самоуверенный кошак даже мысли не мог допустить, что его могут не хотеть!
– Твоя сексуальность еще не раскрылась, – сказал он задумчиво. – Будем над этим работать.
– А вам не приходило в голову, что вы мне просто не нравитесь? Может, я вообще в другого влюблена! – рвались из меня злые слова.
– У меня было слишком много женщин, чтобы в себе сомневаться. А насчет другого не ври. В твоем телефоне только рабочие контакты, и они женские. У тебя никого нет.
Он еще и в мой телефон залез! Хотя я уже ничему не удивлюсь. И без того все мои права на свободу и неприкосновенность нарушены.
Резко села на постели, мечтая оказаться от данного типа подальше. Хотелось вцепиться ногтями в его самодовольное лицо, но нельзя. Сопротивление, борьба этих гадов лишь возбуждают, а я не выдержу сейчас повторения.
– Я понимаю, что все твои слова – это чисто женская месть за твой далекий от романтики первый раз, – прилетело мне в спину. – Вместо того чтобы искать способ меня уколоть, лучше бы подумала, чем я могу компенсировать тебе это.
– Как насчет того, чтобы исчезнуть из моей жизни? – не оборачиваясь, предложила я.
– Я же сказал, давай без уколов, Катя, – тоже сев, произнес он. В голосе проскользнули предупреждающие металлические нотки.
– Тогда хочу отдельную комнату.
– Зачем, если спать ты будешь все равно в моей постели? Мне нужен твой запах, твое тело рядом…
Я дернулась в сторону, не дав ему ко мне прикоснуться, и встала. В груди жгло от его слов. Тело… Это он точно сказал. Сама по себе девочка Катя ему неинтересна. Нас связали его инстинкты, основанные на голой физиологии. Да и что может быть общего у этой акулы бизнеса и меня? Мы из разных слоев общества, у нас разное воспитание, мировоззрение. Мне не понять его интересов, а ему мои покажутся ничтожными.
– Мне нужно помыться, – как можно более нейтральным тоном обосновала я причину своего побега, чтобы не будить в кошаке охотничий инстинкт.
– Не советую. Мой запах на тебе успокаивает. Но если хочешь повторения…
Я не хотела. Но и оставаться с ним в одной комнате не могла. Нервы совсем сдали от предвкушения в его голосе. Вот он-то готов хоть сейчас! А мне бы хоть минуту побыть наедине с собой.
– Тогда умыться, в туалет, одеться… – стала перечислять я. И, подхватив с пола штаны, рванула в ванную.
Захлопнув за собой дверь, прислонилась к ней спиной, а потом и вовсе сползла на пол. Я не выдержу так дальше. Просто не выдержу.
– Я буду внизу. Спускайся ужинать, – донеслось до меня через дверь. – И, Катя… Не заставляй за тобой приходить.
Прикрыла глаза, имея одно желание: исчезнуть. К сожалению, умением становиться невидимой я не обладала, как и телепортацией. Поэтому, немного собравшись с силами, я встала, умылась, натянула штаны и поплелась вниз.
* * *
– Расскажи о себе.
Я перестала гонять горошек по тарелке и подняла взгляд на модифицированного, остро жалея, что за длинным столом мы сидим рядом, а не на противоположных концах. Он с неудовольствием смотрел на мою полную тарелку, но я ничего не могла с собой поделать, мне кусок в горло не лез в его обществе.
– Зачем? Разве у вас нет на меня досье?
– Я знаю только общие факты. Хотелось бы услышать от тебя, где ты выросла и как жила.
– Ничего интересного. Родилась в провинции, родители умерли, росла с мачехой. После окончания школы приехала сюда и устроилась курьером в издательство. В общем, это и все.
– Почему не стала никуда поступать?
– Для образования нужны деньги, хотя бы на жизнь во время учебы. Думала поработать год, отложить.
– Ты поэтому стала сливать информацию?
– Сколько раз вам говорить, что я этого не делала! – воскликнула возмущенно.
– Слив происходил по тем документам, которые ты брала. Как ты можешь это объяснить?
«Я приносила их Марине!» – едва не вырвались слова, но вовремя прикусила язык, иначе бы это прозвучало, словно я ее обвиняю.
– У вас есть служба безопасности, вот пусть они объясняют, где, когда и кому. Я знаю, что ничего подобного не делала, и доказывать ничего не собираюсь.
– Не сомневайся, они докопаются до правды.
– Рада за них, – буркнула в ответ.
– Хорошо, оставим пока это. Тогда скажи, почему, будучи девственницей, ты не обменяла невинность на деньги и не оплатила себе образование? Только не говори, что предложений не поступало.
Я дернулась от этих слов, и вилка стукнула о край тарелки. Этот мерзкий аристократ, который и за столом вел себя словно на приеме у королевы, едва уловимо поморщился. Ну извините, я вообще в окружении всей вашей роскоши в своей футболке и спортивных штанах чувствую себя чуждым элементом. Мне даже в голову не пришло перед ужином одеться во что-то более подходящее, хотя я знаю, что в приличных домах это принято.
– Поступали, – нехотя признала я.
– Тогда почему?
– Не настолько цинична. В моем понимании собой торгуют шлюхи.
– Глупости! Все торгуют собой за ту или иную сумму. Ты продавала себя, выполняя работу курьера, и получала за это деньги.
– Ну если так на это посмотреть… Тогда и вы торгуете собой?
– Я из тех, кто покупает, – хищно улыбнулся модифицированный. – А вот ты поступила недальновидно.
Конечно, иного ответа можно было и не ждать. Меня такая злость разобрала!
– Наверное, вы правы, – согласилась с ним. – Продала бы свою девственность, давно бы уже пошла учиться… И никогда бы не встретилась с вами, – закончила я, искренне сожалея об упущенных возможностях.
Теперь уже звякнули о тарелку его столовые приборы, а я опустила голову и продолжила гонять вилкой многострадальный горошек.
– Что тебе известно обо мне? – прозвучал вопрос после недолгого молчания.
– Вы купили наше издательство, – не отрывая взгляда от тарелки, кратко ответила я.
– И все?
– Да.
– Неужели даже в интернете ради интереса не читала?
– А зачем? – подняв голову, спросила я.
Он даже не нашелся с ответом.
– Что бы ты хотела узнать обо мне? Спрашивай.
Если честно – ничего! Лучше бы вообще его не знала.
– Сколько вам лет? – спросила через силу, так как он ждал.
– Сорок два.
– Так много?! – вырвалось у меня.
– Для измененных это даже не зрелость, – скрипнув зубами, заметил он.
Это правда. Бывшему шефу вообще пятьдесят шесть, но выглядит он по человеческим меркам не старше тридцати.
– Вы надолго здесь?
– На несколько месяцев, пока улажу дела и переоформим тебе документы.
– «Переоформим»? – не поняла я.
– После бракосочетания изменится твоя фамилия, поменяешь паспорт, и сделаем документы на выезд.
– На выезд?! – ахнула я, только сейчас осознав, что мне придется уехать с ним из страны. Хочу ли я этого, никто у меня не спрашивал.
– Что тебя так удивляет? Родных у тебя нет, разве что-то держит?
– А будь у меня, например, больная бабушка на руках? – не удержалась от вопроса.
– Не страшно, перевезли бы с собой и устроили в хороший пансионат для престарелых под наблюдение врачей.
Я помрачнела, на миг задумавшись: прожила
