«Гвен Фрост, ты что, совсем потеряла свой разум»? - заорал Вик.
«Тихо», - я прижала палец к губам. – «Ты хочешь, чтобы тебя услышали все в общежитие»?
«Что это - это штука здесь делает»? - выпалил Вик, зло уставившись на волчицу.
Глаза волчицы сузились, и она издала низкое рычание, она не сводила глаз с меча, будто хотела вскочить, схватить Вика со стены и хорошо встряхнуть его.
«Это не штука, это волк. Волчица, если говорить точно. Которая уже скоро ну, ощенится».
«Что же, я это вижу», - шмыгнул носом Вик. – «Она такая большая и круглая, как корова».
Рычание волчицы стало немного ниже и более угрожающе. Я положила руку на её спину и начала гладить по шерсти. Это, казалось, успокоило её, хотя она продолжала рычать на меч.
«Что же, кажется, она решила, что хочет остаться со мной ... или что-то вроде этого», - сказала я. – «Я нашла её внизу у одних из ворот, как будто она ожидала того, что я появлюсь».
Челюсть Вика снова отвисла. – «Значит, ты пустила её не территорию академии? Зачем ты это сделала»?
«Я не пускала её на территорию кампуса», - сказала я раздражённо. – «Это сделали сфинксы ... после того, как я сказала им, что она со мной».
Меч уставился на меня. – «Если бы у меня была рука, я бы ударил ею в неверии себе по лбу», - проворчал Вик. – «Нет, на самом деле я бы использовал её, чтобы вбить в тебя немного разума, Гвен. Это проклятый волк Фенрир, а не щенок с грустными глазами, которого ты нашла возле пруда и просто должна была принести домой. В случае того, если ты забыла, это тот же волк, что на горнолыжном курорте был более чем счастлив, сделать из тебя фарш.
Я вздохнула. – «Я всё это знаю. Но так же я знаю, что волчица не позволила мне замёрзнуть до смерти во время лавины и удержала Престона от того, чтобы тот убил меня своим арбалетом. Об этом ты тоже должен помнить. Ведь ты сам там был».
Вик снова вздохнул. – «Я не помню ничего подобного. Кроме того, насколько я был блестящем в бою. Впрочем, как и всегда».
«Как бы там ни было», - сказала я сквозь стиснутые зубы. – «Если волчица хочет остаться на какое-то время здесь со мной, тогда я позволю ей сделать это. По крайней мере, пока не пойму, чего она действительно хочет. Она очень многое пережила, с того времени, как сбежала от Престона. А я не особенно хорошо говорю с волками».
Вик фыркнул и закрыл свой глаз. Обсуждение закончилось. Я снова вздохнула. Теперь у меча было одно из его настроений и он, вероятно, не заговорит со мной снова, пока я не уговорю его или не подкуплю тем, что включу телевизор, начав марафон с несколькими экшн-фильмами. Может быть, это была его кровожадная природа, но Вик всецело любил смотреть, как избивают, ранят и взрывают плохих парней. Марафон с Джеймсом Бондом был его самым любимым.
Но было и хорошее в том, что Вик не разговаривал со мной. Он не противоречил мне или ещё хуже, не говорил, что я сделала колоссальную ошибку, доверившись существу, которое Жнецы научили убивать воинов, таких как я. Но я знала, что волчице это больше не нравилось. Мой цыганский дар показал мне, что было в её сердце – облегчение, наконец, освободиться от Жнецов. Она не сделает мне теперь больно.
Я прошла в ванную, наполнила чашку водой, и поставила её в ноги кровати, так что волчица могла пить, если хотела. Потом я присела на корточки на пол рядом с ней.
«Ты останешься здесь. Мне нужно выйти на несколько часов, но я позабочусь о еде для тебя и принесу её, хорошо»?
Волчица проворчала удовлетворённо, когда я почесала у неё за ушами.
«Ты знаешь, мне действительно нужно придумать тебе имя, если ты будешь находиться здесь какое-то время», - сказала я. – «Тебе бы хотелось этого? Получить имя»?
Её ухо, то в котором был вырван угол, дёрнулось. Я истолковала это как да. Я смотрела на волчицу, спрашивая себя, какое именно имя мне дать мифологическому существу. Почему-то у меня было такое чувство, что Фидо или Пушок не подойдут.
«Как насчёт Нотт»? - наконец сказала я, вспомнив имя из одной из моих книг по миф истории. – «Она норвежская богиня ночи, а твой мех делает тебя таинственной и похожей на тень».
Волчица замерла на одну секунду, потом её морда расплылось в счастливой улыбке, в то время как язык свесился с одной стороны её пасти. Он был таким же красно ржавым, как её глаза, вместо ярко красного, какими я их помнила.
«Значит Нотт», - сказала я. Волчица склонилась вперёд и лизнула меня в щёку. Я засмеялась и шутливо оттолкнула её, прежде чем встать и выйти.
Первое, что я сделала, это зашла в столовую, схватила поднос и наполнила его до верху всеми мясными блюдами, которые были в меню ужина. Сегодня можно было взять жаренные бараньи ножки, на гриле испеченное филе миньон и горы спагетти с пряными фрикадельками из телятины. Знаю, знаю, вообще-то животным нельзя давать человеческую еду. Но Нотт была мифологическим существом, та, которая на самом деле ела людей. Так что я решила, что мясо подойдёт. Кроме того, это было лучшее, что я могла сегодня сделать.
Повар, который упаковывал мою еду в коричневый пакет, смотрел на меня немного странно. По видимому спрашивая себя, сколько, по моему мнению, я смогу съесть за раз, но я вежливо ему улыбнулась. Я только надеялась, что телятина нравиться Нотт больше, чем мне. Фу.
Я была так занята с волчицей, что потеряла счёт времени и должна была спешить, чтобы успеть в библиотеку древностей к моей смене. Библиотека находилась во главе верхнего двора, верхняя точка в расположенных в звездообразном порядке строений, и рядом с ней все другие здания казались крошечными. У неё было всего больше - окон, балконов, башен.
И статуй.
По словам из лекции Метис, больше всего статуй находилось на библиотеке, чем на всех других зданиях кампуса. Мифологические существа покрывали фасад, начиная с прохода под арками, который тянулся вокруг всего здания, кончая копьевидными остриями башен на седьмом и верхних этажах. Мои шаги замедлились, и я остановилась перед ступеньками библиотеки, смотря на двух грифонов, восседающих по обе стороны.
Статуи выглядели так же, как и в моей книге миф-истории. Орлиная голова, львиное тело, когти убийц, изогнутые клювы. Они возвышались надо мной. Их очертания чётко выделялись на фоне серого, мрачного неба, в то время как их глаза без век смотрели на меня и следили за каждым моим шагом. В моей голове появилась образ моей мамы, который я видела, когда коснулась её дневника, как она сидела на ступеньках библиотеки между двумя грифонами.
Я спрашивала себя, что моя мама думала о статуях, и считала ли она их такими же зловещими, как и я. Даже больше, чем сфинксов, которые охраняли ворота. У меня с грифонами появлялось всегда такое чувство, будто они в любую секунду могут ожить, стряхнуть с себя свои каменные оболочки и разорвать меня на кровавые куски.
