***
Следующий день выдался ужасным. Их снова рано разбудили, а Полина не ложилась. За завтраком было противостояние Сэнты и «Вэ в квадрате». А профессор Швайн не дал поспать, и занятие он начал с проверки домашнего задания.
— Принцесса Полина, будьте добры расскажите нам, что вы вчера узнали, — попросил профессор, но, не видя никакой реакции, он повторил. — Принцесса Полина? Полина!
— А, да, я. Что так орать? — подскочила принцесса.
— Повторите, пожалуйста, то, что я вчера объяснял, — надменно потребовал он, поправляя очки.
— Философия — это очень важная дисциплина, без которой, — замямлила она.
— Садитесь, два, — грозно сказал Швайн. — Эдуарда.
Полина радостно села и продолжила спать. Эдик рассказывала долго, правильно, он периодически ее останавливал, задавал уточняющие вопросы. Во время опроса профессор дергал Полину, которая чисто из хорошего воспитания, не сказала, где она видела философию и его в частности.
— Хорошо, — наконец перестал мучить ребенка учитель. — Садись, три.
Эдик замерла в шоке, Полину пробрал истерический смех.
— Я сказал, садитесь, — повысил голос он. — Принцесса Полина, можете замолчать.
Наступила гробовая тишина. С довольным видом профессор стал вещать очередную чушь.
Зельеварение прошло не намного лучше. Их заставили варить эликсир после единственного прочтения рецепта, мало того, что девочки на слух частично его запомнили, так половину ингредиентов они впервые слышали.
Эдуарда была сильно подавлена, и только гордость не дала ей разреветься. А вот Полина отнеслась ко всему философски, она смешала все, что было под рукой, получился маленький бабах и много дыма, так что оставшиеся пол пары принцессы узнали о себе много «интересного».
А вот этикет прошел очень быстро, можно сказать его и не было. Оценив душевное состояние девочек, Сэнта отправила Полину спать, а с Эдик перенеслась к себе в комнату.
Небольшая, но уютная гостиная с камином, диваном и журнальным столиком, две двери, одна вела в кабинет, другая в спальню, как предположила Эдик. Сэнта ее усадила на пушистый ковер перед потрескивающими дровами, накрыла пледом, сама села рядом.
— Рассказывай, что случилось? — попросила она.
— Ничего, все хорошо, — убито прошептала девочка, с трудом сдерживаясь.
Вдруг, ей стало очень холодно, и Эдик сильнее закуталась в плед. Заметив это, Сэнта ее обняла, излучая тепло. Предательские слезы полились по щекам, принцесса тихо плакала, изредка всхлипывая.
— Это тебя профессор Швайн довел или «Вэ в квадрате»? — осторожно спросила Сэнта.
— Оба, — тихо сказала она, всхлипывая.
— Разберемся. Хватит плакать. Все будет хорошо. Посмотри на меня. Вот хорошо. Теперь улыбнись.
У Эдик вышла измученная улыбка.
— Да, никуда не годится. Эдуарда, не принимай близко к сердцу. Они действуют по схеме института: пресс-метод, как мы прозвали. Сначала дается невыполнимое задание, потом наказание, вынос мозга. Потом создается стимул к безоговорочному подчинению, — постаралась объяснить она. — Не думала, что они будут на вас эту методику применять.
Эдик слушала внимательно, глотая слезы обиды. Она сначала успокоилась, но потом ее накрыла вторая волна истерики.
«Довели ребенка. Я найду на них управу», — зло подумала волшебница. Видя, что диалог не получился, и подопечной лучше не стало, она протянула ей кружку с горячим шоколадом, куда добавила успокоительное зелье.
— Пей, — приказала Сэнта, расценив, что другие методы воздействия не помогут.
Девочка одним глотком выпила пол чашки и упала на ковер. Сэнта машинально проверила у нее пульс.
— Спит, — она сама сделала глоток из той же чашки.
«Вот блин, зелье перепутала», — подумала «ответственная за все». Она, пошатываясь, подняла Эдик на руки и отнесла в свою спальню, упала рядом на кровать, больше сил бороться со сном у нее не было.
***
Пробуждение было очень тяжелым. Тело ломило, голова раскалывалась, а во рту, словно кошки нагадили, и жажда мучила, а еще тошнило. Эдик застонала.
