В крошечной ванной комнате едва ли хватило бы места для троих, а Дамон нес на руках Бонни. Он наполнил старинную, четырехфутовую ванну водой, которая, как ему подсказали его чутко настроенные инстинкты, была на пять градусов выше ледяной температуры тела Бонни. Он пытался объяснить Елене, чем он занимается, но она, казалось, потеряла к этому всякий интерес и кружила по спальне Стефана, как большая копия Тинкербелл, посаженная в клетку. Она натыкалась на закрытое окно, а затем подлетала к открытой двери, оглядываясь по сторонам.
Какая дилемма. Попросить Елену раздеть и искупать Бонни и пойти на риск, что она может окунуть ее в воду не той стороной? Или попросить Елену сделать это, а самому присмотреть за ними обеими, но не прикасаться - пока не случиться какая-нибудь катастрофа? Плюс, кто-то должен найти миссис Флауэрс, чтобы она сделала горячие напитки. Написать записку и послать с ней Елену? Тогда здесь в любой момент может стать на одну пострадавшую больше.
Дамон поймал взгляд Елены, и все незначительные заботы, кажется, испарились. Слова появились у него в голове, даже не побеспокоив его уши.
«Помоги ей. Пожалуйста!»
Он вернулся обратно в ванную, положил Бонни на плотный коврик, лежавший там, и стал освобождать ее от одежды, как креветку от панциря. Сначала снял толстовку, а затем летний топ, который был под ней. Затем маленький бюстгальтер - чашечки размера А, - печально заметил он, отбрасывая его и стараясь не смотреть прямо на Бонни. Но он не мог не заметить, что следы от уколов, оставленные деревом, были повсюду.
Затем должны были последовать джинсы, но возникла небольшая заминка, потому что ему пришлось сесть и положить ее ноги к себе на колени, чтобы стянуть с нее туго зашнурованные высокие кеды, прежде чем с ее лодыжек можно будет снять джинсы. А затем и носки.
Ну вот и все. Бонни лежала обнаженная, за исключением следов ее собственной крови на теле и розового шелкового нижнего белья. Он поднял и погрузил ее в ванну, вымокнув и сам. Вампиры иногда принимали ванны с кровью девственниц, но только по-настоящему сумасшедшие пробовали это на самом деле.
Когда он уложил Бонни в ванну, вода в ней стала розовой. Он не стал закрывать кран с водой, потому что ванна была очень большая, а сам сел рядом, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию. Дерево влило в Бонни какую-то жидкость через иголки. И что бы это ни было, это было совсем не хорошо. Значит, нужно от этого избавиться. Самым разумным решением было бы высосать это, как яд после змеиного укуса, но он не мог решиться сделать это, пока не был бы уверен в том, что Елена не проломит ему череп, если найдет его методично обсасывающего верхнюю часть тела Бонни.
Ему нужно было придумать что-то получше. Кровавая вода почти не скрывала миниатюрных форм Бонни, но она помогала сделать детали более размытыми. Одной рукой Дамон поддерживал голову Бонни у края ванны, а другой же он начал выдавливать и соскребывать яд с ее руки.
Он понял, что делает все правильно, когда почувствовал смолистый сосновый запах. Яд был таким густым и липким, что даже еще не успел впитаться в тело Бонни. Дамон смог бы таким образом очистить ее тело от небольшого количества этого яда, но было ли этого достаточно?
Осторожно, наблюдая за дверью и напрягая все свои чувства, Дамон поднял руку Бонни к своим губам, будто собираясь ее поцеловать. Но вместо этого, он взял в рот ее запястье и, подавляя желание укусить, начал просто высасывать яд.
Он почти немедленно сплюнул. Его рот был полон смолы. Соскребания яда определенно было недостаточно. И высасывания тоже. Даже если бы он нашел еще пару десятков вампиров и прилепил бы их всех к маленькому телу Бонни, как пиявок, это тоже бы не помогло.
Он снова присел на корточки и посмотрел на нее, на эту смертельно отравленную ядом женщину-ребенка, которую он давал слово спасти. В этот момент он понял, что промок до самой талии. Он послал негодующий взгляд на небеса и стянул с себя черную кожаную куртку.
Что еще он может сделать? Бонни помогло бы заклинание, но у него не было ни малейшей идеи о том, какое специальное заклинание ей нужно, и он не знал ни одной ведьмы, к которой можно было бы обратиться. Знакома ли миссис Флауэрс с колдовством? Помогла бы она ему, если бы умела колдовать? Или она просто сумасшедшая старая леди? Существует ли какое-нибудь общее заклинание - для людей? Он мог бы отвезти ее к таким же смертным людям, как она и позволить им попытаться применить свои некомпетентные знания - привезти ее в больницу - но тогда врачи будут иметь дело с девушкой, которая была отравлена Темными Силами из таких темных мест, которых им никогда не будет позволено увидеть или понять.
Рассеяно, он вытирал полотенцем руки и ладони и свою черную рубашку. Теперь, он взглянул на полотенце и решил, что Бонни, по крайней мере, заслуживает капельку скромности, особенно сейчас, когда он больше ничего не мог придумать, чтобы ей помочь. Он опустил полотенце в воду, растянул его и подоткнул концы под тело Бонни, закрыв ее от ног до горла. В некоторых местах полотенце всплывало, в других тонуло, но в целом, исполнило предназначение.
Он сделал воду погорячее, но это было уже неважно. Бонни действительно умирала, такая молодая…
«Давным- давно, в Италии, мои сверстники правильно называли таких, как она, -«девицами» - уже не девочка, но еще не женщина…» - подумал он. Это было особенно удачное слово, так как любой вампир мог бы сказать, что она была еще девицей в обоих смыслах.
И ведь все это произошло прямо перед его носом. Ловушка, быстрая атака, блестящая техника и синхронность - они убили эту девушку, пока он просто сидел и смотрел. Апплодисменты.
Дамон мог чувствовать, как что-то медленно поднималось у него внутри. Это вспыхнуло огнем, когда он подумал о наглости малахов, которые охотились на его людей прямо перед его носом. Он даже не задавался вопросом, когда эта группка в машине успела стать его людьми - он полагал, потому что они были так близко в последнее время, что, казалось, он мог ими распоряжаться, говорить кому из них жить, а кому умирать, или стать такими же, как он сам. Пожар внутри разгорался все больше, когда он подумал о том, как этот малах манипулировал его мыслями, погружая его в блаженное созерцание смерти, пока сама смерть разворачивалась прямо у его ног. А теперь пламя внутри достигало угрожающих масштабов, потому что он слишком много увидел за этот день… И это было действительно невыносимо…
… И это была Бонни…
Бонни, которая никогда не причиняла вреда… безобидному существу по злому умыслу. Бонни, которая была, как котенок - только показывала коготки, но никогда бы никого не поцарапала. Бонни, с ее волосами, которые были почти земляничного цвета, но выглядели всегда так, как будто пылали огнем. Бонни, с ее просвечивающей кожей, с нежно-фиолетовыми речками и устьями вен на ее шее и внутренней стороне рук. Бонни, которая еще совсем недавно украдкой смотрела на него своими большими детскими глазами, карими, сверкавшими как звезды из-под ресниц…
