А потом спрятала наши лица за веером от окружающих, прильнула к щеке мужчины и прошептала:
– Ветер и вишневый цветок не могут быть верными друзьями. Сорвав даже лепесток, вы рискуете охладеть ко всему дереву. – Я застыла в той же позе, почувствовала жар на щеке мужчины и отстранилась.
Остаток вечера я ублажала его душу. К счастью, он больше не трогал меня. Я привыкла, что, когда посетитель приходит сюда в одиночестве, он при любой возможности старается прикоснуться ко мне, дотронуться рукой или прижаться бедром. Мужчинам нелегко игнорировать свои желания в компании гейши, поэтому в первую очередь меня учили правильно общаться с клиентом и порой переключать его внимание, чтобы он остался доволен, а я не пострадала.
После вечера, проведенного в чайном домике, я без сил свалилась на футон. Я знала, что в новом окия мне трудно будет с кем-то подружиться. Девочки понимали, что у новенькой совсем иные условия: мне предоставили отдельную комнату и не запрещали пользоваться телефоном. Кроме того, их очень разозлил факт, что я чрезвычайно быстро перешла границу от майко до гейши, хоть мне и не разрешили ничего делать, кроме как вести светскую «психологическую» беседу с клиентами.
Вдобавок мама окасан сделала ставку на то, что я смогу приносить доход окия не только милой болтовней, но и чайными церемониями, но мне пока не удалось попрактиковаться с кем-то из гостей.
– Чайная церемония – важнейшая составляющая обучения гейши, – говорила матушка. – Поскольку ты не будешь танцевать или играть на сямисэне, этот вид искусства тебе придется освоить с особой тщательностью.
Сняв кимоно и вымыв начисто лицо от белил и другой косметики, я наконец-то узнала свое отражение в зеркале. Мне казалось, что внешне во мне всегда больше японского, чем русского, но если касаться внутреннего мира, то здесь все было неоднозначно. Я решила, что, проработав в окия год, накоплю достаточно сбережений, вернусь в Россию и начну ремонтировать старый дом. Я не была готова забыть семью и распрощаться с прошлым.
Я проверила телефон и обнаружила, что новых сообщений нет, зато есть два пропущенных вызова от Лилиан. Она и Макото знали обо мне все, однако мы договорились, что ребята будут помалкивать, если Такуми примется их расспрашивать.
Мы до сих пор не виделись, но уже условились, что друзья приедут в Осаку на фестиваль Сумиёси [31] в июне.
Я решила позвонить Лилиан.
– Привет, как жизнь, Лили? – спросила я и услышала громкий хохот Макото. – Хэй, откуда ты взялся?
– Привет, Айуми-тян. Мы в ресторане и так сильно смеялись, что Лили опрокинула на себя стакан вина, сейчас она убежала в туалет и пытается отмыть пятно. А у тебя как дела? Может, когда я приеду в Осаку, ты проведешь меня в окия. У тебя есть связи, ты теперь гейша, а я бы с удовольствием поразвлекся в чайном домике, – взмолился Макото.
– Не получится. Лишь мама окасан может принимать столь серьезные решения насчет клиентов. Кого-то она захочет пригласить, а кого-то нет. Кстати, ресторан, вино, Лилиан, – сказала я, загибая пальцы. – Вы что-то празднуете?
– Нет, – мгновенно отрезал он. – Решили просто посидеть, раньше втроем тусовались, но ты в Осаке, вот и все.
– Ладно, убедил, – ответила я и фыркнула.
– Айуми, – неожиданно серьезным тоном проговорил Макото. – Такуми ищет тебя и не дает мне покоя. Похоже, он заподозрил, что я скрываю твое местонахождение.
Такуми. Единственным напоминанием о нем был отец молодого человека, который иногда ошивался поблизости в обществе гейш. Я не разрешала себе думать о Такуми, но порой хватала телефон и смотрела на аватарку с его фото в мессенджере.
От этих мыслей я ощутила в животе приятное тепло.
– Придумай что-нибудь, – пробормотала я.
– Айуми, – тихо сказал Макото. – Мне вообще непонятно, что между вами происходит и почему ты сбежала из Токио. Но тот факт, что Такуми тебя ищет… Тебе нужно с ним встретиться.