— О, проснулась. С недобрым утром, — ее оглушил, как раскат грома, тихий голос Сэнты.
— Уууу, — слов у нее не было, да и не в состоянии была сейчас разговаривать.
Волшебница слезла с подоконника, поставила чашку с дымящимся кофе на стол, взяла кружку с непонятной жижей болотного цвета, села на край кровати, помогла девочке приподняться и положила под ее голову подушку. Вручила ей в руки кружку. Эдик взяла ее трясущимися руками, попыталась удержать, женщина вовремя перехватила ее ношу, иначе сомнительное содержимое емкости вылилось бы.
— Давай, я, — Сэнта поднесла кружку к ее рту.
Сначала Эдик собиралась сделать глоток, но потом передумала, с опаской поглядывая на жижу. Заметив это, Сэнта сама из нее сделала глоток, сдержавшись, чтобы не скривиться и не выплюнуть.
— Смотри, это не отрава. Да, на вид не красиво, на вкус не лучше, но станет легче, — уговаривала она.
Эдик сделала глоток, скривилась.
— Хорошо, давай еще глоточек, — уговаривала она, радуясь, что самой пришлось пить меньшую дозу лекарства. — Вот умница, осталось чуть-чуть.
— Я больше не могу, меня сейчас вырвет, — запротестовал ребенок.
Сэнта с чувством победителя поставила пустую кружку на тумбочку.
— Легче? — заботливо поинтересовалась учительница.
Эдик прислушалась к себе: тело больше не ломило, руки не трясло, голова не болела, свет не резал глаза, но по-прежнему подташнивало, о чем она и сообщила.
— Это пройдет, — заверили ее.
— А что это было? — поинтересовалась принцесса, собираясь встать.
— Лежи, у тебя сегодня постельный режим, — остановила ее попытки подняться Сэнта, и объяснила. — Это своего рода похмелье. Зелье, что мы вчера выпили экзотическое снотворное с отдалённым эффектом алкогольного отравления.
— Зачем такое снотворное вообще надо? — удивилась принцесса, поражаясь его наличию у наставницы.
— Как сказать, полезная вещь, если знать, как применять, — уклончиво объяснила она. — Мне сейчас надо отлучиться по делам, а ты спи. Если понадобится уборная и ванная за той дверью. Там халат и полотенце есть. На тумбочке колокольчик, если понадобится, позовешь прислугу, — сама при этом неосознанно поморщилась, на своей территории не любила посторонних, указывая на неприметную дверь.
— Может я к себе? Да и на занятия надо, а я ничего не выучила, — приуныла Эдуарда.
— Нет, ты останешься здесь, так безопасней для тебя и мне спокойней. Зелье в принципе безвредное, но доза большая для столь юного организма. Занятий сегодня не было. Кстати, интересно, что это твоя сестра второй день носом клюет, а сегодня она не соизволила осчастливить своим присутствием профессоров?
— Я откуда знаю, — не моргнув глазом, соврала Эдик.
— Взрослым врать не хорошо, мне особенно, но если не хочешь говорить, сама узнаю. Так даже интересней, — она щелкнула ее поносу.
Сэнта встала и пошла за ширму, через минуту вышла в классическом костюме, черная юбка и белая рубашка, в черных туфлях на шпильке.
— Я быстро. Сладких снов, — и она сгорела.
Эдик честно пыталась заснуть, рассматривала на потолке лепнину, считала баранов, досчитала до ста, не помогло. Зов природы заставил встать, пошатывая, она дошла до уборной. Моя руки, принцесса бросила взгляд на ванную, душевую кабину, мини бассейн, и, не удержавшись, набрала ванну с пеной маслами и понежилась там, пока вода не остыла. Укутавшись в махровый халат, легла на кровать и не заметила, как заснула.
***
Сэнта вернулась намного позже, чем предполагала, но довольная. Она получила то, что хотела и обломала гулянку старшей принцессы, припугнув молодого человека. Кто б сомневался, что может делать подросток по ночам, чтобы потом весь день спать — естественно на танцах пропадать! Поставив поднос с едой на столик возле окна, она подошла к кровати. Свернувшись калачиком, ребенок сладко спал. Будить не хотелось, но желательно, чтобы она поела хоть раз за день, а сейчас был поздний вечер. Сэнта села на краешек, скинула туфли, наслаждаясь освобождением ножек, и подползла к принцессе.
