Я думала о постороннем мужчине и проведённой с ним ночи, поэтому не сразу заметила установившуюся за столом тишину.
А когда подняла глаза, едва не закричала от ужаса. Дядюшка Одэлис заваливался на бок. Его расширенные глаза смотрели прямо на меня. Из открытого рта на рубашку выпадали непережеванные кусочки фруктов.
Глава 24
Врача в шато не было. Ближайший лекарь жил в городке почти в трех часах пути. Прибежавшая на крик экономка отправила кого-то из работников за помощью, а еще двоим приказала отнести синьора в постель. Старик хрипло, натужно дышал, моргал, но из уголка рта сбегала полоска слюны, а одна рука висела словно чужая.
Я растерялась. В глазах стояли слезы. Я абсолютно не знала, что делать. К счастью, знала экономка. Синьора Барнс приказала подать из кухни целую бутылку «Королевского лекаря» и, приоткрыв дядюшке Одэлису рот, приказала вливать в него столовой ложкой волшебное вино. Сама же экономка быстро раздела синьора Портэлла до нательной рубахи и принялась энергично растирать его от ушей до пят, да еще и работников позвала, чтобы парни своими здоровенными руками терли хозяину ноги, разгоняя кровь.
Неизвестно, что помогло – вино, массаж или все вместе, но постепенно тело старого винодела расслабилось, и он задышал ровнее. Тогда экономка выпрямилась, утерла пот и сказала мне:
– Кажется, у синьора случился удар. Все, что могли, мы сделали, теперь только лекаря ждать…
Я утерла слезы, и ощутила внезапно острую вину. Казалось, что с таким трудом выстроенный новый мир зашатался, ведь дядюшка Одэлис был его центром.
– Не надо плакать, синьорина, – похлопала меня по руке синьора Барнс, – лекарь обязательно поможет! А пока принимайте хозяйство, пора лозы на зиму укрывать. Еще неделя-другая, и холодный ветер поднимется.
Я утерла слезы и вспомнила, о чем они с дядюшкой говорили за завтраком.
– Да, я пойду, – неуверенно произнесла и, стиснув руки, вышла из дядюшкиной комнаты.
На площадке перед шато уже собрались работники. Помятые, утомленные ночным весельем, но готовые выполнять необходимые работы. Я обратилась к ним и в нескольких словах рассказала о нездоровье синьора Портэлла.
– Пока не привезут лекаря, синьор будет отдыхать в своей комнате, а нам с вами нельзя терять время! Скоро подуют холодные ветры. Нужно укрыть лозы, обвязать яблони, сделать хохлы для роз… В общем, вы все сами знаете! Солома приготовлена, завязки тоже, приступаем!
Притихшие работники не возражали.
Я провела остаток дня за работой на винограднике, а уже вечером в сгустившихся сумерках к шато подъехал экипаж. Из него вывалился крепенький мужчина в зеленой мантии и, постанывая и причитая о неудобствах долгой дороги, начал подпрыгивать на месте и растирать руки.
– Синьор лекарь, как хорошо, что вы здесь! – экономка вылетела из дома и торопливо присела в книксене.
– Не торопитесь, синьора, – недовольным голосом отозвался гость, – сначала мне нужно выпить подогретого вина, я совсем продрог. И от пирога с мясом или сыром я не откажусь. Знаете ведь пословицу: «Если лекарь сыт, и больному легче»!
Мужчина поднял палец, подчеркивая важность своего высказывания, и неспешно, вразвалочку двинулся к двери.
Я видела всю сцену, потому что уже отпустила работников и шла к дому. В первую минуту возмутилась поведением лекаря, но потом остановила себя. Мужчина действительно проделала долгий путь и устал. Пусть лучше он поест, согреется и поможет дядюшке, чем сумеет. Поэтому вошла в дом и первым делом направилась в свою комнату – умыться и переодеться.
Через полчаса пришла в столовую и поздоровалась с гостем.
– Синьор Бартоло, – представился он, – рад знакомству, синьорина.
Я представилась, извинилась за опоздание и тоже перекусила пирогом и травяным отваром. Закончив трапезу, доктор долго мыл руки горячей водой, потом приказал слуге нести вслед его саквояж и уточнил:
– Где больной? Я готов к осмотру!
Мы с Мартой проводили доктора Бартоло к пациенту. Дядюшка Одэлис не спал, но его рот кривился в болезненной гримасе, а глаза слезились.
– Так-так-так… – лекарь вынул из саквояжа палочки цвета слоновой кости и принялся осматривать больного, тыкая ими в разные части тела и задавая вопросы. – Начал оседаь, говорите? И рот скривился? И молчит? Вино и массаж, это хорошо…
Примерно полчаса лекарь изучал больного, а потом вынес вердикт.
– Итак, это был легкий удар. Меры приняты вовремя. Состояние больного можно улучшить диетой, лекарствами и массажем. Нельзя волноваться, нервничать и напрягаться. Можно сидеть в тепле, пить волшебное вино и говорить исключительно о хорошем!
После этого синьор Бартоло выписал микстуру, порошки, диету. Рекомендовал непременные прогулки и лишь самый легкий труд.
– Что-то простое, синьорина. Писать письма, плести корзины, вязать… Вашему дядюшке нужно разрабатывать руку и речь. Больше говорить, еще лучше петь.
Я все внимательно выслушала и даже записала. Чувствовала себя бесконечно виноватой и не собиралась терять дядюшку Одэлиса. Не сейчас!
После лекаря устроили на ночлег, предложили еще немного перекусить, а я уселась рядом с синьором Портэллом, чтобы накормить его жидкой кашей, обтереть влажным полотном и напоить вином. Дядюшка пристально смотрел на и всё порывался что-то сказать, но я ласково его останавливала:
– Набирайтесь сил, дядюшка Одэлис, вы нам очень нужны. Мне нужны!