– С кем ты треплешься по моему телефону? – Я услышала звонкий голос Лили. – Быстро верни! Айуми? Привет, я ведь тебе звонила! Ну и как ты? Скольких мужчин уже свела с ума?
– Хочешь присоединиться? У меня есть свободный футон. Будем вдвоем их очаровывать.
– Ну уж нет, я лучше продолжу вести экскурсии. Незачем мне погружать мужчин в мир иллюзий. Давай созвонимся на выходных?
Я очень обрадовалась, что друзья не забывают меня. Временами я тосковала: все же я жила в чужом и пока что малознакомом городе, да и в окия царил особый уклад.
Иногда мне казалось, что я плохая подруга, но я утешала себя тем, что Лилиан и Макото, похоже, стали парой, а значит, мне надо думать только о себе и продвигаться к поставленной цели.
Попрощавшись, я легла на футон и почти погрузилась в сон, но внезапно услышала шорох отодвигаемой ширмы-сёдзи. В комнату без предупреждения зашла окасан и велела мне изучить информацию о завтрашнем клиенте.
Матушка вручила мне распечатку с конкретными данными о посетителе. Даже минимальное знание даст правильное представление о клиенте. Кроме того, надо заранее быть осведомленным о том, чего нельзя касаться в разговоре ни в коем случае, а о чем, наоборот, стоит побеседовать.
Включив свет, я погрузилась в чтение.
* * *
Последняя заколка канзаши свисала с моей необычной прически. На самом деле многие гейши использовали парики из натуральных прядей, но мне никогда не нравилось массивное «гнездо», прикрепленное к натуральным волосам, да и мое отражение было тому свидетельством.
Я уже приноровилась делать простую прическу самостоятельно и умело использовала декоративные аксессуары.
Разувшись у чайного домика, я поспешила в самую дальнюю комнату для важных гостей. На татами сидел мужчина средних лет в очках и с зачесанными назад волосами. На нем был черный костюм и ярко-синяя рубашка без галстука.
Поклонившись в качестве приветствия, я приступила к чайной церемонии. Яркий солнечный свет, проскальзывающий через бамбуковые оконные жалюзи, визуально делал комнату просторней.
Полностью погрузившись в процесс, я не замечала, что мужчина до сих не проронил ни слова.
Я продолжала растирать молодые листья, которые постепенно превращались в подобие пудры. Затем я залила кипятком получившийся порошок, на поверхности воды тут же образовалась пена, а я взяла венчик и принялась помешивать чай матча. На вкус напиток был горьковатым, поэтому я редко его пила.
Я скучала по тем временам, когда еще на Сахалине мы с мамой ходили в лес, чтобы набрать свежих ароматных трав. Дома мы высушивали их и смело добавляли в чай.
Я передала гостю пиалу, клиент жадно и быстро выпил содержимое, словно торопился. По правилам окия я не должна начинать разговор первой. Возможно, мужчина захотел отвлечься от дневной рутины и побыть в тишине и спокойствии, поэтому я продолжила разливать чай, наслаждаясь старинной церемонией.
– Сколько будем еще чай пить? – резко спросил он, проявив дерзость и даже грубость.
Но мое лицо было бесстрастным.
– Сколько вам угодно, господин, – вежливо ответила я, на секунду взглянув на клиента.
– Мне нравятся ваши глаза, – подметил мужчина, уставившись на меня. – Я посещал много чайных домиков, но никогда прежде мне не доводилось видеть подобную красоту.
Я сильно смутилась, как и всякий раз, когда кто-то говорил нечто в этом роде. Цвет глаз я унаследовала от мамы. Внезапно до моих ушей донесся дробный стук капель по крыше: начался ливень.
Я оглянулась и заметила, что окно плохо затворено. Косые струи дождя, приносимые ветром в дом, проникали в комнату.
– Извините, – с сожалением проговорила я. – Я отлучусь ненадолго. – Кимоно сковывало мои движения, поэтому секундочка превратилась в минуту.
Надежно заперев окно, я обернулась. Мужчина уже не сидел за чайным столиком.
«Странно, – подумала я. – Что на него нашло?»
Я прошла вглубь комнаты и заметила, что клиент разглядывает свитки токонома.
