не чихать. А еще…
— Я сегодня кого-то убью, Шерли. Или защекочу, после того как минуем этот участок пути. Ты могла найти себе нормальных рабов?! Хотя, кого я спрашиваю.
— Мне их, вообще-то, подарили!
— Нормальным магам таких оригинальных подарков не дарят!
— Не нравится — тебе еще не поздно вернуться!
— И оставить тебе все богатства, что тут растут под ногами? Ну уж нет. Я еще и карту составлю. Да и на Адриана у меня планы.
— Лепешки, я помню.
— Какие лепешки?! При чем тут еда? Еще один лезет! Сколько их тут вообще?
Хоть бы успеть, хоть бы найти. И хоть бы нас никто не заметил. Втроем плечом к плечу идти невероятно сложно. Один шаг Ирэля, два шага Грегора, три моих. А по сторонам лучше и не смотреть вовсе. Невероятная красота редчайших белых цветов, искрящихся алыми искрами с розоватым свечением из середины, грибы всех невозможных, исчезнувших века назад с лица мира сортов, полянки розоватого мха и жемчужины его соцветий на тонких ниточках. Голубой раскидистый папоротник весь в звездах серебряных зерен, колышется, задевая кончиками широких листьев мой пояс. Красиво, сказочно, невозможно. И даже протянуть руку нельзя. Сейчас самое главное — спасти Адриана. А там уж, потом, на обратном пути или отдельной дорогой мы свое наберем. Грегор вызвался помогать, поумнел, что ли?. Знать бы еще, на что ему мой раб, раз уж он так готов рисковать во имя спасения несчастного эльфа.
— Мы скоро придем.
— Как скоро? — я встрепенулась
— Еще вон ту полянку цветов пройдем, и будет внутренняя стена. Но снаружи уже наступила ночь. Давайте здесь поспим. Тут так спокойно.
— Как на кладбище с упырями!
— Ирэль дело говорит, с ним в обнимку нас, точно, никто не тронет. А снаружи все может быть.
— Короткий привал у того камня, на час или два.
— Раскомандовался, тоже мне.
— Мастер Грег, это немного не камень. Это уснувший тролль. Тут нечисть засыпает надолго.
Адриан
Кое-как прикончил невкусную, пресную кашу — точное отражение моей нынешней жизни. Прав дед Этьена или не прав? Может надо смириться, плюнуть на все, образумиться, наконец? Вынесу общественное порицание, странно, что до сих пор никто не пришел из соседок, высказать лично все, что думают о моем дерзновенном поступке. Может быть, стерпеть наказание, если Ивалель не удастся уладить этот вопрос, и как-то жить дальше. Клеймо отвратительного поступка будет со мной навсегда. Побег, жизнь вдалеке от главы дома. Тем более, что я жил один без пригляда какой-либо взрослой достойной эльфийки, пусть хотя бы из светлых. В то, что, что я только работал и блел свою честь, на слово могут и не поверить, а значит, устроят публичный допрос, чтобы весь городок мог убедиться в моей порядочности. На слово, точно, никто не поверит, вдруг я носил публично непристойно короткий рукав рубашек или еще что? Это женатый мужчина может допустить некоторую оплошность в соблюдении норм. А нам, молодым и невинным, нельзя оставлять даже пуговицу свободной от своего места в ряду петель. Значит, сестре придется использовать дар. Ну и ладно, я же ни в чем не повинен, так пусть убедятся.
А может, ну их к черту, этих эльфиек? Сбежать обратно в Империю, устроиться на работу, накопить денег, восстановить лавку. Жаль, нет у меня сейчас никаких артефактов, нет свитков с подробной инструкцией, как их произвести. Сбежать не выйдет, нечего и пытаться. Остается проявить терпение, чувство такта, остепениться и принять сватовство соседки. Сестре со мной в одном доме будет тесно. У нее дети, муж, семья. Все заполонили их вещи, я тут лишний. Вон и дед его так посчитал, иначе, зачем бы он все это говорил.
Неспешно ополоснул тарелку водой. Почему-то поймал себя на мысли, что надо было поставить ее в шкафчик для очистки, а не мыть вовсе. И тарелка должна быть другой. Тоже с красной розой, но другая, с драконом. И все разные, непохожие, от разных наборов. Бред, точно бред, такой разномастной пестрой посуды в доме никто бы не стал держать. Шерли. Прокатилось по языку странное слово, не то хмельной напиток, не то конфета. Должно быть, тот самый напиток, от которого я так опьянел. Шерли — манящее красивое слово, пьянящее само по себе. Что же оно все-таки значит? Не буду думать на эту тему, еще не хватало приличному эльфу вспоминать спиртное.
Лучше уж зашью ворот рубашки и расправлю складку на нем. Как только стирали мою одежду, а главное, чем, что ворот так смят в одном месте и трет по шее? Может, стоит пройтись артефактом, разгладить? Где-то в доме валялся старый утюг на углях, попробую им. Вещь абсолютно дурацкая и неудобная. Но магического артефакта я тоже нигде не вижу. А спросить сейчас не у кого.
Адриан
Острое чувство тоски заполняет меня всего изнутри, вступает в резонанс с ярким солнечным светом, тонкой струйкой льющимся сквозь узкую щель в моих шторах. Задорный смех племянниц и веселый голос их деда чудятся насмешкой над всей моей жизнью. Выступил против всех порядков, принятых тут, пренебрег мнением хозяйки дома, сбежал, многого смог добиться и все. Занавес, стена, нет больше пути. И дома такого родного, где мне было бы место, тоже нет. Сестра меня любит, дед терпит, Этьен, наверняка, собирается поучать, племянницы смогут привыкнуть и даже, наверное, полюбить. Но это теперь их место, я тут никто и ничто, и с моим мнением никто не будет считаться. А может, и раньше так было, да я умудрился забыть, отвыкнуть за время самостоятельной жизни?
Не хочу так больше и не могу. Значит, надо или жениться и уходить в дом жены, или бежать. От волколака так просто не удерёшь, да и Ивалель, если захочет, все узнает, применив дар.
Работа не идет в руки. Зло зашвырнул рубашку в угол вместе с воткнутой в ворот иглой и замер, скрестив на груди руки. Кожа стала чувствительней, словно молчит о чем-то, о чьих-то других руках на моей груди. Вспомнить бы. Хотя быть ничего такого со мной не могло, я всегда соблюдал свою честь и честь рода.
— Чего вещами швыряешься? — возник дед на пороге.
— Я не одет! — поспешил я прикрыть голую грудь одеялом.
— Чего я там не видел? Или кто, ты думал, помогал тебя пьяного разувать? Не сестра же.
— Вы?! Я думал, что раздевался сам. Позор какой. Простите, я действительно не знаю, как это могло получиться.
— Всякое бывает,
