прочим своим подопечным, на конечной станции дилижанса, к ней подошла красивая, утонченная леди и, сделав знак носильщику взять ее потертые чемоданы, увела за собой буквально сломленную предательством сыновей, женщину. Леди не стала проводить ее через иные измерения, не показывала, отмотав назад годы, в каком именно месте та ошиблась с воспитанием сыновей, а просто поселила мадам Полину в своем доме, дав ей уютную спаленку, голубую кухоньку, уверенность в... последующих веках и щедрую возможность заниматься тем, что она всегда умела делать лучше всего: творить уют и делать самым притягательным местом на земле, очаг родного дома. А сообщество фей обогатилось на еще одну волшебную особь...
* * *
За разговорами день как-то незаметно сменился вечером, особенно уютным, когда ты сидишь у горящего камина, лакомишься разными вкусностями, с сервировочного столика, заботливой рукой придвинутого к твоему креслу, прихлебываешь ароматный чай, а за приоткрытым в сад окном, продолжает шуметь ливень...
Хотелось сказать «летний», но Джонни искренне не понимал, какое время года сейчас царит в этом мире. На ум приходила только детская сказка, где девочка попала в дом, подобный этому, а когда захотела его покинуть, оказалось, что в большом мире царит холодная и дождливая поздняя осень!
Впервые, за все время пребывания в гостях у Леди Дождя, мужчина вдруг подумал, что может оказаться еще в более плачевном положении, чем та, сказочная героиня, поскольку дней он не считал и не исключал возможности, при возвращении шагнуть в сугроб, в своих летних туфлях! Нет, он даже и в мыслях не держал, что две заботливые феи вытолкнут его на мороз в чем был, но некое тревожащее чувство, его реально посетило.
— Мадам Полина, а как узнать, какое время года сейчас в моем, родном мире? — подлив себе в чашку свежего чая, поинтересовался Джонни у сосредоточенно считающей петли женщины.
То взглянула на него пытливо поверх круглых очков, которые она одевала при вязании и едва заметно качнула головой: их гость наконец-то оживал! Вот и про свой мир вспомнил, озаботился чем-то реальным. Честно говоря, настолько глубокой душевной травмы у подопечного «ее Леди», она даже припомнить не могла, а ведь та всегда делилась с мадам Полиной особо тяжелыми случаями. Однако Джонни ожидал ответа и поправив пальцем дужку очков на переносице, пожилая дама произнесла успокаивающе:
— Вообще-то можно просто спросить у меня или у Леди, но если Вас интересуют детали, то можно воспользоваться зеркальным окном в ваш мир. Тогда вы сможете даже температуру почувствовать, а то ведь она не всегда так уж точно соответствует времени года...
Джонни согласно кивнул: «Даже если зима — это совершенно не означает непременные сугробы и морозы, а что тогда говорить про весну и осень? Но, заглянуть в это окошко было бы и просто весьма любопытно...» А еще ему как яркая вспышка света в глаза пришла мысль, что как-то так случилось, что довольствуясь обращением «леди», он так и не узнал, есть ли у Феи имя? Ну, такое, как у мадам Полины, например? Хотя, наверное, у существа, которое присутствует в мире в единственном числе, оно необязательно? Но может все-таки есть? Хорошо бы...», — и с некоторым удивлением понял, что этот вопрос его реально волнует!
А пожилая дама, устроившаяся в соседнем кресле, наблюдала за игрой эмоций на лице их гостя и тихонько улыбалась своим мыслям: этот совсем еще молодой мужчина, чем-то трогал сердце старой феи и она радовалась, что он наконец оживает, выплывает из той блаженной нирваны, в которую они его погрузили и начинает интересоваться реальной жизнью. «Глядишь еще цикл — другой и малыш окончательно излечится», — думала женщина, — «то-то будет чем сегодня порадовать Хозяйку!»
А Джонни тоже строил планы как на сегодняшний вечер, так и на хозяйку домика, и даже предвкушал долгую и содержательную беседу.
«Нужно помнить, что тот человек, который пережил мою смерть и раскаялся в своем поступке, и тот, кого я сейчас увижу в этом кабинете — это два разных человека!» — еще раз мысленно напомнил себе парень и не смог удержаться от того, чтобы в очередной раз, даже не счесть в который именно, облегченно перевести дух и мысленно перекреститься: «Слава тебе, Господи, что здешняя моя мама не пережила того кошмара, который едва не свел в могилу ее двойника из той, иной реальности, в которой мне довелось то ли побывать, то ли заглянуть в сновидении... И здесь я сейчас, живой и здоровый, совсем не благодаря отцу, который одумался, а совсем посторонней женщине, которая так вовремя отвела меня от рокового шага и дала...»
О том, что именно дала ему та прелестная леди, чей портрет он еще обязательно напишет в самой что ни на есть реалистичной манере, а может и не только в ней, Юрий до конца еще не определился, но и не усомнился в реальности всего, что со ним произошло. Чудесно? Да! Но реально. А главное — очень своевременно. Нынешний он, готовый отстаивать себя и своих близких — это, причем в немалой степени — ее творение. «Впрочем, что это я застрял перед дверью? Отец ждет, пришло время раздавать долги...» — поторопил он сам себя и коротко выдохнув, решительно толкнул дверь.
***
— Здравствуй.
Юрий внимательно вглядывался в лицо отца, в надежде найти там хотя бы тень сомнения, стеснения или неуверенности, да хотя бы жалости, наконец! Он же не мог не понимать, что ломал сына, ломал жестоко! Неужели правда не понимал?! «Ну же, папа, отмени свое решение! Отмени, пока не стало слишком поздно!» — неистово взмолился он мысленно в последний раз, — «отмени и я с радостью отменю свое! Ну, же!» Но нет — его мысленная мольба до родителя не дошла, «покерфейс» тот держал железно и, похоже, реально не чувствовал за собой никакой вины за грязную игру. «Что же — тем хуже для него. Раз расклад именно таков, я тоже готов сделать свой ход», — подумал парень с внезапно проснувшимся ожесточением, от которого стало холодно и пусто в районе диафрагмы, — «вот так сердца и замораживаются», — с чего-то пришла какая-то абсурдная мысль.
Если быть совсем честным, то решиться на разрыв ему было нелегко, но и оставлять без последствия ту изощрённую подлость, которую отец так хладнокровно и продуманно совершил против родного сына, было чревато новыми подлостями в дальнейшем. Сейчас ему не
