– Да, удивительно, что эти два дня небо чистое, словно весеннее, – поделился мыслями сапожник.
– Всё веришь в знаки? – усмехнулся седовласый, перехватывая кулёк подмышкой.
– А что ещё нам остаётся делать?
Я не стала дожидаться, пока старик уйдёт и тихо вышла на улицу первой.
Получается, у моего отца был сын, скорее всего, от первого брака, тогда Николетта вторая или третья жена? Я всего день на новом месте, а уже так много информации.
Телохранители ждали неподалёку, встревоженно глядя на мастерскую, а когда я вышла, не скрывали своего облегчения. Я даже ободряюще им улыбнулась, говоря, что всё в порядке.
Прошлась по улочкам, поглядела на людей, все непременно что-то делали, праздно шатающихся не было видно. Вообще, не сказала бы, что город многолюдный. Тут больше подошла бы фраза – почти безлюдный.
– Где все? – чуть притормозив, повернулась к одному из воинов.
– В Лесу. Кто на охоте, кто собирает коренья, кто-то заготавливает дрова. Вечером с их возвращением начинают работу мясные лавки: свежевание, затем разделка. К каждому мясницкому двору прикреплены определённые семьи, чтобы не было столпотворения и неразберихи, – последовал чёткий ответ.
– Ясно. Возвращаемся.
Дорога до замка была полна размышлений.
– Волчьи ямы роете?
– А как же. И петли на мелких зверей ставим, а летом в реке ловим рыбу.
– Как с отоплением у горожан? Всем ли хватает дров?
– С натяжкой, – честно выдохнул тот, что был повыше и словоохотливее. – Не все деревья можно рубить, не каждое даётся, только те, что слишком старые и сгнивают изнутри.
– Что насчёт высушенных болот в Лесу?
– Они очень далеко, туда заходить опасно даже сэру Ховарду. Есть надежда, что получится у нового мага.
– Нам нужен торф, – проговорила вслух, – замечательное подспорье. Ла-адно, будет завтра, появятся и варианты.
Поднявшись к себе в комнату, заперлась изнутри на засов.
Пришла пора перетаскать всё своё богатство на чердак. Сразу всё не утащить, придётся по частям. Когда первая "партия" драгоценностей была сгружена в мешок, взялась за шкаф-артефакт. Пыхтя и чертыхаясь, отирая пот со лба, мне наконец-то удалось сдвинуть монструозного "стража" с места. И в этот раз, как будто было чуточку легче, чем в предыдущие два.
Когда почти всё оказалось наверху, замерла, задумчиво глядя на тускло поблёскивающее золото и загадочно мерцающие драгоценные камни. В этот раз я была в шубе, потому могла выделить больше времени и изучить это место тщательнее, особенно заманчивы были три сундука, что стояли здесь с незапамятных времён.
Присела на колени перед первым, задумчиво приблизила лицо к замочной скважине.
– Вот, значит, как – предвкушающе усмехнувшись, вынула из кармана браслет с висящими статуэтками, я не знаю, как такое было возможно, но фигурка варлака идеально вошла в скважину. От ларя мигом разошлась волна тепла, и крышка с лёгким щелчком, приоткрылась. – Магия в действии! – ахнула, ошеломлённо.
Вынув шкатулку, откинула замочек: внутри на тёмной бархатной подушке мерцала герцогская корона Йорков.
– Нашлась, – довольно кивнула, с удовольствием рассматривая идеальное украшение: тяжёлый золотой обруч венчал крупный сапфир в окружении россыпи переливающихся бриллиантов.
По внутренней стороне обода шла вязь букв: "Быть правителем – это бремя, неси его достойно. Эмерет, первый герцог Йорк". Красивые слова, только какие-то мрачные.
Пожав плечами, отложила корону в сторону, потянулась за следующим предметом. В плотную тряпицу был завёрнут меч. Убрав ткань, вгляделась в изделие: оно требовало чистки и заточки, но всё равно оружие восхищало, даже не имея украшений. Я не разбиралась в таких вещах, но чувствовала ауру – этим мечом владел хозяин земель. Там же лежал лук, обёрнутый в мешковину. В нём не было тетивы, колчан отсутствовал.
– Посмотрим, что в остальных двух, – пробормотала под нос. Дева успешно "открыла" второй ларь, а рог третий. – Пустые, – разочарованно протянула я, – ну, – пожав плечами, – будет куда сложить моё наследство.
Закончив дела хозяйственные, вернулась в комнату. Устало скинув шубу, рухнула на кровать. Солнце медленно, но верно клонилось к горизонту. Розовые лучи пробивались в узкие щели между ставнями и лились в бойницы под потолком.
