– Ты же понимаешь, ты и я не подходим друг… – начала говорить я, но в этот момент Бенефис порывисто поцеловал меня. Его мягкие губы коснулись моих, властно сминая их и даря какое-то невероятное ощущение полёта. Ещё никто и никогда не целовал меня с таким пылом. Меня мгновенно бросило в сладкую дрожь, стало тяжело дышать, сердце пропустило удар, а затем забилось втрое быстрее.
Бенефис прижимал меня к себе, и всем телом я ощущала его жар и желание овладеть мною. Я запустила пальцы в его густые волосы, одновременно наслаждаясь прикосновениями уверенных ладоней к моей спине. Древесный аромат его одеколона дурманил мою голову. Мужчина поднял меня на руки и словно ничего не весящую пушинку отнёс на диванчик в своём кабинете. Когда его пальцы расстёгивали миниатюрные пуговки на моей блузке, раздался стук в дверь.
– Бенефис, тут пришёл Дарион Блэкшир, говорит, ему срочно необходимо с Вами встретиться, – раздался голос Эллочки с той стороны двери.
Брюнет перед мной отчаянно простонал, а затем смачно выругался.
– Подожди минуту, я сейчас его спроважу, – шепнул мужчина мне и направился в приёмную.
Я же осталась одна полулежать на диване кабинета. «Какого дьявола, Лоли, что ты делаешь? Ты что, совсем голову потеряла – спать с собственным начальником? Да ещё в какой обстановке: на диване для посетителей! – вдруг очнулся внутренний голос. – Как думаешь, сколько посетительниц своего кабинета он брал конкретно на этом диване? А среди них была Эллочка или же её он предпочитает брать исключительно на своём рабочем столе?» Недостойные мысли и картинки замелькали в моей голове, я тут же осознала, где я нахожусь и что делаю. Мои пальцы сами собой стали суетливо застёгивать пуговки на рубашке, после чего я подскочила с дивана и выбежала в приёмную своего шефа, чуть не столкнувшись нос к носу с самим Бенефисом.
Элла удивлённо посмотрела на меня. Ну да, она ведь не видела, как я заходила в кабинет к её начальнику. Она наверняка думала, что он там один. В приёмной стоял ещё один мужчина с приятной внешностью в безупречном деловом костюме. Он посмотрел на меня, выбежавшую из кабинета Бенефиса с раскрасневшимися щеками, растрёпанными волосами, криво и не до конца застёгнутой блузке, и насмешливо вскинул одну из бровей:
– И это твоё дело, Бенефис? Право, несерьёзно. Нам надо поговорить прямо сейчас…
Я ойкнула, покраснела ещё сильнее, пробормотала извинения и как ошпаренная выскочила из приёмной шефа. Кажется, мой брюнет что-то прокричал мне вслед, но я не слышала, что он мне говорил. Я уже стремительно неслась в свою лабораторию. Как же мне было стыдно в этот момент! Неужели я вот так легко преступила все свои принципы, и практически сдалась под напором всего лишь одного поцелуя? А Элла и этот Дарион видели меня, выскочившую как ошпаренная из кабинета Бенефиса, и наверняка сделали несложные выводы о том, чем мы там занимались. Теперь наверняка по всему департаменту пойдут гулять слухи о том, что меня взяли на государственную службу исключительно из-за смазливой внешности, и в рабочее время я отдаюсь начальнику. О, как же стыдно!
До конца дня я просидела в лаборатории, наводя порядок и занимаясь заполнением форм по артефактам. Дикса милостиво не стала комментировать мой растрёпанный вид и явно наспех застёгнутую блузку. К моему удивлению, сосредоточившись на работе, все мысли о Бенефисе ушли на задний план. Как маг-вещевик я сканировала ауру неизвестного артефакта и записывала все его особенности. Форма была одна на любые предметы: название артефакта, его цвет, состояние, материал, цвет и форма ауры, сила и интенсивность магии, наличие необычных свойств. Дополнительные, но необязательные поля: где найдена улика, когда и кем изготовлена и так далее. Мне нравилось рассматривать сложные переплетения силовых линий, изучать свойства загадочных артефактов.
