— Я задам вопросы нашей будущей Хранительнице. То, как она на них ответит, расскажет вам, кто она такая. Отвечай честно, Мелания, а не так, как принято.
Судя по тому, что Дариан изменил формулировку, а Асмодеус нахмурился, в голове у русала были собственные мысли о его роли глашатая.
— Чувствуешь ли ты Мелания, дочь Марьяны и неизвестного волшебника в себе силы Темной Хранительницы?
— Да, чувствую. — Отрицать это было бессмысленно.
— Променяешь ли ты весь мир на свое пожелание?
— Нет.
Толпа зароптала. А Дариан продолжил.
— Готова ли ты с яростью защитить тех, кого пожелала?
— Нет. — перешептывания звучали как осенний листопад, поэтому я сочла нужным уточнить — готова защищать того, кого считаю достойным.
— Есть ли в тебе силы оставаться верной себе?
— Да, — последний ответ прозвучал так, как и должен был по протоколу.
Я сделала шаг вперед, как и полагается, пытаясь объявить о себе:
— Я — Мелания, дочь Марьяны, внучка Морры — постараюсь быть такой Хранительницей Темного пламени, которую вы заслуживаете.
Этот ответ не мало озадачил темных, но они все равно больше смотрели, чем слушали меня. Фиалки в моих волосах не думали погаснуть. Одну минуту, две, три. Я не чувствовала в себе никаких изменений. Не становилась мудрее, сильнее, не чувствовала внутреннего огня, о котором столько говорила Астрид. Я была собой. Не больше и не меньше.
— Наша Хранительница! — закричал кто-то из сатиров.
— Наша Хранительница Мелания! — подхватили сотни голосов. Это свершилось. Пламя признало меня. Лица Гато и Асмодеуса выражали полное счастье, Темный Турмалин лучился гордостью, Алина самодовольно улыбалась, а толпа неистовствовала. Дариан поднял руку в театральном жесте, мужчина-сирена скандировал:
— Темное пламя признало Хранительницу, теперь ваша очередь!
— Темное безумство, темное безумство, темное безумство! — требовала толпа. Это было человеческое море, заполонившее всю площадь перед Таверной. Оно волновалось, радовалось, оно требовало знаний обо мне. И Дариан эти знания предоставил:
— Побег из железной тюрьмы! Оскорбления клана некромантов! Насмешка над половиной центральной деревни!
Вспомнила про праздник Астрид и то, как поглумилась над ней и тетушкой.
— Побег от отряда светлых! Убийство наследника Табуна Самоцветов!
Зал ревел. Кентавры понуро опустили головы.
— Она вытащила вашего покорного слугу за хвост из воды во время единения со стихией!
Вспомнила утреннее происшествие. Я же помочь хотела.
— Езда верхом на полуночном коте перед главой клана! Ваша новая Хранительница уже успела поставить одно звездное клеймо!
Этот комментарий заставил присутствующих замолкнуть. Дариан, минуту наслаждался полученным эффектом.
— И это только за две недели! — Парень-русалка говорил очень громко без всякого микрофона. — Достаточно ли темна ваша Хранительница?
— Темна как ночь! Темна как ночь! Темна как ночь! — голосила толпа. Они были мной довольны, они признавали меня. Вот только мне человека, который сотворил все это признавать не хотелось.
Под безудержный бой барабанов и радостные вопли толпы, я всерьез размышляла о том, чтобы заставить Асмодеуса вернуть меня домой. Этот мир, эти нравы. Мне они не близки. Они восхваляют пошлость, эгоизм, самолюбие. Они радуются выпивке, танцам, бесшабашному веселью. Я сделала шаг с постамента, потом еще и еще один. Гато и Асмодеус встали по две стороны от меня, к удивлению к ним тут же присоединился Сапфир. Дариан развлекал толпу, он начал петь сильным и немного хриплым голосом песню о рыбаке, влюбленном в королеву русалок и все пустились в пляс. Что-то было в его голосе слишком чарующее, поэтому никто не обратил внимания на то, что мы скрылись от толпы в Таверне. Только я думала улизнуть в свою комнату, как мужчины с абсолютно серьезным видом уселись за круглый стол. Стол Хранительницы и ее фаворитов.