Я сама не заметила, как уснула. Стук в дверь выдернул из сладкой дрёмы. Я тут же подорвалась, резко сев.
– Ледюшка, это я, – донёсся до меня приглушённый толщиной двери голос Агнессы.
Поведя озябшими плечами (в очаге огонь почти погас), встала и пошла открывать.
– К вам с визитом прибыла леди Элея Бакрей.
– Кто? – удивилась я, пропуская девушку в комнату.
– Сэр Имарк по вашей просьбе отписал старой леди и она откликнулась.
– А-а, кандидатка в компаньонки. Что же, думаю, ей будет сложно подняться сюда, потому я спущусь к ней. Куда ты её провела?
– Она сидит в общей зале. Ей подали медовый взвар и горячие булки.
– Что же, пойдём.
– Леди Одри, вам следует переодеться, – многозначительно посмотрела она на мой наряд – я всё ещё была в одолженном ею платье.
Секундное колебание, и всё же решила, что стоит его сменить.
Спустившись в общую залу не сразу заметила женщину, лишь подойдя ближе рассмотрела сидевшую в широком кресле перед горящим камином старушку. На столе перед ней стояла кружка с "чаем" и красивая пышная булочка. Гостья оказалась маленькой, как воробушек и хрупкой. Голова не покрыта, серебро волос мерцало в свете свечей. Подойдя ближе вгляделась в строгие черты лица: острый нос, узкий упрямо вздёрнутый подбородок и серые до прозрачности глаза. Платье с глухим воротом тёмно-коричневого цвета было простого кроя, и из недорогой ткани.
– Добрый день! – поздоровалась я, вежливо кивнув.
– А?
– Леди плохо слышит, – зачем-то прошептала Агнесса, замершая позади меня.
Я повторила приветствие куда громче и наконец была услышана.
– Добрый, деточка, добрый. Подойди ближе, с годами плохо слышать стала. И видеть тоже.
Присев прямо напротив неё, улыбнулась:
– Леди Бакрей, хочу предложить вам занять место в качестве моей компаньонки, поселиться тут, в замке и преследовать меня везде, кроме собственной комнаты, – я говорила громко, делая паузы между словами. Гостья кивала в такт. Стоило мне замолчать, она тут же ответила:
– Я согласна, ледюшка Одри. Вы не глядите, что плохо со слухом и глазами. Важно другое: я сама хожу, везде за вами поспею, ждать меня не придётся, а клюка мне в помощь, – и ткнула пальцем в свою трость.
– Вот и славно! Когда можете приступить?
– А?
– Говорю, когда можете приступить?
– Да хоть сейчас! – махнула она рукой, – сундук с вещами я уже привезла.
О как! Мне нравилась эта женщина!
– Агнесса, проводи леди Элею в её комнату.
– В какую именно? – растерялась девушка.
– Ближе к главной лестнице.
– Будет сделано, госпожа, – служанка сделала книксен и позвала мою теперь уже дуэнью за собой.
– Ах да! – окликнула я гостью, – касательно оплаты…
– Еда и горящий камин в комнате обеспечены? – не дала она договорить мне.
– Да, – удивилась я.
– Мне того достаточно, лишь бы не жить под одной крышей с невесткой.
– Хорошо. Через час мы отправляемся на службу в друидорскую Святость, – предупредила я старушку.
– Буду готова ко времени, – степенно кивнула она.
Я задумчиво смотрела, как леди Бакрей медленно поднимается по лестнице.
Как интересно.
Глава 24
Я и леди Бакрей устроились в карете, домчавшей нас до Святости. Экипаж сопровождали сэр Имарк Стоун с сыном, лорд Лиам Кенсингтон, и несколько охранников.
Леди Элея, забавно щуря глаза, выглядывала в распахнутое окно, рассматривая вечерние улочки Друидора. Я не задавала вопросов, женщина заговорила сама.
– Ваш предок заложил первый камень этого города, – начала она рассказ, – я прожила тут всю жизнь, знаю многих, от купцов до аристократов, последних, кстати, совсем немного. Все, кто мог, давно покинули сей суровый край. Ваш отец, лорд Даниэль, был женат трижды. Первый брак принёс ему сына, во время родов Всевышний забрал прекрасную Марианну. Гевин был замечательным ребёнком, обещавший вырасти в хорошего правителя. Все горожане надеялись, что с наступлением семнадцатилетия у него проснётся дар. Но этого не случилось и юноша, впав в безумное отчаяние, никого не предупредив, ушёл в Лес, искать фей. Его тело нашли несколькими днями позже, у самой лесной кромки. Герцог был безутешен. Но время, оно ведь такое, с одной стороны, безжалостное, с другой – милосердное. Время лечит, боль притупляется, душевные раны затягиваются. Ваш отец женился во второй раз.
