Надья вновь замолчала, и на это раз Вадома не выдержав, тихонько спросила:
— И что?
— Я пошла за ним, когда он уходил. Долго кралась следом, боялась, что заметят, но нет. А потом попросила не доносить на нас, и протянула злополучное кольцо. Он взял, а через несколько дней вернулся, и потребовал у баро меня.
Вадома ахнула, не смогла сдержаться, настолько невероятной ей казалась вся эта история, настолько неправдоподобной.
— Да, — отозвалась мать на изумленный выдох дочери. — Он был партийным работником, и мог доставить табору множество неприятностей, поэтому на сэндо (одно из названий цыганского суда) было решено отдать меня. Он поселил меня в этой квартире, и все пять лет, что я жила с ним на моей руке были такие линии, как у тебя сейчас.
Надья высвободила свои руки из рук дочери и провела кривым пальцем по нежной ладошке, очерчивая линию жизни.
— Ты стала зависимой, Вадома, — с горечью выговорила мать. — Так же, как я когда-то. Сейчас ты ничего не решаешь.
* * *
Руслан уже много лет не позволял себе экстремальной езды. С тех пор, как Надаровы старшие — родители Руслана и Альфии — погибли в дорожно-транспортном происшествии, зафиксированном в сводках ГИБДД и проафишированном по всем центральным каналах, нынешний оперуполномоченный долго не садился за руль автомобиля.
Когда они с сестрой по воле случая вмиг осиротели, оперативник навсегда распрощался с желанием полихачить и повыпендриваться на дороге. Даже на работе в случае необходимости "бесшабашной" езды — будь то погоня или банальный срочный вызов — Надаров категорически отказывался садиться за руль. При таком раскладе его место — место пассажира, и точка.
Все в Управлении знали об этом. Сперва смеялись, прикалывались, шушукались за спиной, потом смирились или же поняли, Руслан не вдавался в подробности. Мотивы сотрудников его интересовали в последнюю очередь, главным было то, как чувствовал он сам.
Сейчас же, дважды пролетев на красный, подрезав ни в чем не повинного водителя "шахи" на повороте (наверняка его обматерившего), он сам с себя диву давался, что все еще в состоянии выкинуть нечто эдакое, казалось уже забытое, но, на проверке, все также живущее в крови.
Два квартала Надаров миновал закрепившись за "мигалками", а когда Скорая свернула во дворы, стал изображать "зайца", бросаясь из стороны в сторону, местами выскакивая на встречку, лишь бы не стоять на месте и не терять драгоценное время.
Полчаса на то, чтобы добраться с одного конца города на другой — задача практически невыполнимая, но мужчина решил во чтобы то не стало занести ее в число личных рекордов, лишь бы не опоздать на встречу.
Руслан понимал, что второго шанса — дубль два в квадрате — ему по любому не дождаться, так что приходилось рисковать, чем он и занимался. Втиснувшись "третьим лишним" на светофоре, Надаров показал всем известную комбинацию пальцев владельцу Хаммера, раскорячившемуся на две полосы, и даже получил некоторое удовольствие от собственной наглости: не все же им пальцы "веером" растопыривать.
Газанув на желтом, он сорвался с места, чтобы успеть проскочить следующий "красный", после которого ему налево и самую малость поплутать среди дворов до места назначения. GPS на экране мобильника мигающей точкой отслеживал путь передвижения до зеленого "итого", осталось каких-то несколько метров, так же как и несколько делений на секундомере, безучастно отсчитывающим "раз, два, три", намекая, что до десяти остался мизер, означающий, что он опоздал.
Когда Руслан въехал во двор по адресу улица Жилая дом шестнадцать, с губ мужчины сорвался самый настоящий стон облегчения: "Успел"! Сорвав сотовый с приборной панели, Надаров вышел в режим набора звонков и, не глядя, набрал номер той, к которой спешил.
"Видела бы меня Альф, порадовалась", — прорвалась шальная мысль на поверхность воспаленного гонкой сознания, и оперативник не смог сдержать улыбки, догадываясь, что сестра, узнав об этом, пустилась бы в пляс, изображая Кармен. Он так и слышал оголтелый визг, летящий по комнатам: "зацепило".
— Я на месте, — все, что смог выдать Надаров, когда Тамара взяла трубку.
На большее оперуполномоченного не хватило. Нервы сказывались, расшатались хуже некуда.
Чтобы там не думала лелеемая половина человечества, как ты не стебалась над "сильным" полом, Руслан готов был признать — и где-то в глубине души уже признавал — свою слабость пред единственной девушкой; слабость неподдающуюся контролю, как бы глупо это не звучало.
— Отлично. Уже иду. — Слова, пролившиеся бальзамом на свихнувшееся сердце оперативника, играющее с ребрами в бадминтон и подспудно ожидающее отказа.
— Хорошо, — Руслан заставил себя отключиться, усилием воли вдавил палец в нужную кнопку.
Зажав телефон в руке, он уговаривал себя не расплющивать хрупкий пластик, оставить его "жизнь" в покое, понимая, чем ближе желаемое, тем горше на душе.
Надаров бредил и признавал это, но несмотря ни на что, шел дальше.
— Ты же несерьезно?! — то ли вопросительно, то ли утвердительно, но в любом случае с ощутимой долей недоверия, переспросила Тамара.
Все услышанное должно было показаться ей бредом расшалившейся фантазии сидящего напротив мужчины, но Руслан выглядел настолько уверенным в собственной правоте, что девушка засомневалась, а желание съязвить завяло, не успев пустить корни.
— Абсолютно серьезно! — с подкупающей искренностью вступился за свое повествование Надаров, который изначально был готов к отторжению его версии событий.
Что он только не напридумывал себе, крутя баранку во время гонки к месту встречи, о чем только не размышлял, но итог всегда был пессимистичным для него. В лучшем случае махнули ручкой и оставили с носом. А виной всему неуверенность!
— Ты опер? — Мара тряхнула головой, словно это могло помочь ей переварить свалившуюся на голову информацию.
Руслан утвердительно кивнул.
— Верно, на все сто процентов!
Удостоверение сотрудника милиции до этого покоящееся в заднем кармане брюк, увидело свет и по отполированной поверхности стола скользнуло в направлении девушки.
— И кого вы разрабатывали?
Мара повертела к руках корочку, заглянула внутрь, но к чему придраться не нашла. Вроде бы все настоящее — и фотография, и печать — хотя Тамара, не юля, признавалась себе в том, что ни за что на свете не отличит искусную подделку от подлинного удостоверения.
Вот только зачем ему все это? Для чего обманывать? Да и не походил Руслан на бессовестного лгуна, виртуозно умеющего заговаривать зубы доверчивым особам.
