не юнец бегать за понравившейся девочкой и дергать ее за косички. Я был очень зол, когда ты ускользнула у меня из-под носа в клубе. Но я понимаю — ты испугалась. Да и я сплоховал. Ждал ведь тебя. Все молоденькие красавицы нашего района часто туда приходят. Была надежда, что и ты не пройдешь мимо. План был прекрасен, а вот исполнение... Нужно было быть внимательней, слишком поздно заметил тебя, упустил момент с берком. Совсем голову потерял.
— Вас называли волком.
— Ну, а кто же я еще, — он пожал плечами. — Твои подруги тебя не сдали. Все твердили — не знаем, только познакомились, но так, что и имен не спросили.
— Ну это правда, — я замерла, поймав его блуждающий взгляд в районе своей груди.
Халатик расстегнулся и обнажал ее верхнюю часть. Мужчина буквально прикипел к декольте и зыркал не мигая. Его руки в это же время жили своей жизнью, исследуя изгибы моего тела.
И вдруг до меня дошло, что я совсем перестала сопротивляться, мне было даже чуточку приятно.
Вспыхнув от смущения, покраснела.
— Значит, зря наказал, — хмыкнул он, — что же исправлюсь.
— Что вы сделали? — выдохнула я.
— Да ничего, — отмахнулся он, — сама убедишься. Что я дурак пакостить желанной?!
— Перестаньте... и отпустите уже меня.
— Не хочу, Катюша, вот так бы и держал.
— Мне нужно убраться до конца, выкинуть мусор.
— Нет, твоя должность мне не нравится.
— Но зато она нравится мне. Может это и грязная работа, зато честная. Я не ваши феечки...
— Нет, ты совсем другая, — он сжал меня в своих руках. — Я отпущу тебя... сегодня, но обещай, что ты никуда не пропадешь и не побежишь писать заявление. Просто пообещай.
— Не уволюсь, если вы пообещаете больше руки, как сейчас, не распускать.
— А разве тебе плохо, Кать?! Я тебе противен?
Его руки стали тяжелее, а взгляд такой, словно в душу заглядывал.
— Нет... но. Это неприлично. Вы мне никто и... так себя вести... Вы унижаете меня.
— Почему? — он приподнял бровь. — Не домогаюсь, готов ручки целовать, на руках носить. Где же здесь унижение?
— Я не позволяла вам и не говорила «да».
— Так позволь! — уголки его губ приподнялись. — Дальше, чем сейчас я не зайду, обещаю. Только не исчезай...
— Тогда отпустите, — прошептала смущаясь.
— Отпущу, — он подался вперед и, резко обхватив мой затылок, поднял голову, заставляя смотреть в его глаза. — Я очень добр с тобой, Катя. Готов нажимать себе на горло и ждать. Готов идти на уступки и слышать тебя, девочка. Мириться с твоими отказами и отступать... Но... ты должна быть рядом, у меня на виду. Я не позволю тебе уволиться.
— Да я и не собиралась, Мстислав Вячеславович.
— Просто Мстислав, уже ведь сказал... Вот и славно, что ты умная малышка. Работай. Никто к тебе не полезет. Зарплату подниму...
— Мне хватает и того, что платят, — возразила я.
— Гордая... — улыбнулся он. — Ну что же... Иди домой, девочка.
Несмотря на произнесенную фразу, он продолжал держать меня. Его взгляд ласкал мои губы. Казалось, еще мгновение и он поцелует. Но нет... Моргнув, мужчина нехотя разжал руки и помог мне встать на ноги.
— Иди, Катенька, пока отпускаю. Беги...
Неуверенно сделав шаг назад, замерла, он смотрел тяжело, словно хищник. Наверное, стоило мне сейчас замешкаться — снова поймал бы. Но я проявила расторопность. Подхватив ведро, вылетела из кабинета.
Уборку не закончила, но сам виноват.
Пока бежала по коридору, все пыталась собраться с мыслями. Как теперь быть? Уволиться? Гордость вопила, что да, а разум шептал обождать. Можно ведь просто не попадаться ему на глаза. Буду отсиживаться в нашей уютной коморке, пока он не уйдет. В конце-то концов два месяца почти отработала, а всего раз на него нарвалась.
Все будет нормально. Успокоится и забудет обо мне, как очередная феечка на горизонте нарисуется...
... Убрав инвентарь в кладовку и стянув с себя рабочий халат, я глянула на свое отражение в зеркале, висевшем тут же для удобства переодевания. На меня смотрела молоденькая девушка с большими голубыми чистыми, как принято говорить, глазами и длинными, собранными в простую косу, светло-русыми волосами. Невысокая, худенькая ладная фигурка скрывалась под бесформенной одеждой.
Я еще раз всмотрелась в отражение собственного лица. Красивая ли я? Не знаю, никогда не думала об этом. Наверное, да! Изящный изгиб бровей, высокие точеные скулы, маленький аккуратный носик. Чуть вытянутое лицо, которое, правда, немного портил подбородок. Слишком четкими были его очертания. Про такой говорят «упрямый». Да это соответствовало моему характеру.
Я всегда была упрямицей.
Накинув на плечи куртку и съев последний пирожок из пакета, двинулась на выход. Осталось только сдать ключи, и мой рабочий день закончен.
Спешно добравшись до поста охраны, оставила на стойке ключи. Покрутилась и сообразила, что начальника охраны нигде не видно. И как быть?
Я всегда расписывалась в журнале, что закрыла все кабинеты. Это было правило.
Помявшись у стойки, опять забрала все ключи и пошла искать усатого мужчину. Прошла по этажам в абсолютной тишине и вдруг услышала громкий голос.
Мстислав!
Он явно кого-то распекал.
Повинуясь своему любопытству, прошла чуть вперед.
— Искал, говоришь, — рычал он зверем, — ты хоть сам понимаешь, как облажался? Мне сейчас, что с тобой делать? Сразу выпинывать или шкуру спустить за такую работу? Что ты молчишь как бычок? Отвечай!
Я подкралась еще ближе и заглянула в щель приоткрытой двери, держась на расстоянии.
Евгений Петрович! А вот и начальник охраны нашелся. Да ему сейчас явно не до ключей.
— Кто же знал, Мстислав Вячеславович, мы ведь искали... — он запнулся, не договорив.
— Кого вы искали, остолопы? Где вы искали?! — Уперевшись в столешницу руками, Мстислав подался вперед. Вид у него в этот момент был действительно звериный. Ну точно — волчара бешеный! — Два месяца ты мне отчеты писал, бурную деятельность демонстрировал, руками разводил... Тебе самому как?! Ты облажался!
— Я... — «усатый дядь» почесал лоб. — Мне и на ум не приходило. Сейчас я думаю, что это странно. Может, что скрывало ее.
— Тупость твоя ее и скрывала! — рявкнул зеленоглазый. — Ты что остолоп прыщавый? Ты — матерый
