А утро началось с работы на новом месте и старых знакомых. Если Персиваль нейтрально отнёсся к тому, что госпожи де Бьён какое-то время не было на планете и вот она вернулась, то Давид разыграл сцену с сердечным приступом. Он в очередной раз попытался образумить друга детства, что нельзя столько времени проводить с одной и той же женщиной, тем более, если она всего лишь фиктивная супруга.
Габриэлла вначале хотела многое высказать Давиду, но поразмыслив и вспомнив о провале в отношениях с неизвестной цваргиней, сдержалась. Ко всему наедине бизнес-партнёр Вейлора неожиданно проявил куда как большее уважение, чем при первой встрече, и даже скомкано поблагодарил за то, что эльтонийка нашла «крыс»:
— И да, я прошу прощения, что ты оказалась втянутой в ту историю с Тобиасом и Темиром. Наверно мне всё-таки следовало говорить с Вейлором наедине, и тогда бы ничего не случилось… Зато нет худа без добра, и тех козлов поймали. Всё благодаря тебе. До тебя определить источник утечки информации не получалось.
По речи и постоянно дёргающемуся хвосту было видно, что Давид впервые извиняется перед женщиной. Дальше — больше: Габи аккуратно расспросила Вейлора, что всё-таки случилось с бывшими двумя сотрудниками, и выяснила, что Давид лично взялся за это дело и засадил негодяев в тюрьму. Доказать приставания было очень сложно, камер в зоне отдыха офиса фирмы не имелось, зато вместе с вещественным доказательством — найденным блокнотиком — Тобиаса и Темира лишили свободы на несколько лет за коммерческий шпионаж.
Время шло, госпожа де Бьён плотно обосновалась на Цварге, и это заставило сотрудников консалтинговой фирмы задуматься. Если на корпоративе все подумали, что Вейлор женился на Габриэлле ради статуса — как-никак, красотка-эльтонийка — вариант получше, чем отсутствие жены, — то за первые же месяцы работы Габи в компании все уже не знали, куда деваться от столь энергичной особы. Габриэлла проявила такую деловую хватку, какой цварги точно не ожидали от женщины.
По фирме поползли различные слухи: кто-то сделал предположение, что уважаемый Вейлор де Бьён пожертвовал собой ради бизнеса, чтобы сманить редкого высококлассного профессионала в сфере маркетинга; кто-то выражался мягче и считал, что на самом деле Габриэлла — предприниматель, которая приобрела часть акций компании — и именно поэтому так радеет за успех фирмы.
Давид подозрительно щурился, присматривался к Габи, внимательно наблюдал за всеми изменениями, но молчал. В конце концов, он сам был совладельцем фирмы и прекрасно видел, что девушка лишь увеличивает оборот компании.
Деятельная эльтонийка умудрялась быть везде, перепроверять проекты, требовать переделать материалы и исследования, где сотрудники явно работали не в полную силу. Там, где раньше «прокатывало», вдруг появились требования о высоких стандартах; там, где раньше визуальная составляющая играла не такую большую роль, ведь директор ранее не обращал на эти мелочи внимания, маркетологи теперь потели до хвостов и резонаторов. Разумеется, всё это сказалось положительно на бизнесе и оборотах, и даже Давид внезапно сменил общение с Габриэллой на почтительное.
За каких-то полгода среди собственных сотрудников Вейлор из «несчастного лишившегося зрения директора» был переквалифицирован в «единственного цварга, способного усмирить эту бешеную эльтонийку». Гуманоиды как сочувствовали Вейлору раньше, так и продолжили — привычку массы не изменить, — но изменился оттенок их эмоций. Если раньше за спиной де Бьёна они шушукались и горестно вздыхали о том, что руководитель, к сожалению, инвалид, то теперь уважали его до такой степени, что всегда опускали глаза в пол: этот цварг ради блага фирмы готов был даже жениться на эльтонийке со стервозным характером!
После случая в сафари-парке Системная Полиция проводила долгие разбирательства. Досталось всем: директора национального парка уволили, как и охранника, который не справился с обязанностями, реку вычистили от илистых прыгунов-пираний, но это оказалось нелегко — попробуй отлови все икринки, — а штат туристических флаеров полностью заменили на новый.