— Можно мне поспать? — протянула я, стараясь не звучать как уставший ребенок. Предпочитаю дневное бодрствование ночному, всегда имела правильный режим дня. Асмодеус тяжело вздохнул, мягко произнес:
— Сегодня ты приняла Силу, Мелания. Нам нужно объяснить, что предстоит делать дальше.
Вздохнула. Присела во главу стола. Пробурчала недовольно:
— Я вообще-то еще не решила, хочу ли вообще остаться в этом странном мире.
На мужчин мои слова подействовали, как удар. Сапфир рухнул на колени, у Гато широко раскрылись глаза, они зашептал одними губами «Только не это». Асмодеус оставался спокоен.
— Прежде чем ты примешь решение, не хочешь попутешествовать по своим землям? Увидеть, что произойдет, если ты оставишь нас.
Подумала о детях с большими глазами в клане полуночных котов, подумала о кентаврах. Подумала о том, что хотела бы посмотреть на русалок. Асмодеус умело надавил на мое чувство ответственности и любопытство. И идея оставить волшебный мир перестала казаться такой привлекательной. Вот гад хитрый. Кивнула.
— Сапфир, встань с колен. — проговорила раздраженно, выместив злость на кентавре. Он тут же вскочил и снова уселся за стул. Мне страшно захотелось кофе, но, насколько я знала, этого напитка в Темных землях не водилось. Асмодеус тем временем продолжил.
— В ближайшее время, Мелания, тебе нужно установить связь с землей. Как ты могла наблюдать раньше, земля помогает отбросить светлых, если они приходят с мечом. Но после смерти Марьяны, эти ее свойства ослабли. К сожалению, никто не поможет тебе установить связь с землей. Ты должна сделать это сама. А для этого я должен проводить тебя в Чащу. Чаща — это сакральная часть леса, куда может войти только Хранительница. Три дня ты должна будешь провести там, питаемая дарами леса. Ни металл, ни огонь не будут тебе доступны. Не бойся, лес даст тебе все необходимое для жизни и безопасности.
Вот и сбылась моя мечта о походе. Как не странно, ни светлая, ни темная моя части не воспротивились идее отправиться в лесную чащу. Они даже обрадовались возможности остаться с собой наедине.
— Значит в ближайшее время у нас на повестке дня поход в лес, а затем турне по темным землям. Хорошо. Теперь мне можно поспать? — Мужчины, выглядевшие неприлично бодро, переглянулись.
— Насколько ты чувствуешь себя уставшей? — спросил Асмодеус. Я едва разлепила закрывающиеся глаза. Если бы это была только усталость… Я чувствовала непрекращающуюся боль, словно магия, которой я так недавно радовалась была за что-то на меня разгневана и крутилась во мне ощетинившимся ежом.
— Настолько, что этот стол кажется мне вполне уютным местом для сна.
Гато придвинулся ближе и коснулся моей руки. Тоже самое сделал Сапфир. Стало легче, но не намного.
— Темные Хранительницы не ведают усталости ночью, — удивленно произнес кентавр. Гато просто смотрел непонимающими глазами. Асмодеус уставился на меня вопрошающе. Я поняла его взгляд и сказала:
— Если это безопасно, можешь им сообщить.
— Мелания — полукровка. Ее отец — светлый. Светлые — создания дня. Ночью они подвержены слабости. Вероятно, проблема в этом.
Нервный вздох Сапфира, странное дерганное движение Гато дали мне понять, как они восприняли эту новость. Мужчины были шокированы.
— Вы понимаете, что сообщить об этом не сможете никому. Иначе это подвергнет опасности.
— Темная Хранительница — наполовину светлая. Кто ее отец? — спросил Сапфир. Асмодеус оставил его вопрос без внимания. Я вспомнила о том, что хотела поговорить с кентавром.
— Сапфир, насчет твоего желания жениться…
Мужчина понуро опустил голову. Мне пришлось поднять его голову, нежно коснувшись подбородка.
— Я думаю, мы изменим традицию в отношении тебя. Благодаря метке, ты сможешь всегда черпать силу Темного пламени. Тебе не нужно всегда оставаться рядом со мной.
— Кем бы я был, если бы покинул Темную Хранительницу?
— Тогда привози свою невесту. Мы поговорим, пусть она останется здесь. Ты будешь моим советником, но не фаворитом. Я не в праве разлучать любящие сердца.
