Женщина-фейри привела меня сюда и остановилась у этой двери. Она повернулась и сказала:
— Осторожно, смертная. Делай, как я говорю, и сможешь победить этой ночью.
Она ушла, пропала среди зелени через пару шагов, оставив меня одну.
Я смотрела на дверь одна, сердце колотилось в горле. Я собиралась поступить безумно. Я не была готова к играм с кем-то таким сильным и старым, как Игендорн. Но какие еще варианты? Бродить по лесу, надеясь найти путь домой? А потом? Я смогу просто жить, работая на матушку Уллу, выкапывая лозы даргин и чистя инструменты для родов, изучая руны, зная, что… что Келлам…
Нет. Выбора не было. Я зашла далеко, я завершу это.
Я подняла руку и твердо постучала. Звук разнесся эхом по коридору. Я почти ощущала, как другие насторожили уши с интересом, скрытые глаза выглянули из-за листьев и веток, смотрели на меня. Я подняла голову и глубоко дышала, готовясь.
Казалось, прошла вечность, и дверь открылась. К моему удивлению, там стоял Игендорн, не слуга. Он тоже был удивлен, глаза расширились при виде меня. Я впервые видела, как он не совладал с эмоциями. Он быстро надел бесстрастную маску, холодно смотрел на меня.
— Котенок, — сказал он. — Я не ожидал тебя увидеть. Ты пришла молить за жизнь своей Первой Любви?
— Не молить, — ответила я. — Я за сделкой.
Он слабо улыбнулся от этого.
— Хватит мне сделок на один день.
— Выслушай меня, — я шагнула решительно вперед, сжала увядшую юбку руками. — Сегодня ты получил жизнь смертного мага ценой другого. А если я дам тебе шанс получить обе жизни?
Я получила его внимание. Хоть его лицо осталось каменным, я увидела в его глазах блеск света.
— Продолжай, — сказал он.
— Дай мне одну ночь, — во рту пересохло, пока я говорила, но я выдавила слова, не могла дрогнуть сейчас. — Одна ночь с тобой. Если к рассвету я угадаю твое имя, то ты отпустишь меня и мою Первую Любовь живыми и целыми в наш мир. Если я не справлюсь, ты сможешь делать с нами обоими, что захочешь.
— Что захочу? — он лениво скользнул взглядом по моему телу. — Это значит, котенок, что ты все же станешь моей невестой?
— Да, — я кивнула, сжала пальцами складки мягкой ткани, ногти впились в ладони. — Да, я буду твоей невестой. Договорились?
— Одна ночь? — он прислонился к дверному косяку. — И что будет этой ночью?
Тут было сложнее. Мне нужно было заинтересовать его, чтобы он заключил сделку. Но нужно быть осторожной.
— Я еще не твоя невеста, — сказала я. — Но… ты можешь попытаться заставить меня забыть. Если хочешь.
Его глаза вспыхнули. Я тут же пожалела, что не придумала другие слова. Но это сработало. Игендорн протянул руку.
— Заключим сделку.
Я зашла слишком далеко, чтобы отступать. Я разжала напряжённые пальцы на платье, робко опустила ладонь на его. Он сжал мою руку сильно, я охнула, и он потянул меня через порог.
— Добро пожаловать, котенок, — он закрыл за мной плотно дверь.
Я озиралась большими глазами в комнате, где стояла. Это была роскошная спальня, от которой у меня кружилась голова. Комната была в три раза больше всего дома матушки Уллы. Стены и потолок были из сплетенных веток и цветущих лоз, создавали эффект купола. С центра потолка свисала люстра с сияющими мягко кристаллами, их свет отражался от зелени. Большая круглая кровать стояла под этим сиянием, на ней было много подушек, покрытых мягким, как бархат, мхом. Огонь сиял в камине, похожем на дупло в большом дубе, огонь был белым и теплым. Пламя радостно трещало, поглощая большие шишки, и от этого сильный запах щекотал мои ноздри.
Все еще сжимая мою ладонь, Игендорн провел меня к нежным деревцам, которые выросли в форме кресла. Рядом стояло деревце в форме стола, на нем стоял серебряный графин.
— Присаживайся, — вежливо сказал Игендорн.
Я не смогла найти причину отказаться, так что села. Он взял графин и налил розовую жидкость в граненый стакан. Жидкость пенилась сверху. Я с опаской глядела туда.
— Выпьешь? — фейри поднял стакан.
— Нет, — я быстро покачала головой. — Спасибо.
