– Надеюсь, я достаточно вам доказал, – мягко пробормотал он, – иначе я просто не смогу сдержаться и до своей спальни вы сегодня ночью не дойдёте. Не будите во мне зверя и скажите о том, что просто пошутили. Что вспомнили и что не оттолкнёте моей руки в очередной раз. Теперь вы свободны, у вас нет мужа и нет его призрака за спиной. Я могу всецело принадлежать лишь вам. Так ступите же на этот путь греха и счастья.
Глава 17
Его взгляд завораживал, ввергал в пучину какого-то тоскливого одиночества и не отпускал. Словно я была заранее наказана за что-то и теперь расплачивалась за это. По лицу мужчины гуляли завораживающие тени печали и скорби. Каждый его вздох отдавался где-то под лопатками тянущей болью и осознанием того, что я причиняю ему дискомфорт. Тем, что отталкиваю, и тем, что смотрю с пренебрежением. Но я ничего не могла с собой поделать. Я не помнила их встреч, не помнила единения плоти и души. Во мне не осталось воспоминаний предыдущей хозяйки это тела.
Все, что я знала, так или иначе передавалось мне вездесущим зеркалом. И с этим я ничего не могла поделать. Магия так и осталась для меня лишь мифической вещью, которую можно использовать по собственному усмотрению. И как бы я ни пыталась это отрицать, обратной дороги уже не было. Хотелось рвать на себе волосы, кричать и биться в агонии, но вряд ли такое поведение принесло бы мне покой и умиротворение. Лишь доставило бы кучу проблем, которые пришлось бы разгребать.
Что вообще можно было предпринять в подобной ситуации? Как объяснить человеку, что перед ним не его возлюбленная, а совершенно иная душа, которая сама ещё не поняла, что ей со всем этим делать? По какой же причине могущественный, уверенный в себе мужчина так спокойно стоял на коленях и молил? Скорее всего, у них на самом деле были сильные и пылкие чувства, которые я никак не могла разделить. Просто не знала об их существовании и возможном ответе. Как бы поступила прошлая ведьма? Что бы она сделала или ответила?
Все это было для меня покрыто пеленой мрака и таинственности. А самолично распоряжаться судьбой другого человека я бы не решилась даже в момент смертельной опасности. Все это не глупые шутки, это весьма опасно, и тут надо рассчитывать каждый шаг. Иначе можно кануть в бездну и уже никогда не выплыть на поверхность. Я бы желала избежать подобной участи, а для этого мне предстояло пройти долгий путь. Вот только сказанные зеркалом слова занозой засели на подкорке сознания и теперь не давали мне покоя.
– Прошу простить мне мою грубость, – все же смогла найти в себе силы и открыть рот, – но умоляю вас, поднимитесь с колен. Не заставляйте меня чувствовать себя ещё хуже, чем сейчас. Я на самом деле не могу ответить вам взаимностью. Пусть эти искры и пробежали между нами, но они не могут быть доказательством… Точнее, я не готова вот так просто броситься в этот омут с головой. На мне слишком большая ответственность. Как король, вы должны понимать меня. По этой причине, прошу, не делайте так впредь. Не шантажируйте меня на эмоциональном уровне. Мне плохо и больно смотреть на вас такого, но и сказать «да» я не вправе.
– Оландея, душа моя, – тихо проговорил тот, утыкаясь лбом в мои колени, – почему ты продолжаешь терзать мою душу? По какой причине держишься за эту убогую страну? Если бы не ты, она бы давно перестала существовать. Но этого никто не ценит и не понимает! Так почему ты не согласишься остаться со мной? Почему продолжаешь настаивать на том, что у тебя все ещё есть незаконченные дела в этом ужасном замке?
– Я понимаю, что это может прозвучать глупо, – после секундной заминки я все же коснулась пальцами его волос и медленно погладила их, – но я не помню. Сказочником клянусь, что у меня нет ни одного воспоминания, способного подтвердить эти слова. Все моё прошлое как в тумане, я помню лишь отрывки. Отголоски того, что было. То ли это последствия проклятия, то ли неудачного покушения. Но, честно, я не знаю, что ещё могу ответить на ваши слова. Зачем я тут? Потому что это мой долг как королевы. Надолго ли? Пока не очнётся моя падчерица и я не смогу спокойно уехать, передав ей и её мужу корону и власть. До тех пор я заложница своего положения. И не имею права отказываться от своей родины и долга.
