Над дверями столовой висел черный кованый железный герб в форме головы рычащей собаки.
Железные псы ворвались в казарму.
Хью стоял неподвижно и смотрел на герб. Элара стояла рядом с ним.
Он молчал.
Она наклонилась вперед, чтобы взглянуть ему в лицо. Самодовольная улыбка изогнула ее губы. Это затронуло что-то внутри него, что-то новое, с чем он никак не мог смириться.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— Я представляю, как отрезаю тебе голову этими ножницами.
Элара рассмеялась и вышла из казармы.
***
ХЬЮ ПОДНЯЛ голову от договора о покупке вулканического пепла.
Девочка-подросток стояла в дверях его спальни. Он видел ее раньше. Где же это было? В конюшне.
— Дай угадаю. Баки снова выбрался.
Она молча кивнула.
— Ты приковала стойло цепью, как я тебе сказал?
Она снова кивнула.
— Что случилось?
— Цепь валяется на земле.
Хью вздохнул.
— Хорошо. Подожди меня внизу.
Он отложил бумаги. Большую часть вчерашнего дня он потратил на то, чтобы развести всех по новым казармам, затем вернулся ко рву, и когда он, наконец, добрался до постели, было уже за полночь. Он проснулся рано и сразу вернулся к договору о покупке. Было уже около девяти утра. В животе у него заурчало. После того, как он поймает эту чертову лошадь, ему нужно будет что-нибудь поесть.
Как бы они ни старались удержать Баки, ночью жеребец убегал. Если его загоняли, он перепрыгивал через забор. Если его запирали в конюшне, утром стойло оказывалось открыто, а Баки не было. Он всегда уходил в одно и то же место.
Хью спустился вниз. Девочка-подросток принесла из конюшни моток веревки и ждала у стены.
— Пойдем, — сказал он ей.
Они вышли за ворота и повернули налево, по тропинке к ближайшему участку леса. Ярко светило солнце. Небо было болезненно голубым. Это был еще один жаркий солнечный осенний день. Он теперь замечал дни, потому что они были сочтены. Бессмертие имело свои преимущества, но Роланд ушел, он был вне его досягаемости.
Он оборвал эти мысли, прежде чем они унесут его в пустоту.
Тропинка вывела их на опушку леса и нырнула под сень болиголова. Они прошли по ней несколько десятков ярдов до лощины. Кое-где солнцу удавалось пробиться сквозь листву, заливая лесную подстилку золотистым светом. Воздух был чистым и пах жизнью.
Хью присвистнул. Пронзительный звук разрезал воздух. Девочка из конюшни подпрыгнула.
Они ждали.
Между деревьями появилась ослепительно белая полоса и устремилась к ним.
Конь-идиот.
Жеребец бежал почти галопом. Любая нормальная лошадь к этому времени уже сломала бы ноги, но по какой-то странной причине Баки мчался по лесу с проворством оленя, 1/10 от его размера. Он никогда не спотыкался, никогда не ошибался ногами, никогда не натыкался на ветки. И он скакал по лесу ночью, почти в кромешной тьме.
Жеребец рванул к ним через лес, резко остановился в долине и встал на дыбы, молотя копытами воздух.
— Тебе было весело? — спросил Хью.
Баки подбежал и толкнул его своей большой головой. Хью сунул жеребцу в рот морковку, взял веревку и накинул ее на голову Баки.
— Пошли.
Баки послушно последовал за ним. Картина послушания.
— В лесу водятся страшные волки, — сказала девушка с конюшни.
— Ему все равно.
— Вы могли бы купить другую лошадь, — сказала она. — Леди дала бы вам любую лошадь, какую вы захотите.
— Как это?
Девочка из конюшни кивнула.
— Да. Любую лошадь. Она сказала нам дать все, что вам нужно, потому что вы защищаете нас.
Он сохранил эту часть информации для дальнейшего использования.
— Итак, вы могли бы обменять его на другую лошадь.
— Нет. Он мой конь. Как-то так.
Она фыркнула и покосилась на него.
— Это правда, что вы умеете ездить, стоя в седле?
— Мне не нужно седло.
Она прищурилась сильнее.