Ковыряясь в коробках на стеллаже, я искренне поражалась тому, как баснословно дорогие ожерелья и серьги валяются вперемешку с видавшими виды диванными подушками, изысканные женские шляпки соседствуют с массивным кузнечным молотом с железным набалдашником. За весь день я успела рассмотреть, изучить и описать всего лишь три артефакта: перстень с огромным сапфиром, улучшающим память, самонаводящуюся стрелу из неизвестного мне сплава металлов и розовое перо, сочиняющее весьма посредственные стихи на эротические темы. Всё это я отнесла в архив и передала главному архивариусу, седобородому гному, который занялся сортировкой магических предметов, некогда поступивших в департамент ОТПРУ.
Мне безумно сильно хотелось взять что-нибудь из артефактов с собой, чтобы поработать из дома, но архивариус объяснил мне, что абсолютно на все магические предметы наложены чары, запрещающие их выносить из здания. Если кто-нибудь попытается что-то взять с собой или украсть, то в лучшем случае попадёт в больницу на месяц, в худшем – защитные чары испепелят его прямо на месте.
– Всё понятно, – я ужаснулась тому, что могло бы со мной произойти, если бы я реализовала свои планы. Вот ведь, гад, Майкл, не рассказал даже об этом. Должно быть, хотел посмеяться надо мной, когда меня шарахнула бы оранжевая молния оглушающих чар. С него станется. А если бы меня парализовало на несколько месяцев или вовсе убило бы?
Время было уже вечернее, я никуда не спешила, а работа вещевика мне понравилась. Конечно, не хватало общения и движения, к которому я привыкла, работая горничной в заведении мадам Жадрин. Зато было куда как интереснее, чем менять опостылевшие простыни и выводить очередное ягодное пятно с пиджака клиента Розетты. Да и зарплата в департаменте у меня теперь была вдвое больше, чем в увеселительном доме. В районе четырех заходила вульгарно накрашенная женщина в кричаще пурпурном платье на тонких лямках, окинула меня неприязненным липким взглядом, а затем выдала магическую карту-пропуск и попросила расписаться в табеле учёта пропусков. Она ещё минуту изучала меня, прежде чем уйти из лаборатории.
– Почему она так на меня смотрела, как будто хотела дырку во мне проглядеть? – спросила я у Диксы, невольно передёрнув плечами.
– Кто? А, Гозель? Так она до сих пор вешает слюни на Бенефиса Кёнигсберга. Уже три года прошло с их короткой интрижки, а она всё воображает, что он к ней вернётся, – отозвалась Дикса где-то из-за стеллажей и вынырнула ко мне с фолиантом в руках.
– И много у нашего шефа было женщин, работающих в департаменте? – спросила я, сама обмирая от своей наглости.
Дикса повела плечом в растянутом свитере, почесала затылок, тем самым растрепав свои имбирно-рыжие косы ещё сильнее, затем произнесла неуверенным тоном:
– Ну, вроде бы он спал со всеми симпатичными девушками в департаменте. Хотя я не уверена на счёт Лейлы и Матиссы.
Мне вмиг стало дурно. «И я всего несколько часов назад чуть было не отдалась вот этому бабнику в его же кабинете?!». Если до сих пор меня слегка грызла совесть из-за того, что я приняла участие в тотализаторе, что не пересплю с Бенефисом, то в эту секунду все мучения моментально испарились.
– И с тобой тоже спал? – почему-то мой голос дрогнул, когда я задавала этот вопрос.
Дикса посмотрела на меня в упор, затем расхохоталась:
– Ой, Лоли, ну и шутки у тебя! Конечно же, нет, посмотри на меня, я же уродина! Одна бородавка на щеке чего стоит, а ещё эти соломенные волосы и кривые зубы, – она махнула рукой. – Я же сказала, с симпатичными девушками. В моей жизни из всех мужчин есть только Гром. Мне не светит попасть в постель к Бенефису Кёнигсбергу, – а чуть тише добавила – и к Майклу Миттерсону. А жаль.
Я была немало удивлена такой жёсткой самокритике Диксы, но промолчала. А вот концовку её фразы я услышала и, если честно, только порадовалась за девушку. Хотела бы я оказаться уродиной, и чтобы в моей жизни не случилось отношений с Майклом Миттерсоном. А вот от её признания, что она не спала с Бенефисом, мне отчего-то на душе стало легче. Мне нравилась Дикса, и я не знала бы, как стала бы себя вести с ней дальше, узнав, что и она переспала с Бенефисом.
