волосы Рина.
Мы стоит под душем, вода разбивается о кожу, стекает дорожками вниз. И руки Рина следуют тем же маршрутом - вниз до лобка, до слегка разведенных бедер и места между ними. Моя плоть уже влажная и чувствительная, поэтому ласки мужчины только усиливают потребности тела.
Я знаю, что вероятно сегодня мы дойдем до конца. Мне страшно от того, как стремительно все происходит. Да, для нас с Рином физическое сближение было изучающим и постепенным. Я призналась Рину, что готова выталкивать нечеткие воспоминания и последствия произошедшего со мной чем-то новым. Вытравливать их его касаниями, его ласками, готова брать все, что он мне дает. Но не станет ли мне от этого хуже?
- Если сомневаешься, милая, то не стоит - шепчет Рин и выключает воду. Он словно читает мои мысли и сомнения.
Потом мужчина заворачивает нас обоих в полотенца. Меня закутывает практически с ног до головы, себе только закрывает бедра.
В голосе миранца нет раздражения. Есть беспокойство, забота, те самые нежные нотки, которые мне нравится слышать в бархатном, грудном тембре миранца. Они как...кусочки карамели в моем любимом сладком печенье. Когда попадаются, ты смакуешь эту сладость еще сильнее.
- Давай попробуем - решаюсь я, когда мы вместе выходим в каюту - но, если я попрошу, ты остановишься.
***
Рин серьёзно кивает, будто готовится к бою. Все странно. Мы выглядим как два девственника, которые решают расстаться с невинностью по договоренности.
Я скидываю полотенце и забираюсь на кровать. Откидываюсь на подушки и прислушиваюсь к собственному телу. Лоно по-прежнему горит, оно наполнено жаром, влагой. Соски болезненно ноют, превращая потяжелевшую грудь в средоточие оголенных нервов.
Рин, будто сомневаясь, ложится рядом, потом перекатывается, накрывая меня собой и медленно, почти лениво целует. Наша слегка влажная голая кожа соприкасается. И это ощущение такое приятное, такое правильное, и так хочется...еще более близкого контакта. Врасти друг в друга, спаяться раскаленными кусочками металла. Я притягиваю Рина к себе за спину, а для надёжности еще и бедрами обхватываю.
Его член прижимается к моим складкам внизу. И даже это вызывает в теле такую эйфорию, что разум штормит, в глазах пляшут точки, а тело дрожит и лихорадит.
Рин отстраняется и смотрит на меня. Проводит ладонью по моему животу, а затем кладет руку на свою плоть и гладит мой клитор влажной горячей головкой. Он делает это игриво, с лукавой улыбкой. Его глаза теперь уже темно-синие, нечеловеческие, впиваются в каждое мое движение. Он словно впитывает в себя мое удовольствие от того, как распаляет меня еще сильнее. Я невольно трусь о мужчину в ответ. И это подталкивает Рина прислонить член к входу и надавить.
Мои глаза закатываются. Я на миг напрягаю все тело, и когда чувствую плоть Рина целиком в себе, снова расслабляюсь. В первом проникновении мужчины во время самой первой близости есть какая-то магия. Это слияние, краткое мгновение, когда мужчина и женщина становятся одним целым, для меня всегда сродни откровению. Только с Рином это ощущение единения и целостности двух половинок, мужской и женской, не пропадает ни после второго, ни после третьего толчка. Каждый раз, когда он входит в меня и останавливается, ловя мои эмоции и реакции, я чувствую эту невидимую связь, окутывающую нас. Это до невозможности странно, но кажется, что воздух вокруг густеет, тело наливается тяжестью, словно наполняется чем-то неведомым, вибрирующим, горячим.
Мне сложно представить эти потоки энергии что аккумулируют тела миранцев. Но сейчас я готова в это поверить. Потому что вокруг нас и внутри нас явно происходит что-то более сложное, чем близость или сексуальный акт.
Движения Рина из плавных становятся рваными. Я вижу капельки пота на его лбу, чувствую, как его плоть становится еще тверже. Он ласкает мой клитор пальцами, целует меня хаотично, и от мыслей о странности происходящего я снова концентрируюсь на своем мужчине и на собственных ощущениях. На огне под кожей, на расцветающем внизу живота удовольствии.
Рин кончает в меня в тот момент, когда мое лоно начинает сжиматься вокруг него. Мы вместе ловим этот оргазм. Вместе задыхаемся, глотаем губами стоны друг друга и потом еще долго лежим, соединенные чем-то более сильным, чем совместная страсть.
Нега расползается по телу. Она не сонная, наоборот, наполняющая силами. Словно волна тонизирующей энергии, позволяющая чувствовать каждую клеточку и каждую мышцу.
- Эля? - хрипло шепчет Рин - все хорошо?
- Все замечательно - признаюсь я, пытаясь унять учащенное сердцебиение.
Мы лежим рядом, переплетя пальцы и смотрим на белый пластик обшивки потолка. Я улыбаюсь, потому что чувствую, как мои демоны притихли, а моя боль ушла еще на шаг дальше. Ее смыли чувства единения, близости, удовольствия и потрясающие ощущения тела Рина на моем, плоти Рина во мне.
- Все замечательно - повторяю я, словно молитву. И так хочется, чтобы это “замечательно” не заканчивалось.
Глава 22: Последний день полета
Крейсер "Миранская комета"
Элина Илларионова
Настал последний, пятый день полета. Уже после обеда мы должны были прибыть на Миран.
Утром во время завтрака я задала Рину свои вопросы по крейсеру. Мы так увлеклись разговором, что он чуть не пропустил утреннюю пересменку пилотов. Уже перед выходом миранец пообещал, что, когда мы будем приближаться к планете, он позволит мне подняться на мостик и побыть там вплоть до пересечения орбиты и приземления на Миран.
Я потихоньку собирала наши вещи. Достала самую теплую свою одежду, которую взяла с собой - толстый свитер, куртку, ботинки. Хоть Рин и сказал, что мы приземлимся в боксе станции, а затем со станции сразу на аэролете отправимся в мой новый дом, я предпочла все же подстраховаться.
Стефану свои размеры я, кстати, отправила. Мужчина уточнил, нужно ли мне еще что-то, а еще мои предпочтения в еде. Я ответила, что у меня аллергия только на некоторые цитрусовые, но я не знаю, какие из них есть на Миране. Видимо потом Стефан обсудил этот момент с Рином, так как миранец предложил через пару дней посетить медцентр и проверить, какие местные продукты мне подходят, а какие - нет.
- Пока будем кормить тебя тем, что привозят с земных колоний или Дилоса - сказал Рин.
Наверное, моментами забота мужчин походила на гиперопеку. Но я