— Докажите.
Хью запрыгнул Баки на спину и подтолкнул его к прогулке. Девочка из конюшни последовала за ним. Он подтянул ноги и встал Баки на спину.
Она ухмыльнулась. Он опустился, перекинул ногу и оседлал Баки спиной к голове жеребца, лицом к ней.
— Как вы научились так делать?
— Практика. Много-много практики. Человек, который вырастил меня, был родом из степной страны. Из места со злыми лошадьми. Он научил меня ездить верхом, когда я был маленький. — Ворон научил его многим другим вещам, но лошади были первым уроком.
— Вы можете научить меня?
— Конечно.
Пронзительный крик прокатился по саду справа. Хью спрыгнул с Баки.
— Помогите! Моя собака! — кричал мужчина. — Помогите!
Из леса донесся волчий вой, плывущий над деревьями.
Хью бросил веревку девочке и поднял ее на спину Баки.
— Несись в замок, — приказал он. — Скажи любому псу, которого увидишь, чтобы он прислал Шарифа и Карен ко мне.
Девочка кивнула.
— Не сбрасывай ее, — предупредил Хью.
Баки фыркнул и направился к замку.
***
ТЕЛО собаки распростерлось под кустом. Коричнево-белый мех был запятнан кровью. Шариф присел на корточки рядом с собакой, пригнувшись к земле, и немигающим взглядом уставился на раздавленные кусты и покрытые красными пятнами листья. Карен, другая оборотень, опустилась на четвереньки с другой стороны и глубоко вдохнула.
У оборотней были проблемы, но Хью никогда не соглашался с презрением Роланда к ним. Он достаточно хорошо понимал позицию Роланда и со страстью декламировал ее, когда того требовал случай, но когда доходило до дела, из оборотней получались чертовски хорошие солдаты, и это все, что его заботило.
Он приготовился к неприятной вспышке вины, которая обычно вспыхивала, когда он думал, что Роланд неправ. Ее так и не последовало. Вместо этого пустота царапнула его кости зубами. Верно.
— Он получил несколько укусов, — тихо сказала Карен, в ее голосе прозвучала грусть. — Хороший мальчик.
Шариф оскалил зубы.
Ужасный волк был большим и старым. Один из пастухов сделал его полароидный снимок двумя ночами ранее, когда зверь крался вдоль линии деревьев, изучая коров на пастбище. Судя по отпечаткам лап и фотографиям, старый самец был более трех футов в холке и весил, черт возьми, около двухсот фунтов, если не больше.
Дикие волки не следовали строгой иерархии альфа-бета, которую им назначали люди. Такая структура в основном присутствовала в больших стаях оборотней, потому что иерархия была изобретением приматов. Вместо этого дикие волки жили семейными группами: родительская пара и их детеныши, которые следовали за родителями, пока не подрастали настолько, чтобы создать собственные стаи. Но этот зверь был одиночкой. Что-то случилось с его стаей, или они выгнали его, и теперь он был волком-одиночкой, которому нечего терять. Прошлой ночью он пытался увести корову. Собаки и ружья прогнали его. Затем вступила в права магия.
Старый волк был умным ублюдком, достаточно умным, чтобы понять, что когда действует магия, пушки не стреляют. Тем не менее, он держался подальше от пастбища и вместо этого выбрал более легкую цель — десятилетнюю девочку, собирающую груши с земли в саду, пока ее родители собирали плоды на стремянках.
Работа собаки заключалась в том, чтобы встать между угрозой и человеком. Две собаки сделали свое дело.
Хью и оборотни нашли первую мертвую собаку на опушке леса. Вторая была здесь. Теперь дело за человеческими псами, которые должны были свести счеты.
— Сердце бьется, — прошептал Шариф.
Хью протянул руку с магией. Собака выглядела как месиво, изодранная и искусанная, но в груди у нее дрожало слабое, едва заметное сердцебиение. Хью сосредоточился. Это будет сложно.
Он выращивал органы, восстанавливая ткани, запечатывая кровеносные сосуды, сращивая плоть, будто это ткань, мышцы, фасции и кожа. Два пса рядом с ним спокойно ждали.
