О чем ты говоришь?
Он со стуком ставит стакан на стол и подает знак бармену заказать еще. — Я вернул ее ему.
— Почему? Какого хрена?
— Потому что, — бормочет он, тупо глядя перед собой. — Из-за нее Итан мертв.
Его друг долго молчит, наконец вздыхая.
— Каким образом?
Он поворачивается к Джексону, встречая его потрясенное выражение лица. — Она попросила Итана о помощи, и он дал ей твой номер. Тэтч узнал.
Джексон бледнеет, его губы сжимаются в тонкую линию. — Черт. Черт. — Он проводит рукой по своим темным волосам, его глаза широко раскрыты.
— Вот почему у нее была моя информация, — бормочет он. — Мне чертовски жаль, Ноа.
Онемение растекается по его венам.
— Она для меня никто. Это было глупое увлечение. Я должен был придерживаться своего первоначального плана.
— Тогда зачем вообще возвращать ее? Разве ты просто не даешь ему то, что он хочет?
Он качает головой, и его друг хмурится.
— Оу. Это было сделано, чтобы причинить ей боль. Что ж, теперь это точно произойдет. — Джексон вздыхает и качает головой. — Знаешь, это действительно пиздец. Ты бы оказал ей услугу, убив ее вместо того, чтобы вот так отправлять обратно в Тэтч.
Он невесело усмехается. — Убить ее было бы еще хуже. Я не смог бы этого сделать, как бы сильно мне ни хотелось.
Мысль о том, что жизнь покидает ее глаза, вызывает в нем первобытное рычание.
Как бы сильно он ее ни презирал, как бы сильно ни винил, он все равно не желает ей физического вреда.
Она может страдать, находясь в ловушке правления своего отца.
Это больше не его проблема.
Но Джексон смотрит на него так, словно у него выросла вторая голова.
— Что? — Наконец он срывается.
— Ты не знаешь?
То, как Джексон спрашивает, пугает его до дерьма .
— Чего я не знаю?
— О. О. Разве она тебе не сказала?
Оцепенение рассеивается, сменяясь паникой, такой сильной, что пульс отдается в ушах. — Скажи мне что? О чем, черт возьми, ты говоришь?
— Ты знаешь, почему награда так высока? Почему он так сильно хочет ее вернуть?
У него звон в голове и ощущение, что он забыл что-то чрезвычайно важное.
— Его эго. Его бизнес. Мне все равно.
— А кто унаследует его бизнес после его смерти? Кто возьмет на себя все сделки и контракты? Она расторгнет их все в одно мгновение. На данный момент она единственная наследница его состояния.
Кусочки головоломки соединяются в его сознании, и открывается ужасающая правда.
— Он собирается выдать ее замуж, — шепчет он, ярость закипает у него внутри.
Но это не просто гнев. Есть душевная боль и чувство потери.
Одиночество.
Горе.
— Вот почему она сбежала. Тогда я этого не знал, но быстро стало ясно. Каждый Альфа, который знал Тэтча в радиусе ста миль отсюда, хотел ее. Они хотят унаследовать империю Тэтча.
Что… за… черт.
Что, черт возьми, натворил? Что?
Он вспоминает ночи, когда она шептала о своем отце, и страх в ее глазах, когда она говорила о нем.
Как она напрягалась, когда говорила о его мужчинах.
— Я думал, она сказала тебе, чувак. Мне очень жаль.
Нет, потому что ей никогда не приходилось. Это была ее история, которую она могла рассказать, когда хотела.
Прямо как сказала Пайпер.
— Мне нужно спасти ее.
Потому что мысль о том, что другой Альфа причинит ей боль, возьмет ее против ее воли…
Нет.
Он совершил самую глупую вещь, какую только мог совершить, и все с намерением причинить ей боль.
Это непростительно.
Он ревет так громко, что посетители подпрыгивают, а Бета-бармен отступает от него.
— Скажи мне, что тебе от меня нужно, — говорит Джексон, ничуть не обеспокоенный вспышкой гнева своего друга. — Я могу легко получить доступ к системе безопасности Тэтча. Мы могли бы пойти по старинке и отключить электричество в пентхаусе, если хочешь. Давай разберемся с этим ублюдком.
Он заставляет себя успокоиться и оценить ситуацию.
Им нужно действовать быстро.
И если Лилит соединят против ее воли, он сожжет Тэтча заживо.
Он не ждет от нее прощения.
Он этого не заслуживает.
Но он может хотя бы попытаться спасти ее от чудовищной участи.
ЛИЛИТ
За ней повсюду следуют трое охранников.
Ее единственное уединение — в ванной или спальне, которые она не может запереть.
Ей следовало бы бояться.
Но есть только гнев.
Ноа предал ее. Он знал, как сильно она боялась своего отца, и он вернул ее в единственное место, которое, как он знал, сокрушит ее душу.
Это чудовищно.
И теперь она осталась в ожидании прибытия Тидуса, Альфа-поклонника, который намерен унаследовать бизнес ее отца.
Тот, кто спарил бы ее через секунду, если бы представился шанс.
Она не знает, что хуже — быть влюбленной в того, кто предал ее, или быть в паре с Альфой, которого она не хочет.
Оба ее выбора ужасны.
Любит ли она Ноа?
Возможно, она так и думала.
Ее внутренняя Омега все еще зовет его. Как будто ее душа разрывается надвое, пока она ждет прибытия Тидуса.
От тошнотворного позыва к рвоте она согнулась пополам, и ее сухо вырвало в коридорах. Один охранник вздрагивает, но остается рядом с ней, поскольку ничего не происходит.
— Ты такой же плохой, как Тэтч, — говорит она ему, вытирая рот и встречаясь взглядом с его темными глазами. Они смотрят на нее в ответ, не мигая.
— Когда я унаследую его империю, я позабочусь о том, чтобы ты умер первым, — рычит она, ожидая реакции.
Это работает. Она замечает малейшее вздрагивание, прежде чем его лицо становится нейтральным.
Хорошо. Пусть они все сгорят,
Она в ярости на весь мир. На Ноа. На своего отца. На Тидуса.
Даже на Итана, за то, что он умер.
Все было напрасно, и она вернулась к тому, с чего начала.
Ее снова рвет, и на этот раз она целится в ботинки охранника.
* * *
Она застегивает молнию на черном платье, которое нашла в шкафу, когда ее охватывает знакомая судорога.
О нет.
Она не принимала подавляющие препараты по крайней мере два дня, и это значит…
— О, черт, — шепчет она, хватаясь за живот.
У нее начинается Течка.
Несмотря на свою эффективность, ее подавляющие средства также имеют нелепый побочный эффект. При достаточном количестве пропущенных доз и стрессе в ее организме может возникнуть сильный Жар, даже если она не должна была ее принимать.
Ее руки вспотели, а кожа слегка покраснела, когда она открывает аптечки в каждой ванной комнате, отчаянно пытаясь найти какое-нибудь средство от Жара.
