истинный ужас. И я отступила еще. И еще. И снова, пока спиной не уперлась в стену.
— Вы послужите ключом, — он встал вплотную ко мне, — открывающим двери старому порядку. Этот мир прогнил, он должен быть уничтожен. И на его осколках мы поставим новую империю. Драконью Империю.
— Это безумие, — выдохнула я.
— Это обновление, — возразил он.
И ослабил давление на мою.
В ту же секунду я ударила его лбом в переносицу, оттолкнула и бросилась к двери.
— Стоять!
Ментальный удар был так силен, что я не просто остановилась, я рухнула на колени, принимая позу полной покорности.
— Значит, по-хорошему ты не хочешь, — чуть гнусаво произнес он. — В принципе, я этого ожидал. Террион! Проводи нашу гостью в самый глубокий подвал.
— Господин, но ведь это драконица…
— Безумие не затрагивает душу, а я, — он неприятно хохотнул, — ценю в ней именно душу. Перерожденную душу. Исполняй!
Драконий Император Тройственной Империи
Тиверрал Ларовирр
Будь я более драматичен, мог бы сказать, что тревога кольнула мое сердце. Но нет. Не кольнула. Просто ощутил краткий дискомфорт. Который был почти мгновенно вытеснен рабочими мыслями — передо мной была расстелена карта столицы. И…
Дверь резко, с пинка, распахнулась и в проеме возник мой старый друг. Вот только даже ему не позволено так входить в императорский личный кабинет!
— А меня в плен взяли, — с непередаваемо ехидной интонацией произнес Тенарбот.
И только в этот момент я увидел, что за его спиной стоит невысокая девица и… И прижимает к горлу моего товарища заговоренный клинок.
— Май-Бритт Анндра, отреченная Орвалон, была похищена, — звонко выдохнула девица, — ее подменили во время экскурсии!
В этот момент я осознал, что, во-первых, я больше не ощущаю тонкой нити, связывавшей мой медальон с кольцом моей перерожденной возлюбленной, а во-вторых…
— Я заменил всю охрану, почему не сработала тревога?
— Я прикрыл, — усмехнулся Тенарбот. — Было интересно, на что способна моя студентка.
«Студентка» только ойкнула, когда мой старый товарищ выкрутился из ее слабого захвата.
— Вы не понимаете? — она посмотрела на нас, — или вам все равно?
— Нам не все равно, — я прикрыл глаза и потянулся к кольцу.
Тот, кто не имеет отношения к нашей династии поймет лишь одно — печатка старой, довоенной работы, могущественная, но простая. Но над этим кольцом трудилось несколько поколений, и оно нечто куда большее, чем просто знак покровительства.
— Вам верят, но было бы неплохо, если бы смогли предоставить и девицу, на которую была совершена подмена, — хмуро произнес ректор.
— Она лопнула, — Лливелин, я наконец вспомнил имя подруги моей бесценной возлюбленной, жалобно всхлипнула. — Рассыпалась пузырями!
— Давайте, пожалуйста, сначала, — устало произнес ректор, — Его Императорское Величество сейчас пытается уловить направление, в котором нам следует выдвигаться, но он нас слышит.
— Мы были на экскурсии в Прогорклом переулке, в особняке господина Тавирра. Виернарон предложил Май остаться в Академии и изучить материал теоретически, но при этом он намекнул, что ее питомцы, вишенки, у него. А питомцы пропали пару дней назад, но Май об этом не помнила — ей приказали их забыть, и она…
— Забыла. И мы забыли о том, насколько Орвалоны податливы к ментальному подчинению, — скривился ректор, — дальше.
— Все шло нормально, но под конец Май вела себя немного странно, но я списала это на волнение — питомцев не нашли, да и… Да и сложно там было.
Лливелин замолчала и я коротко мотнул головой, приказывая ректору ее поторопить. Но она и сама продолжила:
— Вер-Тарна не последняя личность в стане оборотней, а потому у нас очень защищенная комната. Там какие-то особые линии и плетения, у нас даже кровь брали, под клятву. Ну, чтобы мы могли проходить внутрь. И когда эта обманка шагнула сквозь дверь, она пуф! Рассыпалась на несколько сотен мыльных пузырей.
— Телепорт, — процедил я, — надо отправить запрос Хозяину Леса.
— Что с направлением?
— Прогорклый переулок.
Надеюсь, мы найдем Май-Бритт, а не ее отрезанную кисть.
Собрать доверенных бойцов не долго, оставить распоряжения на случай… На неприятный случай — тоже много времени не заняло.
— Ты Император, — Тенарбот перехватил меня за руку. — Ты не можешь…
— Однажды я тебя уже послушал и все потерял. Ее принесли в жертву на глазах у всего отряда, — я посмотрел ему в глаза, — и если ты готов рискнуть, то я — нет.
— Я с вами, — из кресла подхватилась Лливелин.
Один пасс и она слегла назад.
— Сонное заклятье, — пояснил ректор и, подойдя к креслу, поднял девчонку на руки, — отнесу в одну из гостевых спален.
— Особо одаренная студентка? Ты был против романов со слишком юными девами, — не удержался я.
— Я и сейчас против, — задумчиво произнес Тенарбот.
Но то, с какой нежностью он нес девушку… И то, что он ее именно нес, а не левитировал — кажется, мой старый друг попался в ловушку.
Май-Бритт Анндра
По рукам ползла чешуя. Золотисто-розовая, она появлялась и исчезала. А я не сводила с нее взгляд. Только так мне удавалось удерживать себя в сознании.
Не позволять себе принять тот простой факт, что в этой камере нет окон. Что надо мной несколько этажей. Что вокруг меня камень. Что это последний этаж и даже дверью здесь служит каменная плита!
Дрожь сотрясла мое тело. Кольцо на пальце казалось издевательством. Что от него толку, если…
«Хватит. Злость не спасет»
Вдох-выдох, по рукам вновь пробегает рябь и я сосредотачиваю все свое внимание именно на этом.
Меня готовили к подобной ситуации. О, домашний подвал я изучила до последней черточки. Но тогда я всегда знала, что меня выпустят. Что небо рядом. Что ветер ударит в крылья, наполнит их силой и вознесет меня к облакам.
По щекам потекли горячие слезы. Дракон внутри меня медленно умирал. Нас нет без неба. Мы можем десятилетиями не превращаться и жить полной жизнью. Но будучи заперты, без возможности поднять взгляд к небесам…
— Пожалуйста, пожалуйста, — я не сразу поняла, что этот срывающийся, надрывный скулеж слетает с моих губ.
Сидя на коленях, обхватив себя за плечи, я раскачивалась из стороны в сторону и напевала старую колыбельную. Этой песне несколько тысячелетий. Ее уже давно никто не поет своим детям.
Засыпай, засыпай,
Обними себя крепко,
Я зажмурилась и крепче вцепилась пальцами в собственные плечи.
В темном небе парит Великий Отец,
Пусть он оберегает нас,
Под веками расцветало небо. Нежно-розовое, рассветное. Но камера пахла сыростью и смертью.
Засыпай, засыпай,
Обними себя крепко,
Великий отец парит в небесах.
Засыпай, засыпай,
В своих когтях он несет то,
Что ты заслужил.