– Дорогая, – Гилир встревоженно заглянул мне в глаза, – ты действительно ничего не помнишь из нашей совместной жизни?
– Простите, – лишь тяжело вздохнула и отвернулась от него.
– Это не твоя вина, я ни в чем тебя не могу винить, – мягкий поцелуй осел у меня на кончиках пальцев, – это только моя вина. Я не должен был отпускать тебя одну. Должен был хотя бы дать с собой слуг и охрану. Но ты настояла на том, что ничего из этого тебе не нужно. А теперь я, как наивный дурак, пытаюсь доказать тебе, что люблю больше жизни. Ты жестока, моя прекрасная душа. Но в то же время милосердна. Хотя бы один козырь у меня все ещё остался. У него такие чудесные белые локоны, как у мамочки, и мои глаза. Давай вернёмся домой, и ты непременно все вспомнишь, лишь посмотрев в глаза Миратее? Прошу тебя, не жди финала, давай просто сбежим обратно в наш охотничий домик, где мир существует лишь для нас двоих.
Я лишь судорожно вздохнула и поймала отголоски пьянящей нежности, которые сводили с ума. То, как трепетно прикасался к моим пальцам. То, как поцелуи ласкали кожу запястья. Все это не игра. В каждом движении чувствовались печаль и скорбь. Неумолимое желание доказать, что все не так, как казалось на первый взгляд. И от этого становилось физически больно. Невыносимо… Словно я на самом деле губила что-то такое, чему не было определения. Ни правильного слова, ни физической величины, ни даже эфемерного эпитета. Все настолько чувственно и на грани трепета, что выворачивало душу наизнанку.
Лишь судорожные вздохи срывались с моих губ, разбивали тишину вечерних сумерек за окном. Я смотрела, просто молча наблюдала за тем, как мои чувства летели в тартарары и вспыхивали где-то в желудке приятным томлением. По телу бегали искры. Такие чувственные и многообещающие. Тело помнило, оно лучше меня знало, как может ласкать этот мужчина. Как можно ночами сгорать в его объятиях и рассыпаться на миллионы осколков, чтобы с утра вновь и вновь собирать себя, возрождаясь подобно птице Феникс.
Я застыла в нерешительности. Не понимала, что и как должно произойти. И словно цветок, увядала от слишком заботливой любви. Мне претили чувства, я всю жизнь была одна. Теперь же, пытаясь переварить услышанное и произошедшее, я могла лишь закрывать и открывать рот в безумных попытках выдавить из себя хотя бы звук. Но по какой-то необъяснимой причине мне было так страшно и так обидно, что я не могла и слова вымолвить. Причинить боль тому, кто искренне обо мне заботился, казалось кощунством.
И все же я перебирала его кудри с проседью и пыталась унять бушующие в груди чувства. Пока все окончательно не полетело в бездну. Против столь ярких и сильных эмоций я была бессильна. Словно ребёнок, впервые почувствовавший приближение волшебной сказки и Нового года. Вот и меня захлёстывало нечто подобное. Такое мягкое и эфемерное, нежное и чувственное, что становилось дурно от осознания того, что это принадлежало не мне. Все сказанные слова любви были адресованы той, кто уже умерла и чьё место я так вероломно заняла.
– Не надо, – едва не рыдая, простонала я, – мне правда это неудобно. Я не она…
– Что, прости? – Гилир удивлённо поднял на меня рассеянный взор.
– Ну, та, кого вы любили, – замялась я на секунду, – она умерла… А я её замена… Самая близкая душа из другого мира. Так как тело было не тронуто, а проклятие затрагивало лишь душу, нас поменяло местами. Там… я все равно умерла бы, сорвавшись с моста и отправившись купаться в шерстяном пальто в реке. Прошу вас, не говорите больше ничего. Вы любили её… Но я не смогу стать ей заменой… У меня нет ни воспоминаний, ни её характера, ни настоящей силы. Я жалкая подделка, которой велено отыгрывать роль и ждать конца спектакля, чтобы затем просто исчезнуть, растворившись на просторах мира. У вас остался лучший подарок от любимой женщины. Берегите дочь и дарите всю любовь ей.
