мой поток слов лишь подняв ладонь.
— Я понимаю, что ты и ведичество далеки друг от друга как небо и земля, но больше оставить свое наследие мне некому. Пойми, девочка, я не заставляю тебя заниматься тем, для чего ты не была рождена. Просто сохрани мой дом, обогрей его своим присутствием, зажги очаг и возвращайся сюда, как к дорогому товарищу, по которому скучала, — Сердолика с надеждой посмотрела на меня, но глубоко в глазах, что прятали ее рвущуюся за грань душу, я видела, она ожидала отказа.
— Я приму твой дар, — и короткий кивок, в подтверждение слов, чтобы ведьма, наконец, поверила — ее подарок приняли.
Лицо озарилось невообразимым счастьем, а морщины на миг разгладились, являя мне прошлую красавицу.
— Здесь, новая хозяйка, тебя не отыщут даже чары самых могущественных поисковиков. Это твое место, твое логово. — Сердолика взяла меня за руки и легонько сжала тонкими исхудавшими пальцами мои ладони.
— Кто придет в твой дом со злым умыслом, не увидит настоящую тебя и получит в спину проклятие и порчу. Сама не приглашай сюда никого, если не уверена в их намерениях. И не дай Ватир, тебе сказать кому-либо свое имя, — грозно наставляла меня ведьма.
— Мое имя и так известно всей стране, - и я грустно усмехнулась самой себе.
— Никогда не пытайся обманывать ведьму, — попеняла мне старуха. — Я говорю о имени, данном при рождении, а не на празднике в честь появления на свет наследницы рода. Ведьма, бывшая твоим предком, хорошо промыла мозги твоим потомкам и привила им осторожность. Потому у всех членов семьи Загорных два имени.
— Вам известно обо мне непозволительно много, — я насторожено покосилась на ведьму.
— Не более, чем видит любая ведунья. На тебе нет защиты от ворожбы. Такое уже не практикуют здесь, ведь нас не осталось на Дризе, — печально произнесла старуха и снова уставилась в окно.
Ее руки побледнели, давая понять, что холод смерти уже начал охватывать дряхлое тело.
— Когда я уйду, назови дому свое имя и приложи ладони на откосы по двум сторонам от дверного проема. Защита активируется, и ты станешь полноправной хозяйкой лавки. Больше ни одна ведьма не сможет прочитать тебя.
— Берегите силы, — я подскочила к заваливающейся на бок женщине. — Молчите, вы уже все сказали. Я все выполню, теперь просто полежите.
Я подхватила ведьму на руки, она почти ничего не весила, усохла, как дерево, и понесла ее в жилую часть дома. Отыскав с первой попытки спальню, выбила дверь, так как открыть ее руками не было возможности, и зашла в небольшую комнату с односпальной кроватью. Похоже, ведьма жила скромно и не баловала себя роскошью.
— Послушай меня, Нея. Как только я умру, вынеси тело из дома, иначе я буду отравлять его... Кха-кха, — старушка закашлялась и никак не могла нормально вдохнуть, но все же справилась с приступом сама и продолжила, хоть я и просила ее молчать.
— Потом сожги.
Мои глаза расширились. Я не поверила своим ушам. Ведьму и сжечь?! Это тоже самое, что не дать душе покинуть наш мир и обречь на вечное бесплотное скитание.
— Успокойся, девочка. Если меня сожжет ведьма-преемница на березовых дровах, то моя сила перейдет к ней. В твоем случае, кха-кха... Сила впитается в землю и создаст защитный круг. Это самая мощная магия, которую ничто не пробьет — посмертный выброс силы. Кха-кха, кха-кха! — Из ее рта пошла кровь.
— Сердолика! Бабушка! — я судорожно сжимала ее руку.
— Верь сердцу, оно мудрее разума, — и глаза ведьмы закатились.
Вздохи еще наполняли грудь женщины, но больше ни слова не сорвалось с ее почти съеденных старостью губ.
— Мое имя — Ширан, — одинокая слеза скатилась по щеке, лишь предвестница своих компаньонок, что вскоре испортят с трудом созданный образ непоколебимого воина. — Оно означает — Великая.
Вдох оборвался, кожа побледнела, маленькое облачко пара вышло из заледеневшего тела, согревая мое лицо. Конец. И маленький дождь в моем сердце заморосил, выталкивая самые крупные капли через единственный путь от души к внешнему миру — глаза.
Я не знаю, когда, наконец, взяла тело на руки и понесла на задний двор. Также мне не ясно, почему ноги принесли меня к заднему выходу, о котором я даже не знала. Память зацепилась лишь за просьбу наносить дров, именно березовых, которую взялись исполнять мужчины.
— Мы не можем войти, Нея. Может, пустишь нас? — неуверенно спросил Дин, держа целую пирамиду бело-черных дров в руках.
— Защита не позволит, тут я бессильна, — я развела руками. — Обойдите дом и скиньте все у задней калитки, я сама занесу их на территорию.
Я безбожно врала, ведь именно я была теперь владелицей этой лавки. Но слова ведьмы накрепко засели в голове: "Не пускай тех в чьих намерениях ты не уверена". А я совершенно точно не была уверена в намерениях этих двоих. Даже больше, они, скорее всего, были нечисты.
Таким образом, мне пришлось повозиться до самого вечера, но оно того стоило. Вся деревня собралась у лавки, завороженная светом яркого пламени, что вырывался из-за домов, скрывающих своими громоздкими телами костер. Естественно, единственной непосредственной свидетельницей сожжения была я.
Заночевали мы в Лесовичке. Парни на постоялом дворе, я в доме ведьмы. Поправочка, в своем доме. Как только пепел развеяло порывами потустороннего ветра, я сразу же провела ритуал.
Ладони по двум сторонам от проема, вдох, и тихое "Ширан" наполнило весь дом. Тут же здание тряхнуло, ставни открылись, впуская порывы ветра, что сметали пыль и плесень на своем пути. Пламя свеч взмахнуло до потолка, выжигая черный осадок со стен, а половицы крепли и вставали на место, будто их только вчера положили пол.
Когда все затихло, и я смогла оторвать руки от дерева, то не узнала лавку. Здесь стало светло, все стены побелели, пространство расширилось, и стало легче дышать. Это был обновленный дом, чистый и уютный. Такой, каким бы я хотела видеть место своего уединения. Он подстроился под свою хозяйку.
Спать в таком доме было одно удовольствие, и я не чувствовала ни страха, ни тяжести. Легкость и крепкий сон. Только странный шепот врывался в мой сон, но не тревожил его:
"Молодая хозяйка. Твое логово-о-о"
— О чем задумалась?
Я повернулась и
