жрецом. А ещё следовало обновить запирающие заклинания на тайнике отца. С тем свитком, что мне дала Элисон, возможно, договор никогда не всплывёт на белый свет.
Сёстры тем временем перемывали косточки какой-то студентке.
– Виктория ещё опустит эту новенькую выскочку с небес на землю. И пусть в поединке это сделать не удалось, Вики нашла отличный выход.
– Ну не знаю, – с сомнением ответила Габриэла. – Слишком рискованное она условие поставила. Меня бы покоробила одна мысль, что какая-то бытовичка-некромантка будет увиваться вокруг парня, который мне нравится.
– Ну ты что! Где Виктория Рейнхардт, а где… как её… Эбелина?
– Эвелина Ларен, – поправила Габи. – Согласна, ей не под силу тягаться с нашей подругой, но всё же… Мама частенько говорит, что мужчины падки на доступные развлечения.
– Некоторые, может, и падки, но мы ведь о Кайросе Стерлинге говорим. Заметила, он в последнее время отшивает всех наглых девиц? А ещё… – Рафаэла подалась вперёд и поманила сестру.
Та наклонилась в ответ, и они начали горячо перешептываться. Я закатила глаза и отвернулась. Вот только игнорировать их было крайне сложно, так как я всё равно разбирала слова.
– Виктория по секрету мне рассказала, что родители собираются их с Кайросом поженить, и скоро мы услышим о помолвке…
– О, значит уже можно присматривать платья для торжества!
Я посочувствовала Кайросу. При всём внешнем лоске и красоте Виктории, внутри она была расчётливой и холодной, как сталь. И если в сердце этой девушки и горело какое-то пламя, то это жажда добиваться своего любой ценой. Для меня она стала бы последней претенденткой на роль подруги, но у Рафаэлы и Габриэлы были другие ценности. Я подозревала, что сестрички завидуют Виктории, потому и жмутся к ней, чтобы ухватить толику её славы и всеобщего внимания, а заодно при удобном случае слить секреты. Вот как историю с пока ещё не состоявшейся помолвкой. Хотя… не удивлюсь, если Рейнхардт специально поделилась «секретом», чтобы в ближайшем будущем всё студентки академии зарубили себе на носу, кому принадлежит боевик.
Хотелось бы сказать, что время в дороге пролетело незаметно, но на деле к моменту, как мы приехали домой, я подумывала не наложить ли на себя заклинание глухоты.
Магда лично вышла на крыльцо и, раскинув в стороны руки, встретила своих любимых дочерей. Рафаэла и Габриэла тут же бросились к ней с объятиями. Я молча вышла из кареты.
– Здравствуй, Марианна, – скупо протянула мачеха.
– Здравствуйте, леди Рашфор, – отозвалась я, и более мне внимания не уделяли.
Теперь всё внимание второй жены отца было сосредоточено на её прекрасных сплетнях, дочерях то есть. Затем мы все переместились в гостиную, куда служанка принесла поднос с чаем и бутербродами. Начались бесконечные вопросы и пустая болтовня. Пока сёстры наперебой рассказывали последние новости и, о боги, по второму кругу обсуждали Викторию и её секрет, я смотрела на часы и ждала момента, когда появится возможность сослаться на усталость и пойти к себе.
– А как у тебя дела, Марианна? – неожиданно спросила Магда.
Я чуть не подавилась бутербродом.
– Хорошо.
– После истории с полигоном она сама осмотрительность, мамочка, – сладко улыбнулась Рафаэла.
Кажется, они собираются вечно припоминать мне то приключение!
– Я рада, что ты проявляешь благоразумие, – покровительственно сказала Магда. – Тебе очень важно заботиться о своей репутации. Кто знает, вдруг уже в этом году тебе посчастливится выйти замуж.
На лице мачехи мелькнула загадочная улыбка, от которой у меня по спине пробежал холодок. Рафаэла и Габриэла захихикали. Неужели жених объявился? Я вопросительно посмотрела на Магду. Она не стала бы тянуть и сразу вывалила на меня новости. Но мачеха молчала.
– Что ж, девочки, вечером в пять у нас праздничный ужин. А пока можете отдохнуть, – сказала Магда, вставая.
Я выдохнула. Наверное, показалось. На этом я ушла на чердак. На сердце было неспокойно. До ужина оставалось несколько часов. Как раз хватит, чтобы сходить в храм и переговорить с жрецом. Платок с кровью Делиана лежал в поясной сумке. Тихо, чтобы не привлекать внимания, я спустилась по лестнице для слуг и хотела уже выйти через чёрный ход, как наткнулась на Магду.
Она как раз появилась из кухни, где царило непривычное для дома оживление. Видимо, мачеха в честь праздника наняла на день дополнительных служанок и поваров. Эта расточительность меня удивила. Отец оставил небольшое наследство, на которое мы и жили. Магда была очень прижимиста в деньгах, конечно, не в том что касалось её дочерей. Но всё же… Раньше она не устраивала званых ужинов, а просто отмечала с Рафаэлой и Габриэлой в каком-нибудь ресторане.
– Марианна? Ты куда-то собралась? – спросила мачеха, преградив мне дорогу.
– Я… Да. Хочу сходить в храм и помолиться богам, чтобы они даровали тебе долгие годы и крепкое здоровье, – сочинила на ходу я. – Говорят, в день рождения боги особенно благоволят молитвам за именинника.
– Не замечала за тобой такой набожности, – прищурилась мачеха, но уже в следующий миг мелкие морщинки вокруг её глаз разгладились, а губы растянулись в подобии улыбки. – Но твоё рвение похвально. Иди, дорогая.
И отошла в сторону. До конца не веря в удачу, я прошмыгнула мимо Магды. Свобода была так близко, но стальные пальцы сжали моё запястье.
– Не забудь поблагодарить богов за семью. Я и сёстры – вот всё, что у тебя осталось. Помни это.
Её слова звучали… угрожающе. Но вот пальцы разжались, и Магда ушла. Я же на негнущихся ногах отправилась в храм. Порой мачеха пугала меня не меньше самки каракута.
Удивительно, но я сразу же нашла жреца, с которым говорила чуть больше месяца назад.
– А, дитя с древней печатью, – он узнал меня и улыбнулся.
– Я добыла кровь жениха, – выпалила я и старик странно на меня посмотрел. Улыбка сползла с его лица. – Мирным путём.
Последнее добавила на всякий случай.
– Рад это слышать, – ответил жрец.
Я протянула ему носовой платок.
– Теперь вы можете снять печать?
Он медлил с ответом. Я же с такой решимостью вошла в храм и теперь, стоя перед старцем, отчего-то чувствовала, как та самая решимость… тает. Правильно ли я поступаю? Может, нужно было рассказать всё Делиану? И стоит ли снимать печать сейчас, когда мачеха стала так странно себя вести?
– Дитя, ты точно хочешь это сделать? – спросил жрец, видимо, заметив моё состояние.
– Да, так будет правильно, – уверенно заявила я.
Не знаю, кого я пыталась убедить. Его или себя?
– Хорошо, – он забрал носовой платок и там, где кончиков пальцев касалась хлопковая ткань, я почувствовала холод. – Приходи завтра утром. Снимем печать.
– Утром?