Федеральный новостной канал пригласил Ксандра на интервью как школьного преподавателя, который «пережил весь этот ужас с плотоядными хищными монстрами из другого Мира и сумел защитить двадцать восемь детей». Краснея и бледнея, молодой преподаватель обмолвился, что если бы не помощь Вейлора де Бьёна, то всё бы не закончилось так хорошо. Это интервью как вирус охватило всю планету — шутка ли, незрячий цварг помог в спасении школьников!
Через неделю после этого громкого события вновь позвонила Алиса и пригласила Вейлора и Габриэллу в гости. Собираясь на очередное мероприятие, супруги ожидали увидеть толпу друзей и родственников, но каково же было изумление обоих, когда на ужине оказались только родители Вейлора. Де Бьён-старший впервые за долгие годы захотел увидеть сына. Извинений в тот вечер не прозвучало, лишь разговоры о погоде, спорте и политике, но даже Габриэлла чувствовала раскаяние старшего цварга и его глубокий стыд. Алиса тоже изменилась по отношению к сыну в лучшую сторону. Не сразу, но события сафари-тура и общественный взгляд на храбрость Вейлора что-то поменяли в ней самой. Больше ни разу не прозвучали фразы о том, что сын нуждается в няньке, сравнений с несамостоятельным ребёнком и слова «бизнес построил себя сам».
А спустя три года, когда подошёл срок рассмотрения заявления на развод в Аппарате Управления Цваргом, Габриэлла даже и не вспомнила об этом, так как вовсю занималась переделкой гостевой спальни в детскую комнату. Супруги де Бьёны ждали появления на свет очаровательной малышки-эльтонийки. Габриэлла летала словно на крыльях и планировала рожать на Цварге, но её ужасно расстраивал тот факт, что маме никак не давали визу на планету. Даже из-за рождения внучки… Вейлор бился рогами с АУЦ, чтобы вытребовать визу для тёщи, но секретарь ехидно разводил руками и отвечал «не положено». В конце концов, Вейлора озарила идея, и он попросил своего холостого дядю Ирэна оформить фиктивный брак с мамой Габриэллы, чтобы последнюю всё-таки пустили на Цварг, но это уже совсем другая история.
Бонус
Вейлор де Бьён
— Вы уверены, что что-то видели?
— Да.
— Как долго?
— Несколько секунд… возможно, семь или десять.
— И как это выглядело?
— Простите?
— Вы утверждаете, что что-то видели в ночи… В вашей медицинской карте слепота значится уже почти двадцать лет как следствие длительной гипоксии. Я пытаюсь понять, как это выглядело. Вспышки? Цветные пульсирующие огоньки? И вы головой точно не ударились накануне?
— Нет… не ударялся… И это не выглядело никакими огнями, скорее, наоборот, я рассмотрел в ночи очертания предметов. Они были черно-белые.
— А больно было?
— Нет, скорее, непривычно. Я от неожиданности дезориентировался в пространстве.
— Хм-м-м…
Док озадаченно потёр основание правого рога, а от молчавшей на соседнем кресле Габи пришла волна неподдельного волнения. Она вбила себе в голову, что случилось нечто непоправимое, раз я что-то видел. Именно она и настояла на обращении в клинику. Пришлось находить окно в плотном рабочем графике, чтобы полностью обследоваться.
— Я сейчас схожу за результатами анализов, — вздохнул док, обращаясь к жене. Он тоже почувствовал нервозное состояние Габриэллы. — Госпожа де Бьён, может, мне попросить у помощника успокоительное? Или приказать персоналу проводить в комнату с релаксантом? Вам нельзя нервничать в таком положении.
Живот супруги округлился совсем немного — я сам ежедневно его трогал, — но док был профессионалом своего дела. Беременность Габи он заметил сразу и бросился усаживать её в кресло даже раньше, чем сообразил, что неплохо бы указать слепому, где в кабинете находится сиденье.
— Нет-нет, всё в порядке. — В голосе жены послышалась усталость, но она изо всех сил старалась быть вежливой. — Мне ничего не нужно. Лучше поскорее заберите результаты анализов мужа и сообщите, что у него всё в порядке.
