Свет Илай - Яна Ярова

в обжигающе ледяную воду, но потом, как и Зарема, пошла спокойно, усмехаясь про себя — «тебе велели держаться, вот и держись». Но, все равно, мне было не понятно, отчего так Яр с Эдрином торопятся перебраться на другой берег. Боятся преследования за стычку на дороге?

Мы прошли уже метров пять, а впереди было еще не меньше двадцати, когда Зарема остановилась. Эдрин успокаивал ее ласковыми словами, а до берега уже не 20, а метров 25. Вода, прибывала! И вот сейчас я поняла, что она не только прибывала, она становилась холоднее.

И только сейчас я обратила внимание на русло этой реки. Это был глубокий каньон метров 40 шириной и не менее 10 глубиной. По отвесным берегам каньона, не то, что деревца, травинки не видать. Значит, вода доходит до его верха и сносит все на своем пути. Там, где мы переправлялись сейчас, Саяж можно было реально назвать ручейком, глубиной чуть выше полуметра.

Но вода все прибывала. Пока было неглубоко, а что будет, если вода заполнит дно каньона?

— Заремочка, давай, милая, давай, — подгонял Эдрин нашу лошадку, а я вторила ему, — давай миленькая, давай, я тебе крыс поймаю, честное слово. Только давай, вперед.

И Зарема пошла. Вот мы уже на середине реки. Вода поднялась выше пояса, ноги сковало холодом. Я вцепилась в края телеги, понимая — разожму руки и прощай. К счастью вода пока больше не прибывала. Вот уже всего метров десять до берега, Я думала, Эдрин даст Зареме передышку, но он наоборот, понукал и понукал ее.

— Давай, давай, еще немного.

Вот всего метров пять. Яр шедший сзади и подталкивающий повозку, крикнул

— Вета, веди Зарему, Эдрин, помогай мне.

Но я замерзла так, что оторвать руки от борта было неимоверно сложно. Где я нашла силы, чтобы сделать это — не знаю? Эти пять шагов до Заремы дались мне с неимоверным трудом. Я ухватила нашего дракончика за повод, погладила по морде.

— Ты же можешь, ты же у нас золотце.

И потащила ее вперед. Окоченевшие ноги едва переступали по скользким камням, но общими усилиями, мы вытолкали нашу повозку из воды. Подъём на берег каньона был очень крутой. Вот почему Яр с Эдрином толкают повозку сзади. И вот мы на берегу. Я остановилась перевести дух, но не тут-то было.

— Вета, дальше, дальше! — закричал Яр. — Сворачивай вправо, вдоль каньона.

Подошел Эдрин весь мокрый с посиневшим от холода лицом. И мы вместе увели Зарему с дороги, остановившись на самом берегу каньона. С этого места было хорошо видно и противоположный берег, и реку, и самое главное, здесь, на открытой площадке, пригревало солнце.

Эдрин достал сухую рубашку и кинул мне.

— Переоденься. Надо вещи высушить.

Я зашла за повозку сняла мокрые штаны, отжала и повесила сушить. Села прислонившись спиной к колесу. Самое главное, чтобы меня никто не трогал, не звал, не торопил, настолько я вымоталась и продрогла, переходя через реку. Но моя рубашка промокла только по самому подолу, и она закрывала ноги до середины бедра.

«Надо отдать Эдрину рубаху, его вся мокрая, пусть переоденется» — мысль билась в голове, но для этого надо была встать. Я собралась с силами, встала, выглянула из-за кибитки. Так и есть. Яр и Эдрин сняли рубашки, а вот штаны оставили. Я не знала моральных правил этого мира. У меня дома молодые люди спокойно скинут мокрые вещи, раздевшись до трусов. А тут?

— Эдрин, Яр, штаны снимайте, их отжать надо. А рубашка мне не пригодилась, — и я протянула её Эдрину. — Сам одень, вон ты — мокрый весь.

И он пошел за повозку переодеваться, а вот Яр…

Яр столбом стоял на поляне и рассматривал… Этот гад пялился на мои ноги! Нет, он ими любовался! А почему, собственно, гад? Ну и пусть полюбуется.

— Старик, Вета, смотрите, смотрите, — Эдрин, прыгая на одной ноге, выскочил из-за фургона, показывая себе за спину. Одну штанину он натянул, а вот во вторую никак не мог попасть ногой.

Мы с Яром бросились к обрыву, к реке.

_______________________

Большое спасибо за ваше внимание, следующая глава, как обычно, завтра утром.

Отдельная благодарность за подписку на автора

А там пытались перейти Саяж ещё несколько телег. Первая уже выезжала из воды на берег, А вот вторая была ещё в воде. Возничий вел лошадь под уздцы, но та, испуганная ревущей водой, не слушалась, пыталась встать на дыбы. На телеге сидели две женщины и дети. Вот одна из них соскочила, ухватилась за телегу и стала толкать ее к нашему берегу. В середине вода дошла возничему по пояс. Яр с Эдрином, наконец-то справившимся со своими штанами, бросились на помощь. А тем временем, одна за другой, почти вплотную, из лесочка выскочили еще две телеги. Именно выскочили, а не выехали. Одной из них правил юноша. Лошадь неслась, не разбирая дороги. Она на полном скаку влетела в воду, и поволокла телегу дальше за собой, остановившись посреди потока. Но тут юноша не растерялся, соскочил в ледяную воду, и почти вплавь, вода была ему по грудь, потащил лошадь к берегу. Подбежавший Эдрин, стал помогать ему. Тем временем, в воду въехала последняя телега. Но этот возничий знал свое дело. Сразу же соскочив в воду, он ухватил лошадь за удила своей твёрдой рукой, и повел её через реку. И лошадь, чувствуя эту твёрдость руки, и уверенность своего хозяина, быстро шла за ним на противоположный берег. Они едва успели. Ещё пара минут, и телега бы поплыла, и тогда её никакими усилиями не удалось бы вытащить на берег, смыло бы вместе с лошадью.

А я уже не узнавала то тСаяж, через который мы перебирались меньше получаса назад. Вода в реке поднялась уже метра на полтора и стремительно продолжала подниматься, заполняя каньон.

Едва последняя телега поднялась на высокий берег, из леса выскочили всадники. Их было десять или двенадцать. Да, двенадцать. Но, как ни нахлёстывали они своих скакунов, они опоздали. Осадив, роняющих пену жеребцов у самой воды, всадники столпились на противоположном берегу.

— Именем королевы, вернитесь! — заорал один из них истошным голосом.

— Кто это? — едва услышав крики, спросил Яр.

— Сынок местного бургомистра, забери Велис его душу, — отозвался юноша, чья телега предпоследней перебралась через Саяж, и презрительно сплюнул.

— Зачем ему душа этого поддонка? — удивлённо спросила красивая девушка в мокром платье, сидевшая прямо на земле, упираясь спиной в колесо телеги.

— Тятя, они