закружится голова от недостатка кислорода, но она опередила его целомудренным поцелуем и нежным «Спокойной ночи», и выгнала его из дома. И все же, когда он шел к мотоциклу, в его походке чувствовалась легкость. Благодаря маленькой волчьей проблеме Джейка и его мудрому совету, он только что сократил расстояние между собой и Каденц так, как Крис никогда не сможет. Крис мог бы дать ей девочек стаи, с которыми она могла бы пойти выпить, но он никогда не смог бы привести ее на встречу стаи с Джейком в качестве Альфы, и то, что Каденц явно жаждала, было домом и семьей. Не просто приятели по бару. Это он, безусловно, мог сделать. И он сделает это. Сколько бы он ни жаловался на его родителей, и на его брата-идиота, у Каденц было чертовски жестокое воспитание. Но эта алмазная, жесткая внешность была тем, что он любил, почти так же сильно, как та нежная, мягкая девушка, которая плакала, когда Кинг-Конг умер.
Его семья будет принадлежать ей, стая примет ее как свою, и он получит то, чего жаждал с тех пор, как узнал, что они пара. Он просто хотел ее. Все ее взлеты. Все ее падения. Он хотел, чтобы она крепко держала его за руку, а ее сердце было навсегда его. Это был маленький шажок, но, наконец, почувствовал, что все меняется в его сторону.
Проснувшись во вторник утром с будильником, Каденц заворчала, выходя из дремоты, и перевернулась на другой бок. Она плохо спала. Не из-за подростка, который вынюхивал вокруг, это было все, что произошло после этого. Что-то шевельнулось в ней после собрания стаи, и это был не просто разговор о метке пар. Она почувствовала, что часть ее принадлежала стае. И не потому, что она дружила с ними, а ведь они смотрели на нее так, словно она была одной из них.
Всю ночь ее мозг работал в бешеном темпе, сортируя прошлое и пытаясь собрать воедино беспорядочные образы, и расплывчатые воспоминания. Она вывернула бы голову наизнанку лишь бы еще один кусочек распутался. Что-то из того, что она услышала, заставило ее оглянуться в прошлое?
Когда она вышла из дремоты в четвертый раз, она ничего не успела сделать, кроме как рассердиться на звук будильника, она встала и приняла душ. Ей действительно понадобится галлон кофе.
Вытирая волосы, она слегка наклонилась и заметила белое пятно на шее. Остановившись, она коснулась четырех шрамов, которые были у нее, сколько она себя помнила. Она могла чувствовать их, немного грубее и теплее, чем остальная кожа, но практически незаметные на фоне ее светлого цвета кожи; за исключением тех случаев, когда ее светлая кожа загорает, выделяя их. Только один человек спрашивал ее о них, кроме отца, и это была ее соседка по комнате в колледже. Каденц сказала ей то, что, как она знала, было правдой, но это вырвалось у нее изо рта, как гвозди, как будто она нарочно лгала, и правда ждала, когда ее освободят.
«Я упала в розовый куст и порезалась о шипы», — сказала она Гретхен. Сопливая, типичная студенческая шлюха. Она выглядела разочарованной, как будто думала, что история должна быть лучше; и это был первый раз, когда Каденц серьезно задумалась о них.
До сих пор. Она усмехнулась себе в зеркало. Эти отметки казались ужасно знакомыми и многозначительными. Она закончила сушить волосы, оделась для работы и уехала.
Она варила кофе и смотрела на кофейник, который, казалось, капал медленнее, чем всегда. Возможно, подобно чайнику с водой, ожидающим закипания, сколько не смотри кофейник — не закапает быстрее.
— Привет, малышка.
Майкл бочком подошел к столешнице и выжидающе посмотрел на кофе.
— Привет, Майкл. Что-то случилось?
— Не-а. Босс надрал мне задницу, чтобы я закончил ремонт двигателя на том Шевроле.
— Он настоящий работорговец. — Она подмигнула ему, и он усмехнулся. — Эй, могу я спросить тебя кое-что о волках?
Он выглядел приятно удивленным.
— Конечно. Мои обширные знания обо всем в твоем распоряжении.
— Что за чушь, — фыркнула она. — Насчет той штуки с Каспером и его девушкой, было что-то большее, чем, ну ты знаешь, укусы?
Она сделала жест в сторону шеи, как будто он не понял, о чем она говорит.
— Ты имеешь в виду, как все это происходит?
— Ага.
Она пожала плечами, как будто просто хотела поговорить, но это было не так. У нее были отметины. У нее были отметины. Не так ли? Все отметки, которые она увидела на коже Каспера, были похожие на засосы, синяки и следы зубов, но не четыре, как у нее.
— Ну, это зависит от волков. Ты знаешь историю моих родителей? — Она кивнула. — Да, но в большинстве случаев это публичное объявление, так называемая публичная пометка. И есть еще частная, зубами. Но настоящая метка, куколка, это всего лишь одна отметина, на ключице клыками. Остальная часть синяков Каспера была потому, что они занимались сексом.
Ее лицо залилось румянцем. Она не была ханжой, но любила, чтобы в спальне все оставалось личным. Майкл наслаждался ее смущением, и она знала, что он скажет что-нибудь нелепое или сделает еще хуже, так что она избавила его от хлопот.
— Ты когда-нибудь кого-нибудь отмечал?
— Я выгляжу женатым? — он громко рассмеялся.
— Женатым?
— Да. Я имею в виду, это не грубый секс, ясно? Речь идет не о боли ради удовольствия или о чем-то из этого. Это что-то типа я твое, а ты — мое. Это связь. И спаривание на всю жизнь. Упс, вот и Джейсон. Я должен потеряться, пока он не приколол мою шкуру к стене. Позже, — сказал Майкл, когда звякнул колокольчик на входной двери.
Он вытащил кофейник и наполнил чашку, прежде чем убежать.
На автопилоте Каденц наполнила кружку кофе и прошла мимо Джейсона в холл, прежде чем закрыть дверь в свой кабинет и попытаться собраться с мыслями. Он улыбнулся и сказал «Доброе утро», но в его глазах не было ничего, кроме этого. Прошлой ночью она была уверена, что он поцеловал бы ее, если бы она его не опередила, а она не хотела поцелуя. Ну, она чертовски хотела поцелуя, но сначала она хотела немного пространства. Этой ночью она хорошо спала, но казалось, что ей чего-то не хватало. Что ей хотелось больше, чем ложиться спать одной, так это поговорить с кем-нибудь. Она сто раз подумала, не позвонить ли Джейсону. Или Крису. Но что-то было не так с ней, и то чувство,
