведь ходят легенды, что среди Бескрайнего океана есть остров Радости, где неважно кто ты — ведьма, священник, колдун или обычный человек. Есть такая «обетованная земля», где люди живут без предрассудков вероисповедания. И они с Фердинандом могли бы там жить…
Всего лишь пара минут мечтаний и фантазий, когда перед глазами пролетает двухэтажный дом, большое хозяйство с утками и курами. В коровнике мычат три Буренки, возле дома пасутся козы. Людмила в простом платье стоит возле забора, а у ног ластится трехшерстная кошка. Людмила стоит и смотрит, как с рыбалки возвращается Фердинанд с сыновьями. Даже имена придуманы — Кирилл и Матвей. Они идут и улыбаются Людмиле, а в руках блестит чешуей связка с добычей…
Это видение заслоняют языки пламени. Картинка темнеет, обугливается и в ней появляются черные дыры, как в кинематографической пленке из-за неисправности проектора. Жестокая Людмила снова берет бразды правления в свои руки, а романтическая половинка прячется в привычный уголок. Прячется и уносит с собой радость бытия, оставляя горький привкус грусти.
Сегодня у Людмилы свободный день, поэтому она и решает навестить тритонов. Все-таки не для удовлетворения сексуальных нужд верховного инквизитора она сюда приехала…
А как же Фердинанд?
А с Фердинандом все будет хорошо — одергивает себя Людмила. Вот вернется из небольшого путешествия и найдет какой-нибудь повод встретиться. Обязательно найдет… Вот только вернется ли?
Портье указывает направление на вокзал, откуда раз в час отправляются автобусы до «Глубоких омутов». Людмила словно невзначай говорит, что хотела бы увидеть тамошние солончаки, потому и отправляется на экскурсию. Если кто спросит (а спросят обязательно), у нее есть объяснение, останется сделать пару фотографий на фоне серой соляной поверхности. Холщовая сумка на плече намекает, что она может не вернуться к ужину.
Неприязненные взгляды так и остаются взглядами — скорее всего по городку уже прокатился слушок, что ведьма ужинала с инквизитором, поэтому по дороге к ней никто не пристает. Желтый четырехколесный динозавр оказывается забит под завязку людьми, пахнущими рыбой, но у Людмилы образуется свободное пространство — никто не садится рядом. Словно она больна проказой.
Не привыкать…
Два часа тряски по выщербленной дороге позади и Людмила оказывается в поселке городского типа. Серая пыль, которую ветер несет с Белого моря, придает поселку испачканный вид, так и хочется взять тряпку и протереть дома от мелких соленых кристалликов.
И над поселком сияет золотой треугольник храма. Людмиле вспоминаются «Нижние угли» и отец Николай. Но на этот раз не нужно идти в храм и знакомиться с местными обитателями. Карта навигатора показывает, что выход к морю находится в трех километрах западнее.
Людей на улице немного — сказывается рабочее время, поэтому Людмиле удается дойти до моря практически незамеченной. Да и одежду она не зря выбрала неброскую — серые джинсы и закрытую зеленоватую кофту, которая скорее бы подошла бабушкам, чем молодой женщине. Со стороны она казалась обычной девушкой, которая спешит по своим делам. С той стороны, на которой не видно клейма.
Дома остаются позади, а впереди расстилается безграничная синяя рябь Белого моря. Белым его прозвали из-за утреннего тумана, который дымкой стелется по воде и окрашивает ее в бежевые оттенки. Вдалеке виднеются рыбацкие шхуны, которые вышли на ежедневную рутинную работу.
Ветерок сразу же угощает порцией соленых брызг, когда Людмила спускается к каменистому пляжу. Ребятня купается в другом месте, где мелкая галька не угрожает порезать ноги, поэтому здесь пусто и никто не помешает ведьме сделать то, ради чего она приехала.
Огромные валуны напоминают панцири уснувших черепах. Людмила два раза едва не падает, пока подходит к нагромождению крупных камней. В расселине так удобно укладывается одежда, будто море столетиями ждало девушку и старательно выбивало ложбину.
Людмила остается в сплошном купальнике. Не очень хорошая одежда для появления перед тритонами (поговаривают, что особи мужского пола не прочь погоняться за молодыми девушками), но в намокшем платье будет неудобно плыть. Да и возвращаться в мокрой одежде…
Из сумки на свет появляется грелка, наполненная водой «обогащенной кислородом и с наложенным заклинанием Дыхания». Теперь дело за малым — не умереть от страха, когда вода будет наполнять легкие…
Людмила минуты две набирается духа, чтобы «вдохнуть» воду. Если этого не сделать, то она не сможет дышать под водой, и окажется напрасен приезд сюда, и ночное происшествие в «Нижних углях», и пятнадцать лет жизни прожиты напрасно… И верховный инквизитор одержит победу. И ничего не изменится.
Мама, папа, дайте мне сил!
Перед глазами мелькает сцена из традиционного кошмара и Людмила решается. Теплая солоноватая вода вызывает кашель. Ее едва не выворачивает наизнанку. Инстинкт самосохранения не хочет пускать воду в легкие.
Надо. Потихоньку, но надо. Снова
