но может молодость, а может мне от неизвестного папеньки досталась любовь к прекрасному, однако мой домик заметно отличался от жилищ всех знакомых мне ведьм. Обычно они старались придерживаться мрачных цветов, и ведьмовской атрибутики, нагоняя на местных жителей суеверный страх. Черепа на входе, чучела животных со стеклянными светящимися янтарем глазами, серые заборчики и пугающие взор огромные зубастые тыквы. Однако даже дома всех знакомых мне ведьм, были просто детской пугалкой по сравнению с хижиной колдуна.
Покосившийся черный забор, черная земля из которой торчали треснувшие конечности: руки, ноги, кое-где выглядывали черепа. Ни травинки, ни кустика. Зато у самых ворот стоял белеющий костями скелет, устремивший черноту глазных впадин прямо на меня.
Я поежилась.
Волосы свернулись змейками, умели бы шипеть, зашипели. Это ведьмы не пугливые, а волосы у меня еще те, видимо, папочка был эмоциональным и трепетным человеком. От того, и я не совсем нормальная ведьма. Бабуля никогда мне о родителях не рассказывала. Я знала только то, что мама отреклась от ведьмовства и ушла вслед за возлюбленным. А меня оставила. Потому как хотела, чтобы я стала настоящей ведьмой. Да и принято у нас так, первая девочка всегда остается со старшей ведьмой рода, и та передает ей всю свою силу. В моем случае этот закон не сработает. Своего ребенка я буду воспитывать сама. Я понятия не имеют где моя мать. Но и не виню ее. Она пошла за любовью, что очень большая редкость и счастье для ведьмы. Мы ведь как обычные люди не влюбляемся, не ценим прекрасного, не видим радости в чувствах. Наши союзы заключаются с колдунами и ведьмаками из расчета поддержки уровня силы рода, а еще лучше увеличения ее. И снова же это не про меня. От вида всех колдунов, что хотели заключить со мной союз, меня воротило. Напыщенные и самовлюбленные ведьмаки вызывали отторжение. Видимо, и за это, спасибо, моему папочке — обычному человеку. А человек он судя по всему был очень хороший, что не могло не наложить отпечаток и на меня.
Размышляя о своей семье, я подошла к воротам и уже хотела открыть, как скелет резко, и совершенно неожиданно, рявкнул, дребезжащим потусторонним голосом:
— Куда движешься, путница! Здесь нет хода живым!
Я ведьма не пугливая. Но волосы мои дыбом встали. Одно радовало, кричать они не умеют, иначе вся окрестная деревенька всполошилась бы.
— Нечистые бы тебя побрали! — раздраженно, ответила я скелету.
Он щелкнул челюстью.
— Бойся и ступай отсюда!
Судя по тону, он был очень доволен эффектом который произвел.
Я нахмурилась и ударила метлой в землю так, что черная пыль поднялась.
— Где ты видел ведьму, что обычного скелета испугается? Помолчал бы уж, проклятый. Или совсем попутал кто есть кто?!
И постаралась пригладить волосы.
Те упорно топорщились.
Я ментально пообещала остричься на лысо.
Это подействовало.
Они улеглись паклями делая вид, что не живые. Значит про локоны можно забыть. Явлюсь пред очами колдуна так, словно у меня неудачный понедельник после шабаша.
Череп не сводил с меня черноты глаз.
— Веди к хозяину! — гаркнула на него я. — Чего глазеешь, ведьмы не видел?
Скелет тут же подобрался, вытянулся в струнку.
— Простите, не сразу понял кто передо мной. Старый. Глаза плохо видят.
И постарался мне поклониться. Его кости предупреждающе затрещали. Я, надменно, махнула рукой.
— Веди уж. Да быстрее. Пока кости несут. А то гляди развалишься.
Скелет развернулся и, покачиваясь, направился к дому. Я пошла следом. Вблизи жилище колдуна выглядело еще мрачнее. Без окон. С покосившимся черным крыльцом, над которым нависала жуткая морда какого чудовища.
Едва мы приблизились, как морда открыла зубастую пасть.
— Кто? — пронеслось замогильным голосом.
Волосы повторно попытались встать дыбом, но я предупредила их и напомнила о кардинальной стрижке. Они обреченно улеглись обратно.
Я вскинула голову.
— Ведьма Алисия из Аларма.
— Проходите! — прозвучало столь жутко, что скелет, стоявший передо мной, поспешно открыл дверь и отскочил в сторону пропуская меня внутрь дома. Сам он в него не вошел. А побыстрее прикрыл за мной дверь. И стало темно. Вот хоть глаз выколи. Я прижала метлу к себе и на ощупь двинулась вперед. Сделала пару-тройку шагов и вдоль стены вспыхнули тусклые свечи. В их свете стали видны жуткие чучела на стенах. Иссохшие тушки летучих мышей, свисающих с потолка. Ящерки, связанные за хвосты. Высунувшие языки лягушки. И траурный запах ладана. Удушающе пронзительный.
М-да, атмосферно. Уверенна, что заглянувшие сюда путники испытывали полное погружение в мир таинства и жуткого колдовства. Но я ведьма бывалая, меня такими эффектами не проймешь. Крепче сжала метлу и двинулась туда, где огоньки горели ярче всего.
Интуиция не подвела. Я вышла в круглое помещение с нарисованной в центре пентаграммой. Здесь были те же мыши на потолке, стены с выдавленными в них жуткими мордами монстров, чучела сов и воронов, стоящих на узких тумбах. А так же парочка светящихся шаров и колбы со странным свечением. И свисающие с крюков на стенах, связанные вязанки змеи. А еще очень много лампад, источающих жуткий смрад. От приторного запаха которого у меня кружилась голова и першило в горле.
Я закашлялась.
От стены, там, где были змеи, отделилась высокая тень. Повернулась. Рассмотреть кто там находился, из-за чада и в тусклом свете свечей, было невозможно.
Силуэт выглядел размытым черным пятном. Высоким пятном. Крупным. На полкомнаты. Не была бы ведьмой, испугалась бы. Уж слишком силуэт походил на призрачный. Словно только из темного мира вышел. И произнес глубоким, потусторонним голосом:
— Ведьма Алисия?
— Она самая, — сквозь кашель сказала я. — С кем имею честь разговаривать?
— Что ж вы шли и не знали к кому? — поинтересовались у меня насмешливо.
— Имен сильнейших колдунов вслух не произносят, — постаралась я задобрить хозяина.
Он довольно хмыкнул. Колдуны любят лесть, собственно, как и ведьмы.
— Арисий, — прозвучало надменно и торжественно.
Я склонила голову.
— Для меня честь посетить ваш дом, Арисий.
Я не видела лица колдуна, но готова была поклясться, что на нем