— Как хочешь, — он осушил стакан. В отличие от гостей свадьбы, он не кашлял. Может, этот напиток был для созданий, как он, а не его подданных.
Он опустил стакан и вдруг опустился рядом со мной на колени.
— Теперь, — сказал он, — наша ночь началась. Ты сказала: одна ночь. И я могу попытаться заставить тебя забыть, что ты не моя невеста.
Жар прилил к моим щекам. Боги, во что я ввязалась!
— Ты… можешь попробовать, — сказала я. — Но без морока! Без заклинаний.
— Ты это не уточнила, входя в комнату, — он поднял мою ладонь к своим губам, нежно выдохнул на мою кожу, чтобы волоски на руке встали дыбом. Я поежилась и попыталась отпрянуть, но он держал крепко. — Я могу заставить тебя упасть в мои руки так же просто, как ты дышишь, — его золотые глаза посмотрели в мои. Его узкие зрачки стали темными дисками, полными опасных тайн. — Я заставлю тебя молить о моих поцелуях так пылко и страстно, как ты молишь о жизни юного смертного.
— Но что толку? — процедила я, пытаясь нормально дышать. — Если ты зачаруешь меня, не знаешь, мог бы одолеть меня. Не узнаешь, смогла бы я добыть твое имя.
Игендорн опустил мою ладонь и склонил ко мне голову.
— Какое мне дело? Я получу, что хочу.
Я выдерживала его взгляд.
— Это не игра. Если ты меняешь правила, это не игра, — я покачала головой, попыталась убрать руку, удивилась, когда он отпустил без сопротивлений. — Я думала, ты достаточно умный, чтобы сыграть со мной. Одолеть меня без хитростей.
— Это не игра, — лорд фейри резко встал и отошел на три шага, скрестил руки и прищурился. — Во что играть? Ты нее можешь раскрыть мое имя. Эту тайну знаем только моя мать и я. Она тебе не скажет, закон ей запрещает произносить это больше одного раза в утро моего рождения, когда она держала меня на руках и смотрела мне в глаза впервые, — он улыбнулся уверенно. — Я не скажу тебе, пока мы не будем состоять в браке год и день. Даже тогда, как только имя слетит с моих губ в твои уши, его больше никто живой не произнесет.
Я кивнула.
— Но я могу догадаться.
Он рассмеялся. Звук был странным у него, как рычание или лай, а не смех. Я сжалась в кресле, дрожала. А потом сжалась сильнее, ведь Игендорн бросился ко мне, схватил подлокотники моего кресла, его лицо оказалось близко к моему, наши рты почти соприкасались.
— Ты не можешь догадаться, — его дыхание было жарким и сладким на моем лице, его губы были опасно близко к моим. — Ты дурочка. Но приятная, — он посмотрел на мой рот, потом в мои глаза. — Я жду, когда ты будешь моей женой. После того, как я пролью кровь твоей Первой Любви.
Он выпрямился, отбросил волосы за голое плечо.
— Теперь, котенок, — сказал он, — спокойной ночи. Можешь сидеть, сколько хочешь, или присоединиться ко мне на кровати. Мне все равно.
Он прошел к огромной кровати, замер, чтобы снять саронг, плюхнулся среди зеленых подушек, обнаженный, величественный и грозный, даже в отдыхе.
Я покраснела и посмотрела на свои ладони, сжатые в кулаки на коленях. Я закрыла глаза, медленно сосчитала свое дыхание до ста. Когда я закончила, уже не казалось, что легкие выжимали. Я все еще была жива. Я все еще управляла своим разумом и волей. Может… еще был шанс.
Я встала, повернулась к кровати и лорду фейри, лежащему там. Он спал, я была уверена. Он уснул, едва улегся, показывая, что не переживал из-за моего присутствия в его комнате. Я была для него как муха на стене.
Хорошо. Пусть недооценивает меня.
Я прошла в центр комнаты, встала на колени и стала чертить руны на земле ногтем. Шесть рун, моих простых рун: гвейир, нардуал, квирис, ватрис, карвин и в конце — биторис. Они были не такими сильными, как я раньше думала, но они были моими. Я знала, как их использовать.
Они встали одна за другой, мерцали ярко в воздухе вокруг меня. Я закрыла глаза, чтобы видеть их лучше, позволила разуму медленно погрузиться в тихое состояние. Туман Инопутья сомкнулся, и я вскоре оказалась на парящем камне в бесконечной пустоте.
