Отведи меня домой. Но это и было домом, руки Джейса вокруг нее, холодный ветер Аликанте в их одежде, ее пальцы, впивающиеся позади его шеи, в месте, где его мягкие локоны дотрагивались его кожи. Его ладони все еще плотно прилегали к камню позади нее, но он придвинулся к ней, слегка прижав ее к стене; она могла слышать терпкие нотки его дыхания.
Джейс не хотел касаться ее руками, но Клэри смогла бы до него дотронуться, и она пустила свои руки в свободное плаванье, по его напряженным рукам, по его груди, по поверхности его рельефных мышц, спеша обхватить его бока, пока футболка была смята в ее пальцах. Кончики пальцев коснулись обнаженной кожи, и тогда ее руки проскользнули под его рубашку, и она не прикасалась к нему, так долго, что почти забыла, какой мягкой была его кожа, в тех местах где не было в шрамов, как мышцы его спины выскакивали под ее прикосновениями. Он жадно хватал ртом воздух; на вкус он как чай и шоколад с солью.
Она взяла контроль над поцелуем. Теперь она почувствовала, как он ослабил напряжение, кусая ее нижнюю губу, пока она не вздрогнула, щипая уголок ее рта, пройдясь поцелуями вдоль ее челюсти, чтобы поцеловать точку пульса на ее горле, глотая ее ускоряющийся пульс. Его кожа горела под ее руками, горела…
Он вырвался, отшатнулся назад, почти пьяно, ударившись о противоположную стену. Его глаза были широко распахнуты, и лишь на одно мгновение Клэри представила, что она могла видеть пламя в них, как два огонька-близнеца во тьме.
Затем свет их покинул, и он только тяжело вздыхал, будто только что бегал, прижав свои ладони к лицу. — Джейс, прошептала Клэри. Он опустил руки.
— Взгляни на стену позади тебя, — сказал он ровным голосом. Она повернулась и посмотрела. Позади нее, где он прислонялся, на камне были одинаковые обгорелые следы, повторяющие форму его рук.
Королева Летнего Двора лежала на своей кровати и смотрела в каменный потолок ее спальни. Он был увитый свисающими решетками из роз, шипы, которых еще были целыми, каждая совершенная и кроваво-красная. Каждую ночь они засыхали и погибали, и каждое утро они были заменены свежими, как и накануне.
Фейри спали немного, и редко мечтали, но Королева любила, чтобы её кровать была удобной.
Это была широкая кушетка из камня, с периной, лежащей сверху, и участками, покрытые местами, лоскутами толстого бархата и скользкого атласа.
— Вы когда-нибудь, — спросил парень на кровати около нее, — укалывались одним из этих шипов, Ваше Величество?
Она повернулась, чтобы посмотреть на Джонатана Моргенштерна, растянувшегося на покрывале. Он просил ее называть его Себастьяном, и она это уважала, ведь ни одна Фейри не позволит обращаться к себе настоящем именем. Он лежал на животе, голова лежала на его скрещенных руках, и даже при тусклом свете, были видны его старые шрамы от кнута.
Королева всегда был очарована Сумеречными охотниками — они были сроднены с Ангелами, как и Дивный Народец; конечно должно быть родство между ними, но она никогда не думала, что найдет того, чью личность она выдерживала бы более пяти минут, до Себастьяна. Все они были так ужасно самодовольными. Не Себастьян. Он был необычайным для человека, и для Сумеречного охотника особенно.
— Вы срезались на своем остроумие, я думаю, мой дорогой, — сказала она. — Вы знаете, я не хочу звания вроде «Ваше Величество», лучше просто «Леди», или «моя леди», если необходимо.
— Вы, кажется, не против того, когда я зову Вас «красавица», или «моя прекрасная леди».
Он не раскаивался.
— Хм, — сказала она, зарыв свои тонкие пальцы в массе своих серебристых волос.
У него был прекрасный колорит для смертного: волосы как лезвие, глаза как оникс. Она вспомнила, его сестру, очень разные, далеко не такая элегантная.
— Был ли ваш сон освежающим? Вы утомились?
Он перевернулся на спину и усмехнулся над ней:
— Не совсем устали, я думаю.
Она наклонилась, чтобы поцеловать его, он обвил прядь ее рыжих волос вокруг своего пальца. Он посмотрел на завиток, ярко-красный цвет контрастировал с его травмированной кожей, он дотронулся до пряди щекой. Она хотела было сказать что-то, как кто-то постучал в дверь ее спальни.
Королева откликнулась:
— Ну что там еще? Если это не дело первой важности, то уходите, в противном случае, вы станете кормом для русалок.
Дверь отворилась, в комнату вошла одна из леди Двора — Каили Уайтвиллоу. Пикси. Она сделала реверанс и сказала:
— Миледи, Мелиорн здесь, чтобы поговорить с вами.
Себастьян изогнул бледную бровь:
— У Королевы работа никогда не заканчивается.
Королева вздохнула и встала с кровати. — Пустите его, — сказала она, — и принесите мне мой халат, становится прохладно. Каили кивнула и вышла из комнаты. Мгновения спустя вошёл Мелиорн, и склонил голову. Если Себастьян и думал, что странно, когда королева приветствует своих придворных, стоя голой в своей спальне, то он не высказал свои ироничные выражения.
Смертная женщина была бы смущена, возможно, попыталась бы прикрыться, но королева была королевой, вечной и гордой, и она знала, что она великолепна без одежды, так же как и в ней. — Мелиорн, — сказала она, — У вас есть новости от Нефелимов?
Он выпрямился. Мелиорн носил, как он обычно это делал, белую чешуйчатую броню. Глаза у него были зелёные, а волосы очень длинные и черные.
— Миледи, — сказал он и посмотрел на Себастьяна, который сидел на кровати, окутанный в одеяло до талии, — У меня есть много новостей. Наши новые Темные охотники были расположены в крепости Эдема. Они ждут дальнейших распоряжений.
— И нефилимы? — спросила Королева, когда Кайли вернулась в комнату, неся халат, сотканный из лепестков лилии. Она подняла, и Королева проскользнула в него, упаковав себя в шелковую белизну.
— Дети, которым удалось сбежать из Лос-Анджелесского Института, рассказали достаточно о том, что за всеми этими нападениями стоит Себастьян, — слегка недовольным тоном отозвался Мелиорн.
— Они бы в любом случае догадались об этом, — сказал Себастьян. — У них есть прискорбная привычка винить во всем меня.
— Вопрос в том, были ли там замечены наши люди? — потребовала Королева.
— Нет, — ответил Мелиорн с неким удовлетворением в голосе. — Дети решили, что среди нападавших были только обращенные.
— Это впечатляет, учитывая наличие крови Фейри у этого Блекторновского парня, — сказал Себастьян. — Можно было бы подумать, что они будут благосклонны к нему. Что ты планируешь с ним делать, так или иначе?
— В нем есть кровь Фейри кровь; он наш, — сказал Мелиорн. — Гвин требует, чтобы он присоединился к Дикой охоте; он будет направлен туда. — Он повернулся к королеве.
